Барышня ищет работу

— Откуда взялась дама-маг? — хмурился Болотников. — Не было же. Тем более — дамы-некроманта, откуда ты её взял? — чиновник смотрел то на Соколовского, то на меня.

— Откуда взял — о том расскажем сейчас. Или не сейчас, но когда потребуется. Ольга Дмитриевна служила у госпожи Серебряковой, и оказалась невольной её жертвой, но господь рассудил так, что жертвой в итоге стала наша дражайшая Софья Людвиговна.

— В самом деле? — чиновник по магическим делам глянул на меня остро и пристально. — Ладно, будем разбираться. И что у нас тут ещё? Тело, со следами когтей и смертной силы. И… — он взглянул на серебристый купол, всё ещё накрывавший кресло Софьи.

— И, — кивнул Соколовский. — Давайте поступим так, господа — прикроем нас немного и я расскажу, чему был сегодня свидетелем и что сделал.

Возражений не поступило, и он сотворил руками что-то — я видела, что он делал, но не поняла, как и зачем, и все внешние звуки отдалились. И принялся рассказывать — от того момента, как он ощутил сквозь немощь и сон небывалый всплеск магической силы — понятно, какой, собрался и пришёл сюда — потому что, если честно, подозревал такой исход, но не предполагал, что станет тому причиной. И дальше — о смерти Антонии от рысьих когтей, о желавшей жить дальше Софье Людвиговне и о том, как она сама сняла артефакт и ускользнула в смерть, и что сказали шесть пришедших призраков, освободившихся от чар с её смертью, и о самом посмертном допросе. Я вроде всё это уже знала, и время от времени проваливалась в сон — прямо тут, не глядя на них на всех.

Мужчины молчали довольно долго.

— Тёмная тварь, значит, кто б мог подумать, — покачал головой Болотников, глядя на серебристый кокон, накрывавший то, что Соколовский назвал «вредоносными магическими останками».

— Постойте, а вдруг, ну, что-то не так? — полицмейстер Корнеев не верил, вот явно было видно — не верит.

— Ты, Павел Иваныч, не маг, не в обиду тебе будет сказано, и не видишь — не врёт наш смертушка, правду говорит. Я только вот не вполне уяснил, какова в том роль находящейся здесь дамы. И откуда у этой дамы несомненная смертная сила, и почему мы не знали о том ничего. Скрывались, милейшая?

— Ну как можно некроманту скрываться? — вздохнул Соколовский. — От простецов ещё куда ни шло, а от других магов? Спросите Зимина, который в железнодорожной больнице практикует, он первым из магов увидел Ольгу Дмитриевну. Он подтвердит, что в тот момент она фактически магом не была.

— А теоретически?

— А теоретически некромантские амулеты детям просто так не надевают, — покачал головой Соколовский. — Так вышло, что госпожа Филиппова до последнего момента не подозревала о своей сущности, и та сущность смогла выйти наружу только после агрессивного магического действия по отношению к ней.

— Сам-то веришь, что так бывает? — нахмурился Болотников.

— Теперь да, — улыбнулся тот и подмигнул мне. — Я думаю, что Ольга Дмитриевна никуда от нас не денется, мы сможем расспросить её завтра.

— Пусть даст обещание не покидать этого дома, — припечатал Болотников.

— Ольга Дмитриевна? — Соколовский взглянул на меня.

— Да, обещаю, — кивнула я.

— Да она языком не ворочает, — заметил Корнеев.

— Ещё бы, после стихийного-то выброса, если это был он, — закивал Болотников. — Значит, милейшая наша Софья Людвиговна, благотворительница, почётная гражданка и прочая и прочая, жила за счёт того, что тянула силы из других, и если бы не эта специфическая барышня, то так и продолжала бы?

— Выходит, так, — пожал плечами Соколовский. — Для меня это тоже оказалось сюрпризом. Неприятным.

Он ещё добавил — что недавно в служебной поездке узнал о том, что родные предыдущей компаньонки потеряли девицу и просили его сообщать, если он что-либо о ней узнает.

— Узнал, — произнёс со вздохом. — Придётся же сообщить.

— Говоришь, записал всё? — тоже вздохнул Болотников. — Хорошо. Докладывать голове и губернатору будем уже завтра, что ли. А сейчас что мы имеем? Тело?

— Тело, — кивнул Соколовский. — И вот это, — кивнул он на кресло.

Дальше он снимал свою серебристую накрывашку… и оказалось, что на кресле лежит вовсе не тело, и даже не что-то похожее, а кучка чёрного пепла.

— Это, конечно, прямо по классике, — вздохнул Болотников. — И что с этим делать?

— Под лёд на реку? — глянул на него Соколовский. — Там унесёт.

— Видимо, так. Сосуд есть?

— Найдём, — Соколовский похлопал себя по карманам, покачал головой. — Отлучусь на минутку до себя?

Болотников кивнул, и он исчез.

— И что же, милая барышня, вы и впрямь не подозревали, что являетесь магом? — спросил он меня.

— Нет, — я чуть-чуть пошевелила головой.

— Наверное, и так тоже бывает. С Зиминым я поговорю, непременно.

Тут вернулся Соколовский и показал металлическую шкатулку — небольшого размера.

— Я думаю, получится, — сказал он.

А потом, не касаясь, собрал пепел в кучку, приподнял и ссыпал в шкатулку — не прикасаясь к нему даже кончиком пальца. Поставил на стол, и накрыл таким же куполом, какой накрывал кресло.

— Хорошо, пусть пока остаётся. И что же, тело заберём, кабинет опечатаем, а барышню-то уложить бы, еле дышит, — глянул на меня Болотников.

— Сейчас сделаем, — кивнул Соколовский.

Подошёл, поднял меня с кресла, подхватил на руки и за один шаг унёс в мою комнату. Через то самое странное место, в котором я сегодня уже побывала. Положил на кровать.

— Вам нужно спать, Ольга Дмитриевна. Ещё, конечно, мыться и есть, но спать сейчас — самое простое. Спите пока, а завтра я вас навещу.

Кажется, позвал Агафью, и она уже помогла мне снять платье, и всё время причитала — как же мы теперь, без барыни-то. Но я совершенно не имела сил, чтобы что-то ответить, поэтому слушала молча. А как только она вышла вместе с лампой — так сразу и уснула.

26. Рождение мага-некроманта

26. Рождение мага-некроманта

Я проснулась — просто проснулась, просто от сна безо всяких там дурацких сновидений и золотых женщин, и прочих неприятностей. В доме стояла тишина — непривычная тишина, такая бывает только ночью, а тут день белый, судя по окошку. Обычно ходили, что-то делали, перекликались Марфуша и Агафья, встревал Афанасий или Степан, важно говорил что-нибудь Антип Валерьяныч. Сейчас же я прислушалась и далеко не сразу расслышала тихий разговор где-то снаружи. Что ж, умыться, одеться да выходить.

Я всё ещё ощущала себя слабой, но уже не настолько, как ночью. Глова слегка кружилась, очень хотелось есть. Вот сейчас пойду поищу, что бы съесть.

Все они сидели на кухне, вокруг стола, на котором Марфуша стряпает. И сама Марфуша, и Агафья, и Степан, и Афанасий, и даже Антип Валерьяныч, который на кухню обычно не захаживал. Пили чай, ели пирог, говорили тихо. Увидели меня, обрадовались.

— Оля встала, хорошо-то как!

— Жива-здорова, слава богу!

— Оленька, а мы вот тут. Даже говорили тихо, чтоб тебя не разбудить.