Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Интересно, почему они не уехали из Тиховодья?

— Вижу, Первородная освещает ваш путь, миледи д’Арлейн, — сказал однажды брат Кринн, которого я вновь начала навещать каждую неделю, присутствуя на его уроках.

Я бы с радостью пригласила его пожить в Синей Трясине, чтобы он учил меня, но у меня пока не было места для гостей, да и путь туда был нелёгким.

— Простите? — не поняла я.

— Ваша болезнь, — произнёс он проникновенно. — Рад видеть, что она отступила, вы теперь почти неузнаваемы, — добавил он, смотря на меня и почти… любуясь?

От некой обиды я почувствовала тяжесть в груди.

Я не считала себя больной, и мне не нравилось, что люди принимали не самую красивую худую девушку за больную. Просто что-то внутри меня сдерживало моё развитие, и медицинская капсула убрала это.

Аллергия на некоторые продукты у меня всё ещё была, но я чувствовала, что теперь могу выдерживать куда большие нагрузки. А в остальном…

Мне казалось, что моя жизнь наконец-то шла в правильном направлении, оставалось лишь дать себе время, чтобы всё встало на свои места.

Однако у судьбы были другие планы.

— Посторонитесь! — услышала я крик стражников, когда выходила из храма.

Мимо меня проезжала настоящая процессия — в крытой повозке явно находился кто-то важный.

— С дороги, девка! — грубо рявкнул один из всадников, сопровождавших процессию. На нем был темный плащ, оставляющий лицо в тени. Всадник попытался пнуть меня ногой, но я со всей силы ударила его по ноге локтем и ловко отскочила.

Если бы взглядом можно было растерзать, он бы уже лежал под моими ногами.

— Крестьяне совсем обнаглели, — услышала я его жалобы другому всаднику. Голос показался мне смутно знакомым. — Но эту девку я готов сам научить манерам.

— Кто это? — спросила я у купчихи, которая покупала у нас соль.

— Граф Керьи со своей свитой приехали. Нам всего три дня назад сказали, и вовсе подготовиться не успели, — буркнула женщина. Однако вскоре ее тон полностью изменился. — Ох, глянуть бы на него хоть краем глаза — какой мужчина!

Поймав мой шокированный взгляд, женщина смутилась, продолжив пересчитывать мешки соли. А я сразу же погрузилась в тревожные мысли.

Отец… Что он здесь делал?

А голос того всадника, что пытался меня пнуть…

Я узнала его. Это был лорд Ленорас Бэй, лучший друг моего брата и тэн моего отца. Означает ли это что Себастиан тоже здесь?

***

Что могло понадобиться отцу в баронстве?

Впрочем, что я знала о его делах? Возможно, после нашего брака они обсуждали какие-то сделки?

Почему-то я вспомнила, что в моем приданом отсутствовали некоторые родовые драгоценности, но вряд ли он приедет в баронство только ради этого.

В глубине души я ожидала приезда отца и готовилась, изо всех сил.

Хотела доказать ему, что я — личность, способная на большее. Что я — человек, а не ненужная ветошь.

Но скорее всего, отец не приедет сюда, наверное, меня пригласят в поместье д'Арлейн. И там я сделаю всё, чтобы отстоять своё достоинство. Не стану скрывать своё мнение о семье мужа, скажу, что драгоценности украли, воспользовавшись моей необразованностью.

В груди постоянно жило лёгкое волнение, и я не замечала взглядов окружающих, пытаясь украсить дом к возможному приезду гостей, забыв о более важных делах — например, контроле над строительством двух печей, одной — для обжига кирпичей, другой — для нашей кухни. Печи с дымоотводом были большой редкостью, обычно еду готовили на открытых очагах, а дым выводился через отверстие в крыше.

Вместо этого мы все вместе занялись изготовлением и покупкой мебели: крепких деревянных скамей, столов, стульев, кроватей. Я также потратилась на меха, которыми покрыла скамейки в главном зале.

Даже если никто не приедет, мы сами будем всем этим пользоваться.

— Какая же красота! Неужели мы теперь правда будем спать не в солеварне, а на настоящей кровати? — Яра внимательно осматривала дом. — И веранда, Тали, даже скамейки стоят. Можно сесть и любоваться на твои земли, на все болота.

— Скоро вместо болот там будет главная площадь, — с довольной улыбкой ответила я.

Германна, Марисоль, Эльзу и Сирила я поселила в двух комнатах на другом конце дома, а Яра и я заняли комнаты на втором этаже. К каждой из них примыкало небольшое помещение, где можно было хранить ночной горшок.

— Здесь так тепло, миледи! Неужель это будет дом для слуг? Даже господа так не живут, — восторженно пробормотала Марисоль, боясь прикоснуться к стенам и мебели. В её глазах читалось неверие и смутное волнение — они сомневались, что у них когда-нибудь будет отдельное жильё, да ещё такого же качества.

А я всё думала об отце, который находился совсем рядом — всего в шести часах пути, в поместье д'Арлейн. Мне было трудно сосредоточиться на делах; я ждала приглашения или же послания.

И к вечеру третьего дня, когда мы переехали из солеварни, прибыл посыльный.

— Вам послание, миледи д'Арлейн. От графа Керьи.

Я тут же вцепилась в письмо, нетерпеливо раскрывая его и вчитываясь в каждое слово.

Почему… почему мне было так важно мнение моего отца обо мне? Я не обращала внимания на мнение любовницы моего мужа, или моего брата, или мачехи, но здесь и сейчас, я отчаянно хотела доказать что-то своему единственному родителю.

«Двадцать второго ноября», «Его Сиятельство Граф Керьи», «Синюю Трясину», «достойные графа условия»… Слова не складывались в полноценные предложения. Однако он, похоже, действительно собирался навестить меня. Двадцать второго ноября… через два дня?

— Ты в порядке? — Яра прищурилась, заметив моё напряжение. — Брось, Тали, да ему всё равно. Ты сама на себя не похожа последние дни.

В её глазах читалось беспокойство за меня. Она не хотела, чтобы я разочаровалась, так как сама не получала от своей семьи ничего, кроме боли и предательства, и ожидала от моей семьи того же.

Всегда готовься к худшему, да?

— Всё будет в порядке, — упрямо ответила я. — Пойду проверю Лаяша.

Отца Кири мы устроили ближе к нашему старому дому. Там же началось строительство производственного здания — всё ещё на сваях, но пол был ниже. Печь будет стоять на камнях, скреплённых глиной, так же, как в солеварне. Я не контролировала эту стройку, но, на мой взгляд, работа шла неплохо.

— Кирпичи… эти. Долго сохнут, миледи, — сказал Лаяш.

На влажной земле, на первом этаже нашего старого дома, действительно сохли глиняные кирпичи, смешанные с землёй. Многие были деформированы.