Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Было ли это наказание слишком жестоким? Возможно. Но этот человек уже не раз продавал проклятые находки, запрещённые Орденом Первородной Велирии. Это был уже седьмой такой случай, и Теодену пришлось выбрать наказание.

Из Обители на Скорбном Хребте мало кто возвращался нормальным, поэтому герцог назначил ему двадцать пять ударов плетью. Жена торговца считала это наказание варварским и безумным, не понимая, что в глазах Ордена это будет считаться искуплением, он сможет жить той же жизнью, что и до этого, тогда как ссылка в Обитель могла бы закончиться куда печальнее.

— Всё, — мужчина рухнул голыми коленями на шершавые доски помоста, и его жена тут же обняла его, дорожки слёз блестели на её щеках.

Герцог не любил судебные дни. Люди видели в нем чудовище, считая, что он слишком сильно поддерживает Орден. Но суровые наказания предотвращали преступления: насильников и убийц казнили по приказу Ордена, а остальные получали соответствующие степени преступления наказания. И преступность в герцогстве была очень низкой.

— Ты искупил свою вину перед Первородной Велирией. Теперь ты очищен и свободен от греха, да благословит свет её твой новый путь, — мужчина, дрожа от боли, поцеловал серебряную фигурку богини, которую держал представитель Ордена.

Он был последним на сегодня.

— Благодарю, Ваша Светлость, — старший брат Улрич подошёл к Теодену. Он благодарил и за публичное наказание и за сто золотых, которые герцог передал ему ранее. — Я бы хотел обсудить с вами строительство нового храма в Вудлоке. Там очень высокий уровень преступности.

Герцог кивнул.

— Приходите завтра в семь в мой городской дом.

Орден хорошо сотрудничал с Теоденом: они знали, чего он хотел — снижения преступности и жёсткого контроля над населением. В свою очередь, герцог понимал их стремления — регулярные и богатые пожертвования, земли для нужд Ордена, освобождение от налогов и поддержание общей идеологии.

А население... большая часть из них осознавала, что безопасная жизнь стоит этих ограничений, тем более что герцогство являлось одним из самых богатых уголков королевства.

Теоден не был на своих землях почти четыре месяца, путешествуя с делегацией из Терезии, погружённый в дворцовую жизнь, которую он ненавидел. Делегация передвигалась мучительно медленно, словно король Эделгард решил утопить восточников в вине и празднествах, вместо того чтобы сосредоточиться на обсуждении предстоящих торговых соглашений.

Герцог был хорошо знаком с ближайшим помощником правителя Терезии — советником Эмилем Джеро, худым, очень смуглым мужчиной среднего возраста, который выделялся даже среди своих соотечественников. Теоден встретил его во время своей поездки на восток и был поражён умом этого человека и той культурой, которую восточники сумели выстроить — культурой, где новые идеи оберегались и развивались, а целая группа людей во дворце занималась поиском самых светлых умов Терезии, даже если эти люди происходили из низших сословий.

Как, например, было с Эмилем Джеро, карьера которого была легендарной, учитывая, где он родился.

Но кроме Джеро, в делегации присутствовало множество других советников, их семьи и придворные из Терезии. Большинство из них были вполне довольны медленным продвижением и постоянными пирами. Их окружали самые прекрасные женщины королевства, шуты и музыканты сопровождали группу повсюду, а богатейшие феодалы стремились угодить, доказывая королю Эделгарду свою преданность и желая увеличить своё влияние.

Теоден многократно пытался вернуться на свои земли, но лорд Тугрим продолжал давать ему всё более заманчивые обещания. В итоге герцог несколько раз опережал делегацию и успевал рекомендовать срочные реформы, жёсткие, но эффективные. Он также был практически единственным человеком, кроме короля, с кем общался Эмиль Джеро.

Однако в герцогстве было неспокойно.

На крупнейшей серебряной шахте произошёл обвал, унеся десятки жизней, а его советники и помощники оказались неспособны справляться с кризисом так, как прежде.

Присутствие Теодена было необходимо, как никогда. Кто-то принял решение повысить налоги, немного, но без его разрешения, а в армии начались беспорядки. Вероятно, это было результатом влияния его младшего брата и матери, которые готовились к приёму большой делегации.

— Ваша Светлость, — в городском доме его встретила служанка. — Илвар ждёт вас в кабинете. Ужин будет готов через час.

— Благодарю.

Илвар действительно ждал его, несмотря на поздний час.

Работы было слишком много и герцог незамедлительно начал разбираться с накопившимися делами.

Жалобы на повышение налогов, многочисленные запросы от гильдий, сообщения о росте преступности и уведомления о новых стройках... Большую часть этих проблем управленцы могли бы решить сами, но из-за допущенных ими ошибок Теоден решил лично проверить все запросы за последние три недели.

Илвар был прекрасно информирован и готов был ответить на любые вопросы.

— Почему торговцы жалуются на платные дороги в баронстве? — спросил Теоден, готовясь отклонить жалобу.

— Это новая дорога в Калдерру, она прекрасная, сокращает путь на восемь-пятнадцать часов, и телеги по ней не ломаются. Раньше дорога была бесплатной, но недавно там установили заставу, как только все привыкли ею пользоваться, — пояснил Илвар. — И проезд стоит недешево.

— Барон имеет на это полное право. Не нравится — пусть объезжают, — отмахнулся герцог.

Может быть, повышение налогов не такое уж плохое решение? Жители слишком расслабились, жалуются по любому поводу, а ведь условия в его герцогстве значительно лучше, чем в других частях королевства.

Если у кого и был шанс установить прочное сотрудничество с Терезией, так это у герцога Дрейгорна.

— От гильдии торговцев приходило повторное прошение на закупку больших партий соли из Синей Трясины, — с усмешкой, сказал Илвар. — И не только соли. Производство там стабилизировалось.

За эти месяцы Теоден почти забыл о своей дикой соседке, он едва мог вспомнить ее бледное лицо, но хорошо помнил глупые и отчаянные поступки. То, что безумная девчонка продолжала жить на болотах, очень удивило его. Видимо, барон в итоге поддержал жену, раз уж она всерьез решила жить на вдовьем наделе.

— Я не меняю своих решений.

Семейство д’Арлейн раздражало его всё больше.

Слухи о том, что Теоден будто бы почти соблазнил Ариадну, распускались сестрой камергера Его Величества или же её матерью, и эти слухи выводили его из себя.