Башня. Новый Ковчег 4

Злые слова выскакивали из уст этой маленькой женщины, как горох, и Борис видел, что Павел растерялся. Чуть отступил от неё, а она, напротив, сжав кулаки, наступала. И от того что эта Мария-Маруся вдруг оказалась на его, Бориса, стороне, то что она не позволяла Пашке отступить именно сейчас, и готова была сделать то, что иногда так хотелось Борису — врезать Савельеву со всей силы, чтобы привести в чувство и выбить всю его идеалистическую дурь, — Литвинову стало весело. Вот ведь маленькая язва, интересно, муж у неё есть? Наверняка, ходит в вечных подкаблучниках. В голове закрутились глупые, бестолковые мысли, и Борис с усилием отогнал их от себя. Сейчас не время.

— Вот, Паша. Послушай женщину, — он воспользовался паузой, образовавшейся в речи Маруси, и тут же встрял. — Она тебе дело говорит. Ты нужен здесь. И не только на станции, и нечего морщится, ты прекрасно понимаешь, о чём я. Нам надо сейчас свои действия продумать. Капитан, вы с нами? — он обернулся к бледному Алёхину.

Алёхин медлил. Он смотрел на полковника Долинина.

— Это твой выбор, Максим, — медленно проговорил полковник. — Я свой уже сделал.

— О, господи, чего вы его спрашиваете, — Маруся решительно отодвинула полковника. — Капитан уже принял решение. Не идиот же он? Правда, капитан?

Капитан нерешительно кивнул.

— Ну так давайте, действуйте. Решайте, как вы будете станцию оборонять. Не мне же тут с вами стрелять в конце концов.

— Откуда вы взялись на мою голову? — Павел ошарашенно смотрел на эту молодую, решительную женщину. — Вы хоть иногда можете помолчать?

— Ага, чтобы вы тут сидели и разговоры разговаривали! Сейчас дождёмся, что сюда ворвутся военные и вас, Павел Григорьевич, под белые рученьки! И ещё всю станцию опять расхерачат. Мало нам Алёхин делов натворил. Так что давайте уже, делайте что-то, мужики вы или кто?

Борис не выдержал и расхохотался. Это было совершенно немыслимо. Глава Совета, всесильный Павел Савельев, полковник Долинин, второй человек в армии, пользующий у солдат непререкаемым авторитетом, упрямый и честный капитан Алёхин, которого он тут уговаривал почти час, применяя все известные приемы дипломатии, да и сам он, Борис Литвинов, не последний человек в Башне, все они сейчас стояли перед этой девчонкой — молодая же совсем, чуть больше тридцати, с дерзкими серыми глазами и вздёрнутым аккуратным носом, слегка присыпанным бледными веснушками, и, чёрт побери, Борис был готов поклясться, что ещё чуть-чуть, и они все вытянутся по стойке смирно и наперегонки бросятся исполнять её распоряжения. Вот это характер.

Маруся, это имя подходило ей намного больше, чем официальное Мария Григорьевна, обернулась на его смех, недовольно нахмурилась. И Борис сам не понял, как это произошло, но подчинился, замолчал.

— Товарищ полковник… Владимир Иванович, — это подал голос капитан Алёхин, и все, как по команде повернулись к нему. — Я готов. Я с вами.

Алёхин прямо смотрел на Долинина. Тот поймал его взгляд, и Борису показалось, что он увидел, как с плеч полковника спадает тяжкий груз, который лежал на нём всё это время, придавливая к земле. Впрочем, этот груз, кажется, упал не только с плеч Долинина, но и с плеч всех остальных.

— Капитан, — Павел повернулся к Алёхину. — Административный этаж.

— Да сейчас, — понял капитан.

— И хоть, конечно, непонятно, сколько у нас времени, но надо вывести из-под удара женщин. Объявите по громкой связи, чтобы все женщины выходили со станции. Лучше это сделать через один вход, так, Володя? — он посмотрел на полковника. — Чтобы ваши люди прикрыли их отход. И если успеем, надо подготовить раненых к эвакуации…

Но они не успели.

