Базельский мир

– Потом-то я понял, что он просто сэкономить хотел, – делился Рустам. – Даже с учетом проезда и проживания, я им в два раза дешевле обошелся, чем местные тарантины.

Как бы там ни было, Рустам оказался в Швейцарии, в горном кантоне Ури, где природа сурова, а люди сдержанны и немногословны. И хотя они чем-то напоминали уральских жителей, Рустам понимал, что канон нужно откорректировать.

– Я перед поездкой кучу свадебного видео из Европы пересмотрел. Удивился очень – они тут вообще почти без спецэффектов работают. Ни «огненных поцелуев», ни «женихов-подкаблучников». Кадр, монтаж, звук – все гладко, не подкопаешься, но, блин, – скучно! Без души. Будто не свадьба, а вручение почетных грамот передовикам производства. В наших краях за такое творчество могут и рожу начистить.

Прибыв на место и немного пообщавшись с женихом, его родственниками и другими жителями деревни, Рустам не нашел ни одной причины, по которой этим симпатичным людям могли бы не понравиться «огненные поцелуи» или, например, «летающие сердца».

«Подкаблучника» следовало убрать просто потому, что не было соответствующей фольклорной базы, а в остальном все должно было выстрелить. Рустам пошел на риск – наплевав на пресных европейских авторитетов, он скроил швейцарское деревенское свадебное видео по слегка измененным уральским лекалам. Рискнул и не прогадал, культурные коды Урала и кантона Ури подошли друг к другу, как ключ подходит к замку. Двухчасовой видеофильм был встречен благосклонно, без громких восторгов, но с рукопожатиями и похлопываниями по плечу – что в Челябинской области, что в кантоне Ури, это означало одну из высших степеней одобрения. Рустам почти сразу получил заказ на еще одну свадьбу, потом еще на одну, а дальше – свадьбы – дело такое – среди праздничной толчеи в соседней деревне нашлась невеста и для русского видео-оператора, и он окончательно перебрался в Швейцарию. Впрочем, о своей семейной жизни Рустам рассказывает скудно и неохотно, а я особо и не спрашиваю.

Дела у него пошли очень хорошо, заказов было много, и то, что он шабашил для местного телевидения – это, как он сам объяснил, не для денег, а для разнообразия, чтобы не замыливался глаз.

Мое предложение к нему тоже должно было заинтересовать его в смысле «разнообразия», и «незамыливания глаза».

На счастье, Рустам оказался в Цюрихе – приехал закупить кое-какое оборудование, мы встретились в кафе в торговом центре, я рассказал ему о готовящейся акции на БазельУорлде, предупредив, что все должно остаться между нами.

Рустам слушал внимательно, не перебивая, а когда я закончил, помолчал немного и произнес:

– Толково, – он сосредоточенно отхлебнул кофе. – По-хорошему, это надо, как минимум, тремя камерами брать, – сказал он как бы самому себе. – Две закрепить заранее, стационарно. Третья с рук…

– Мы заплатим, – вставил я.

Рустам поднял на меня раскосые глаза.

– Ты сам-то там за деньги, что ли?

– Нет, я – нет. Но деньги, в принципе, есть.

– Деньги… – Рустам усмехнулся. – Деньги мне женихи с невестами платят, от вас мне деньги не нужны. – Он помешал ложечкой кофе. – У меня к тебе тоже одна просьба будет…

– Конечно! – с готовностью откликнулся я. – Все, что могу!

Рустам вздохнул, подобрать слова ему было сложно.

– Фильм я задумал сделать, художественный. Надоело, понимаешь, свадьбы, свадьбы… Я еще дома примерялся, но теперь вот окончательно решился.

– Здорово! И что за фильм?

– Ну, как бы, экранизация… – Рустам откашлялся. – Данте, короче. «Ад».

Я подумал, что ослышался.

– Кто?

– Данте, – повторил Рустам. – «Божественная комедия», часть первая, «Ад».

