Батя под ёлку
Шрифт:
– Эта, - кивает она, и я облегчённо выдыхаю.
И тут дочка выкидывает фортель, хватает меня за руку, смотрит мне в глаза такими же голубыми как у меня, лепечет:
– Папочка, ты ведь не жадина?
– Не конечно, я для тебя Луну и Солнце куплю.
– Тогда давай две шубки возьмем? Ту белую тоже, мама в ней как Снежная королева!
– Ари-ша! – вскрикивает опекунша, очумело глядя на нашу «общую» дочь.
– Ты же не жадный? Папочка…
Отмечаю моментально, что называет она меня при этом не «дядя-папа», а «папочка», прямо
– Конечно, нет! – хорохорюсь.
С учетом того, что я собираюсь сбежать от Алены со своим ребенком, это будет достойная плата.
– Вот как? – Алена прищуривается, изучает меня внимательно.
Я нервно сглатываю.
Ведьма глядит таким жутко-пугающим взглядом, что мне кажется, еще немного, и я расколюсь, расскажу ей всю правду о том, что к чему и почему.
– Хо-ро-шо, - произносит она нервно и зачем-то по слогам. – Заверните обе! Хотя нет, в этой дымчатой я уйду из магазина.
Мы подходим к кассе. И тут в Алену и продавщицу будто бес вселяется.
Продавец – женщина под сорок, худощавая, с дерзким взглядом окатывает меня взглядом «сверху-вниз», то ли ищет, где я карту прячу, то ли хочет понять, есть ли у меня деньги.
Но в наше время, не поймешь по внешнему виду человека богат он или только притворяется.
Поэтому консультант идет в атаку без подтверждения моей платежеспособности.
– К дымчатой шубке, вам нужна шапочка, шарф и перчатки. Ах, еще ботинки!
– Да-да, - лепечет Аленка.
– К белой шубке тоже нужны маме красивые перчатки, - в игру вступает дочь, уплетающая за обе щеки конфеты с прилавка.
Твою мать!
Я в «Снежной королеве» в первый раз в жизни. Надеюсь, в последний. Там куда я лечу тепло, их вещи без надобности. Думаю, филиала у них там нет.
Не знал я о сервисе, который меня здесь ждет!
Это из разряда – зашел миллиардером, вышел – миллионером.
Хотел прикупить куртку от дождя за пять тысяч рублей, а купил подружке шубку из шиншиллы, перчатки из змеи, сумку из ската, ремешок из крокодила.
К черту такой сервис!
А тому, кто придумал эти аксессуары, нужно дать нобелевскую премию!
Чтобы сильно не нервничать и не поседеть прямо здесь и сейчас, перевожу взгляд на свое сокровище.
– Ты конфеты все за раз съешь?
– спрашиваю с сомнением.
– Нет, - хитро улыбается она, - я их буду есть до весны! – достает конфеты и горстями складывает себе в карманы.
Некрасиво так делать. Но взглянув на чек, понимаю, что я заплатил за эти золотые конфеты, так что мой ребенок может забрать все!
Улыбчивая Алена в дымчатой шубке и кремовой вязаной шапочке улыбается мне.
И я вхожу в ступор.
Девушка успела распустить светлые длинные волосы, подкрасить чуть пухлые губы алой помадой.
Твою дивизию!
В груди загорается огонь Данко, снова хочу вести опекуншу за собой – туда, где тепло и свободно душе.
– Мамочка, ты – львица! – верещит дочь.
– Почему львица? –
переспрашиваю ее. Мне еще иногда нужны переводы ее речи на свой простой мужицкий.– Светская львица, - мягко сообщает Алена.
– Ну да, - соглашаюсь нехотя.
Глава 20
Дем
Выходим из магазина, и тут дочь заявляет:
– Я бы червячка заморила! – гладит свой животик.
Ну да, голодно. В животе давно урчит. Время позднее. Вернемся домой, уже в двенадцать.
Не думаю, что уставшая Алена будет еще нам ужин готовить.
– На фуд-корт! – командую я так бурно и гордо, будто зову дочь на взятие Бастилии.
Груженные пакетами, топаем к фуд-корту. Время позднее, народа мало. Можно выбрать неплохие места – напротив фонтана, что мы и делаем.
– Что вам заказать? – спрашиваю, поставив пакеты и усадив девочек за стол.
– Мне что-нибудь легкое, йогурт, например, - шелестит опекунша, - и чай.
– А мне, - Ариша сглатывает слюну. – Пиццу, мороженое, картошку фри…
– Не боишься растолстеть? – удивленно гляжу на тоненькую фигуру дочери.
Мотает головой.
– Мам, давай мороженое два шарика возьмем, поделим пополам, - лепечет Аринка.
Так-то я бы тоже не отказался, если бы дочь мне предложила поделить еду пополам.
Смотрю на девочек, и меня жгучая ревность разбирает.
– Хорошо, - соглашается нехотя Алена, понимая, что дочь хочет мороженое, но на улице холодно и она боится за малышку, чтобы та много не съела, хочет разделить с ней нелегкую долю.
– Пусть будет праздник, - парирует Алена. Вскидывается, смотрит на мое озабоченное лицо.
– Или ты против счастья?
– Я – за, тем более, покупки обмыть нужно, чтобы носились с удовольствием.
– «Объесть»! – шумит дочка и смеется. – Покупки нужно объесть.
Ах ну да. Снова я не понимаю свою кроху. Мне нужен перевод.
Мы сидим за столиком, окружённые пакетами, Ариша хохочет, обсыпая стол шоколадной крошкой, а я замечаю, как Алена смотрит странно то на меня, то на дочь.
– Что?
– спрашиваю.
– Ты не так уж плох, Демид, - говорит она с лёгкой усмешкой. – Может, мог бы стать хорошим отцом, если бы тебе досталась другая доля…
Не такой уж я и обделенный, как ей кажется!
Пожимаю плечами, но внутри что-то шевелится. Надо же, опекунша соизволила меня похвалить.
«Может, семья - это всё-таки не так уж и страшно?» - думаю я, глядя на девочек.
В груди разливается тепло.
Спустя десять минут садимся в такси, предварительно сложив пакеты в багажник.
Я смотрю на Алену, а она не осмеливается поднять на меня глаза. Такое ощущение складывается, что в моем присутствии она цепенеет.
К сожалению, у меня такая же реакция на нее. Щеки покрывает румянец, едва я задерживаю взгляд больше чем на пару секунд на ее милых щечках.
Взгляды девушки обжигают меня, и я готов сломаться, рассказать ей всю правду.