Выстрелы раздались почти одновременно с Северного и Южного выходов. Долинин матерно выругался, и они с Алёхиным оба бросились к двери. Буквально минутой позже из коридоров уже доносился звонкий голос капитана и отрывистый, хриплый — Долинина. Крики, звуки стрельбы, неестественно громкие, множащиеся на открытом пространстве военного этажа, были хорошо слышны даже за укреплёнными стенами блокпоста. Борис инстинктивно дёрнулся, чтобы посмотреть, что там, но Павел его остановил:

— Боря, не надо. Не высовывайся. Мы там им сейчас не поможем. Только мешаться будем. Чёрт, — Савельев сжал кулаки. Злое чувство бессилья и беспомощности колыхнулось в серых Пашкиных глазах.

Минут десять спустя на пороге появился полковник Долинин с уже знакомым белобрысым лейтенантом.

— Павел Григорьевич, давайте вниз, — Долинин тяжело дышал, на широком, прорезанном двумя глубокими морщинами лбу виднелись крупные капельки пота.

— Погоди, Володя, — остановил его Павел. — Уведите сначала Марию Григорьевну, мы спустимся потом сами. Надо переговорить.

Долинин понял, быстро кивнул.

— Остапенко, сопроводи даму.

При слове «дама» Маруся вспыхнула.

— Чёрта с два я отсюда уйду… — начала она, но Павел быстро перехватил её за руку, притянул к себе и заговорил:

— А вот сейчас, Маруся, вы пойдёте и спуститесь вниз. Без выкрутасов. Поняла?

— Поняла, — она выдернула руку и зло зыркнула на Павла. Развернулась и, оттолкнув плечом несчастного лейтенантика, поспешила вперёд.

— Не женщина, а чума какая-то, — выругался Павел и посмотрел на Долинина. — Володя, что там у вас?

— Атаковали два выхода, где подход был удобней. От Южного наши отступили, Северный держится, ну там народу побольше. Трое Алёхиных и моих десять. С Западного и Восточного КПП докладывают, что там люди Рябинина в бой не вступают, расположились на лестницах пролётом выше, по всей видимости, просто выжидают, когда Алёхинцы отступят, чтобы взять эти КПП в кольцо. Будем оттуда отводить людей.

Павел нахмурился.

— По-другому никак. Это, конечно, осада, но у нас всего пятьдесят бойцов, даже уже меньше, за стенами продержимся, а так…

— Продержимся до чего?

Долинин отвернулся. Вопрос, который задал ему Павел, тревожил и его.

— Тебе, Володя, надо уходить отсюда. Алёхин справится?

— Справится. Максим — грамотный командир. Только…

— Нет никакого только, — Павел прошёлся широкими шагами по комнатке, обернулся. — Прорывайся наверх, Володя. Как хочешь. Там собирай своих. Кого сможешь собирай. Это война. Не мы её начали, но нам заканчивать. Задача Ставицкого понятна — взять станцию в кольцо. Он её уже по сути взял. Изнутри блокаду не прорвать, потому тебе и надо наверх. Но придётся трудно. Величко арестован. Мельников… Скорее всего, Мельников нас предал. А вот Славу Дорохова, помощника Константина Георгиевича найди. Он нам пригодится.

Павел быстро продиктовал адрес Славиной конспиративной квартиры.

— Всё понял, Павел Григорьевич.

Долинин быстро развернулся и направился к выходу, но не успел выйти, как на него налетел Алёхин.

— Нам связь перерезали!

— Всю? — Борис не сдержался, охнул.

— Внешнюю связь.

— Внутренняя здесь автономная, слава богу, — Павел был бледен, но держал себя в руках. — Володя…

— Уже пошёл. Капитан, прикройте меня, я к Северному выходу. Сможете?

— Прикроем!