Будь на месте Рустама другой человек, я бы подумал, что он шутит. Но прежде я никогда не видел и не слышал, чтобы Рустам шутил, и выглядел он серьезно, даже заметно побледнел.

– Понимаешь, – сказал он. – Никто этого не снимал. Мне, по крайней мере, не попадалось. А книга классная. Я много раз читал, очень нравится.

– Но… как?!

– Как снимать? – Рустам оживился. – В плане техники ничего особо сложного. Сейчас графические программы, знаешь, какие? Звери, а не программы! Все, что угодно, можно смоделировать.

– А люди… В смысле, актеры… Там же их сотни нужны!

Рустам цокнул языком:

– Вот! Тут заморочка. Массовка есть, это не проблема. С главным героем – проблема. Я сразу о тебе подумал, не поверишь! Еще до того, как ты позвонил. Подумал, вот Володька мог бы Данта сыграть! По всем статьям подходишь!

Я хотел возразить, но Рустам не дал.

– Ты писатель – раз! Возраст подходящий – два!..

– Во-первых, я не писатель…

– Но ты же пишешь в газету, значит – писатель!

– Подожди! – прервал я Рустама. – Спасибо большое тебе за доверие. Мне, честное слово, очень нравится твоя идея. Давай не будем ее портить. Ну какой из меня актер? Я даже на фотографиях всегда плохо получаюсь, камеры боюсь. Предлагаю тебе такой вариант… Пожалуйста, выслушай! – Рустам, открывший было рот, покорно застыл. – Мы тебе все-таки заплатим за твою работу на выставке, а на эти деньги ты наймешь для своего фильма профессионального актера, и он сыграет тебе в лучшем виде хоть Данта, хоть черта лысого.

– Профессиональный актер мне не нужен, – сказал Рустам. – Принципиально. Я хочу делать кино с нулевым бюджетом и непрофессиональными актерами. Знаешь поговорку такую, «Титаник» строили профессионалы, а Ноев ковчег – дилетант. Вот это будет мой Ноев ковчег. Ты подумай, Володя, с ответом не торопись. Можешь завтра сказать. Только не позже. Я с массовкой уже порешал, на субботу договорились.

– На эту субботу? Это что ж, один день всего?

– Да, пока один съемочный день. Я самое начало снять хочу, как Дант с Вергилием в ад входят.

– А Вергилием кто будет?

– Да там один… – нехотя произнес Рустам. – Я, правда, им не очень доволен. Молодой слишком, ветер в голове. У тебя, случайно, на Вергилия никого потолковее нет?

В голове у меня мелькнула неожиданная мысль.

– Кажется, есть, – ответил я.

– Брат! – раскосые глаза Рустама повлажнели. – Дай я тебя обниму!

Он встал из-за столика, и крепко сжал меня в объятиях.

Уговорить Комина не составило большого труда. Собственно, я его и не уговаривал. В пятницу вечером я объявил: «Завтра подъем в шесть, садимся в поезд и едем в Лугано». Комин попробовал вяло протестовать, но я сказал ему: «Послушай, это – свинство! Когда тебе нужна была моя помощь, ты выдергивал меня среди ночи, таскал по горам с жутким похмельем и считал, что так и нужно. А теперь мне, точнее, одному хорошему человеку нужна наша помощь, твоя и моя».

Комин не нашел, что возразить.

– А что надо делать? – спросил он.

– Сниматься в кино. Тебе досталась роль Вергилия.

– Кого? – удивился Комин.

– Вергилия, поэта. Я играю Данте. Это экранизация «Божественной комедии». Мы с тобой будем спускаться в ад.

– А почему в Лугано? Поближе спуска не нашлось?

– Не капризничай, ты пока еще не звезда. Режиссер сказал в Лугано, значит, в Лугано.

– Режиссер… – протяжно произнес Комин и больше ничего не сказал.