Базар житейской суеты. Часть 3

— Выходитъ, стало-быть, что одинъ пастухъ не можетъ защитить свою овечку? замтилъ лордъ Стейнъ.

— Пастухъ слишкомъ влюбленъ въ свои карты, и слишкомъ часто посщаетъ клубы, отвчала Бекки улыбаясь.

— Ахъ, какой чудный Коридонъ этотъ юноша! сказалъ милордъ, моргая на одного изъ игроковъ.

— Стираю ремизъ и беру ваши три противъ моихъ двухъ, сказалъ Родонъ глубокомысленнымъ тономъ.

— Но и этотъ вашъ Мелибей, какъ видите, съ успхомъ упражняется въ занятіяхъ пасторальныхъ, продолжалъ благородный маркизъ, примняя къ дйствующимъ лицамъ аллегорическій смыслъ виргиліевой эклоги, — онъ стрижетъ превосходно лорда Саутдауна. Что за невинный барашекъ: не правда ли? Какое чудное руно у него!

При этомъ саркастическомъ намек, глаза Ребекки засверкали презрительнымъ блескомъ.

— Милордъ, сказала она, — вы забываетесь! Вспомните, что вы кавалеръ Золотого Руна.

Всамомъ-дл, шея милорда украшалась ожерельемъ, которое онъ имлъ счастіе получить въ Мадрит.

Лордъ Стейнъ съ самой молодости отличался своими блистательными успхами въ карточной игр. Онъ просидлъ однажды, не вставая съ мста, двое сутокъ за зеленымъ столомъ въ обществ господина Питта. Онъ обыгрывалъ банкяровъ и первостатейныхъ государственныхъ сановниковъ; носился даже слухъ, будто и маркизатъ достался ему вслдствіе огромнаго выигрыша за карточнымъ столомъ. Тмъ не мене, однакожь, лордъ Стейнъ терпть не могъ намековъ на эти давно-прошедшія fredaines, и Ребекка замтила, какъ теперь онъ нахмурилъ на нее свои косматыя брови.

Она поспшила встать съ дивана, взяла чашку изъ рукъ лорда и, длая почтительный реверансъ, сказала:

— Да, милордъ, у меня будетъ дворняшка, но я не позволю ей лаять на васъ.

И съ этими словами мистриссъ Бекки удалилась въ другую комнату, сла за фортепьяно и принялась пть маленькіе французскіе романсы такимъ очаровательно-звучнымъ голоскомъ, что разнженыый милордъ немедленно поспшилъ за нею, и черезъ минуту можно было видть, какъ онъ склонилъ свою главизну надъ миньятюрной головкой Бекки, и какъ щегольская нога его выдлывала музыкальный тактъ.

Родонъ между-тмъ и золоторунный его пріятель покончили свого игру въ экарте. Родонъ выигралъ. какъ и всегда. Такіе вечера, должно замтить, повторялись каждую недлю по нскольку разъ. Мистриссъ Бекки была душою маленькаго общества, и остроумный ея говоръ приводилъ въ очарованіе веселыхъ гостей. Мистеръ Кроли сидлъ, по обыкновенію, вдали отъ этого кружка, ни слова не понимая изъ всхъ этихъ шутокъ, остротъ и намековъ мистическаго языка. Не будь на свт картъ, костей и бильярда, онъ пропалъ бы съ тоски.

— Какъ ваше здоровье, почтеннйшій супругъ мистриссъ Кроли? спрашивалъ обыкновенно лордъ Стейнъ, встрчаясь съ нимъ на общественныхъ гуляньяхъ.

И въ самомъ дл, въ этомъ, повидимому, заключалось призваніе всей его жизни. Не было больше на бломъ свт полковника Родона Кроли, личность его уничтожилась, и мсто его занялъ почтеннйшій супругъ мистриссъ Кроли.

* * *

Если по сю пору намъ еще не удалось обстоятельне поговорить о маленькомъ Родон, это собственно произошло оттого, что юный наслдникъ господъ Кроли скрывался гд-то на верху, на чердак, изрдка сползая внизъ, на кухню, ради развлеченій. Нжная мама не слишкомъ, повидимому, заботилась о рзвомъ шалун. Сначала проводилъ онъ свое время въ обществ французской няньки, покамстъ находилась она въ услуженіи у Кроли, но когда Француженка отошла, маленькій пузырь растосковался по ней до такой степени, что безъ умолку кричалъ по цлымъ ночамъ, и этотъ крикъ разжалобилъ наконецъ горничную мистриссъ Кроли. Она перемстила его изъ дтской къ себ въ спальню на чердакъ, и, вслуча надобности, утшала его, чемъ и какъ могла.

Ребекка, милордъ Стейнъ, и еще два или три гостя, пили, по прізд изъ оперы, чай въ парадной гостиной. Вдругъ послышался наверху сильный и пронзительный крикъ изъ дтской груди.

