Батя под ёлку
Шрифт:
– Ариша, ты пока морозов и змей рассади по комнатам, чтобы праздник охраняли, - спокойно выдает незваный гость.
Дочка кивает, подрывается с места, и до меня только доходит, что она уже в праздничном розовом трикотажном платье с серебристой змейкой на груди.
Блин блинский!
Как же так? Если она его заляпает до вечера? Сама же плакать будет.
А заставить ее сейчас снять наряд, значит, испортить праздник.
Ариша убегает из комнаты, обхватив игрушки, и прижав их к груди.
– Что с тобой не так, а? – спрашиваю
***
Демид
Алена выныривает из сна, но не благодарит меня за завтрак, а долго и нудно ругает.
Ну прямо как настоящая жена со стажем.
Умилительно.
Отправляю дочь на задание, сам же подсаживаюсь ближе к объекту вожделения.
Пухлые алые губы, теплые зеленые глаза, длинные пушистые ресницы, упругая грудь, густые светлые волосы, как пшеничка. Хочется зарыться в ее мягких волосах пальцами.
Что я и делаю…
Она торопливо подается назад.
– Откинь голову еще немного назад, - командую пересохшими губами.
Алена покрывается алыми пятнами, но следует моему указанию.
Я целую ее шею.
– Хватит! – неожиданно она отстраняется и меня отталкивает.
– Что я не так сделал?
Девушка морщит носик, смотрит укоризненно.
– Слишком рано…
– А когда не рано? В обед можно тебя поцеловать?
– Нет. Если доживем до рассвета первого января, я подумаю.
Наивно полагать, что я не поцелую ее раньше завтрашнего дня.
С моих губ срывается нервный смешок. Вижу, что нравлюсь ей, что тело ее предает, когда я рядом.
Значит, не устоит. Влипла девчонка.
Понятное дело, что мужчины у нее давно не было, а она в самом соку молодая женщина.
Главное, мне удержаться в ее доме подольше.
Я же не враг себе – буду стараться.
Мои силы в бытовой магии растут – я уже скоро овощи нашинкую. Сейчас они сами варятся. Посуду помою и полы перед приходом гостей. А еще снежинки вырежем с дочей и приляпаем, где надо и не надо.
– А сколько уже варятся овощи? – неожиданно заземляет меня Алена.
Пожимаю плечами.
– Сколько-то!
– Боже. Ты похоже, всё запорол, - встает аккуратно, предварительно завернувшись в одеяло. – Между нами что-то было ночью? – спрашивает она тихо, но серьезно.
Я бы ответил ей правду, что не было. Она сама посреди ночи скинула с себя одежду, потому что ее малек лихорадило.
Но девчонка только что оскорбила мои чувства, сказав, что я уже всё запорол на кухне, поэтому верну ей той же монетой.
– Конечно, было, - говорю уверенно, и ухожу, в поисках дочери.
Спустя мгновение слышу из кухни крик:
– Ты всё испортил! Чертов Дед Мороз!
– Папочка, что случилось?
– Похоже, придется нам с тобой топать в магазин за покупками.
Глава 27
Алена
– Не пущу одних в магазин! – заслоняю собою дверь.
– Ты чего, не доверяешь что ли? – смотрит на
меня зло. – Всё-таки мы с тобой того… - темная бровь Дема ползет на лоб, а руками она показывает мне неприличный жест.– А что это? – Ариша пытается повторить фокус с кулаком и ладошкой.
В ужасе округляю глаза.
– С тобой дочь оставлять нельзя наедине. Научишь черт-те чему! – бормочу я.
– А если ты не доверяешь моим мыслительным процессам и памяти, можешь список написать на бумаге или забить мне в телефон. Я всё куплю строго по списку.
– Я тебе дочь не доверяю! – шиплю я.
– Так-то я взрослый, в состоянии выгулять пятилетнего ребенка.
– Пятилетнего???
– Ну, просто техническую ошибку допустил. Ты мне мозг сделала.
Дочь ангелочком смотрит на нас ругающихся, всё в толк не возьмет чью сторону взять – мою или своего отца.
– Ладно, пойдем вместе! Давайте сначала нашинкуем то, что осталось.
– Ты шинкуй, - выкручивается Демид, понимая, что работы мало, мне и одной ее не хватит. – А мы пока приберемся!
Ну почему всё так осложнилось?
Я ждала гостей, хотела показать им квартиру, какой мы милый ремонт с дочкой сделали в ее комнате.
А теперь что?
Гости придут – увидят, что я отвратительная хозяйка.
Ну и что! Зато они увидят полноценную семью.
Кстати, я еще не придумала, как представлю им Демида.
Второй родитель?
Ну а кто он по существу?
Шинковать действительно нечего, даже колбаса для оливье, оставленная в кипятке надолго превратилась в кусок бумаги, который крошится в крошку, а не кубиками режется.
Придется самой всё это есть, не выбрасывать же!
– Ладно, одевайтесь, идем в магазин, - появляюсь на пороге комнаты, где отец с дочерью просто лежат на ковре, пузами вытирают пыль, листают галерею фотографий в мобильном Дема.
– Я так понимаю, вы уже всё убрали?
– А мы посмотрели и решили, что чисто, - выдыхает спокойно Демид, поднимаясь с ковра.
– Ну-ну, на джинсы глянь!
Темные джинсы мужчины сейчас похожи на невесть что.
Хуже дела обстоят с новеньким платьем дочери – трикотаж собрал пух, выпавший из бороды Деда Мороза и иголки с елки.
– Иди в комнату, переодевайся!
– Я не хочу снимать платье. Мне его папа купил.
– Если что, то я тоже купила тебе платье на праздник – зеленое с золотой змейкой, - говорю обиженно.
– Я в этом буду ходить!
– Ладно.
Понимаю, что ребенок уже под воздействием отца. И мне оно – это воздействие совсем не нравится!
В конце концов, сама виновата. Нервно веду плечами. Морщусь от головной боли.
– Всё будет хорошо, - Демид делает ко мне два шага, пытается обнять за талию, но я вырываюсь. – Ну уж нет! Я сказала, что разговаривать будем только в том случае, если наши новые отношения доживут до рассвета.
– У нас отношения? – подмигивает мне.
– Не паясничай! Одевайся.