— Это мой малютка тоскуетъ по своей няньк, проговорила Ребекка нжнымъ голосомъ.

Однакожь, продолжая сидть на богато-убранной соф, она и не думала пошевелиться, чтобъ утшить плачущее дитя.

— Ахъ, пожалуйста, не ходите къ нему, мистриссъ Кроли, это растревожитъ ваши чувства, сардонически замтилъ лордъ Стейнъ.

— Фи! откликнулся другой гость. Стоитъ ли идти? Поплачетъ, да уснетъ.

И они весело принялись разсуждать объ опер и пвицахъ.

Но мистеръ Кроли незамтно выкрался изъ комнаты, чтобы взглянуть на своего сыншику, и черезъ минуту снова воротился къ гостямъ, когда развдалъ, что честная Долли утшаетъ ребенка.

Кабинетъ полковника Родона, или правильне, уборная его находилась также въ этихъ верхнихъ областяхъ. Здсь онъ удобно могъ производить свой наблюденія надъ сыномъ. Они видлись регулярно каждое утро, когда полковникъ брился. Родонъ-младшій сидлъ обыкновенно на жестяной картонк подл свсего отца, и наблюдалъ операцію бритья съ неутомимымъ любопытствомъ. Отецъ и сынъ были, повидимому, большими друзьями. Родонъ-старшій приносилъ младшему сладенькія снадобья, остававшіяся отъ десерта, и пряталъ ихъ въ эполетную картонку. Ребенокъ отправлялся на поиски, и смялся отъ души, когда отыскивалъ кладъ. Смялся, но не слишкомъ громко: мама спитъ внизу, и дитя боялось разбудить ее. Мистриссъ Кроли ложилась очень поздно, и рдко вставала раньше двнадцати часовъ.

Родонъ накупилъ малютк коллекцію разныхъ книжекъ съ картинками, и загрузилъ игрушками всю дтскую. Стны ея были укрыты красивыми картинами, купленными отцомъ на наличныя деньги и которыя вс до одной прибивалъ онъ собственными руками. Оканчивая свою постоянную должность въ Гайд-Парк, при особ мистриссъ Кроли, онъ сиживалъ обыкновенно здсь, проводя съ малюткой цлые часы. Никакъ нельзя сказать, чтобы юный Родонъ трепеталъ своего отца, такъ же какъ матери. Онъ садился верхомъ на его колни, дергалъ его за усы, какъ за возжи, и буянилъ неутомимо.

Для дтскій отведена была низенькая комната, и отъ этого обстоятельства однажды чуть не попалъ въ бду юный Родонъ. Когда было ему около пяти лтъ, отецъ, схвативъ его на руки, и бгая съ нимъ по комнат, ударилъ его невзначай головою въ потолокъ съ такою силой, что ребенокъ чуть не выпалъ изъ отцовскихъ рукъ. Мистеръ Кроли остолбенлъ и вытаращилъ глаза.

Родонъ-младшій настроилъ свой губки и лицо для ужаснйшаго плача — на что, конечно, имлъ онъ полное право, если взять въ расчетъ силу полученнаго удара — но лишь только хотлъ онъ развизжаться, отецъ бросилъ на него умоляющій видъ, и сказалъ:

— Ради Бога, не разбуди мамашу, Родя!

И ребенокъ, сдлавъ жалобную мину, закусилъ губки, скрестилъ на груди свои миньятюрныя ручки, и — не пикнулъ. Родонъ съ восторгомъ расказывалъ объ этомъ событіи въ клубахъ, на гуляньяхъ, за общимъ столомъ, всмъ и каждому, кто только хотлъ слушать.

— И вотъ, ей-Богу, господа, чудо что за ребенокъ, настоящій козырь! объяснялъ онъ своимъ слушателямъ. Головёнка его хлопнулась карамболемъ въ потолокъ, а онъ хоть бы пикнулъ, когда езгу сказали, что можетъ разбудить мамашу, ей-Богу!

Иногда, впрочемъ, разъ или два въ недлю, мистриссъ Кроли удостоивала своимъ визитомъ верхнія области, гд жилъ ея сынокъ. Она приходила туда, какъ одушевленная восковая фигура изъ Magasin des-Modes, въ прекрасномъ новомъ плать, чудныхъ перчаткахъ и ботинкахъ. Она улыбалась величественно и благосклонно. Чудные шарфы, кружева и брильянты сверкали вокругъ нея ослпительнымъ блескомъ. На ней всегда была новая шляпка и новые букеты, или великолпныя страусовыя перья, мягкія и блоснжныя, какъ камеліи. Два или три раза она кивала, съ видомъ покровительства, отороплому малютк, оторванному отъ своего обда, или отъ солдатиковъ, которыхъ рисовалъ онъ. Когда Ребекка оставляла комнату, запахъ розы или другія волшебныя благовонія еще долго слышались по всмъ направленіямъ дтской.