Бедный Павел. Часть 2
Шрифт:
Глава 17
— Ну, что ты мне скажешь, Аникита Сергеевич? — я, улыбаясь, смотрел на начальника вновь учреждённых Олонецких заводов Ярцова [117] , который, вот уже второй год пытался возобновить изготовление пушек, опираясь на последний работающий здесь Кончезерский завод [118] .
— Ох, Ваше Высочество, что и сказать-то… — Ярцов выглядел очень уставшим, но в ответ мне также улыбнулся, — Людей мало, руда бедная озёрная… Скучно! Мне бы к Баташеву, али в Кривой Рог — там такие дела вертеть собираются!
117
Ярцов Аникита
118
Кончезерский завод — меде и чугуноплавильный завод в селе Кончезеро, в современном Кондопожском районе Карелии. Прекратил свою работу в 1905 г.
— Аникита, ты же сам вызвался? — я удивлённо посмотрел на него, — Что за настроения? Это же ты мне вместе с Эйлером покоя не давал, всё уговаривал завод поставить?
— Шучу-шучу, Ваше Высочество! — грустно улыбнулся Ярцов, — Просто медленно всё идёт без приписных-то! Вот раньше дела были — нагонят несколько тысяч крестьян, они быстро так все перероют! Раз — и завод уже работает!
— Ну, да, а потом с голоду помирают, из-за того, что ничего не посеяли! Ты же сам мне докладывал, что это — дорога в никуда! — я недовольно поморщился. Затем увидел, что Ярцов веселится, наблюдая мои гримасы, — Ты мне, Аникита, зубы-то не заговаривай! Ты здесь давно сидишь, чай летом по плану уже Эйлер должен махины привезти, так показывай-давай!
— Вот, Вы, Ваше Высочество, какой человек! Чуть что, бедного горного инженера гоняете почём зря!
— Ярцов! — здесь уж я не выдержал и просто рассмеялся! — Прекращай дурачиться! Скучно ему, видите ли! На тебя уже жаловались, что голубей по три раза за день гоняешь, переписываешься с Эйлером, всё идеи обсуждаешь! Что ты мне голову морочишь-то? Специально в Петровской слободе завод затеяли, чтобы вы могли быстро с Петербургом сноситься! Взял бы, да съездил в столицу поразвеяться!
— Никак не могу, Ваше Высочество! Дела по строительству не отпускают! — погрустнел развеселившийся горный инженер. Ярцов был замечательным мастером своего дела, правой рукой Эйлера по металлургической части. Провёдший почти восемь лет в Европе, тогда ещё по протекции Ломоносова, он был поистине талантом, коего выдворили из Англии за интерес к тайнам металлургии, которые были коронным секретом. Но, вернувшись в Россию, молодой человек упрямо заявил, что все тайны он и сам раскроет. Весельчак и работяга Аникита стал любимцем Ивана Эйлера, да и я ему позволял много больше, чем кому-либо ещё, а он этим пользовался, хотя меру знал.
— Показывай, зубоскал! — я ласково потрепал его по плечу.
— Адамант [119] московский преотличнейшая штука, Ваше Высочество, очень удобно для нашего дела — фундамент под домны да махины отливать! — Ярцов увлечённо жестикулировал, а я замер, с наслаждением наблюдая панораму стройки. Чем был хорош Аникита, так это тем, что он всегда глядел на задачу как бы сверху. Строя завод, он строил и город, в котором было всё, что требуется для жизни и работы. Воистину плачет по нему место директора Горного корпуса — он-то научит парней, как надо всё планировать и реализовывать. Но пока не до этого…
119
Бетон (авт.)
Ярцов сделал всё по уму. Летом, по теплу отливали фундаменты, да не только под рабочие здания, но и под дома и конторы, а теперь, крестьяне, нанятые на зимние работы, били камень, расчищали улицы нового посёлка и дороги, заготавливали лес для строительства и отжига угля.
— Пристань перестроили в первую очередь. — говорил Ярцов, — Нам на неё махины принимать, кран пришлось поставить новый — старый бы не справился. Потом пушки будем грузить!
— Вот, Аникита Сергеевич, сколько всего ты здесь натворил! А всё прибеднялся! На Кончезере-то…
— Там тоже всё так же, как и тут! Желаете, Ваше Высочество, посмотреть?
— Недосуг мне, Аникита! Заехал по дороге тебя проведать и дела твои увидеть! Вижу, всё хорошо. Летом Иван Леонтьевич приедет к тебе, махины наладите,
а уж на открытие завода я точно приеду и всё посмотрю, что вы мне вдвоём сосватали! — у Эйлера образовалась навязчивая идея использования паровых машин — изобретение Ползунова глубоко запало ему в душу. Он много работал с чертежами, макетами — паровики стали его отдыхом от административной деятельности и развлечением для ума. Однако переход игры в практическую плоскость пришёл вместе с Ярцовым.Горный инженер, сблизившись с начальником и узнав о его интересах, сразу увидел здесь перспективы для реализации своих идей. И вот совместный проект они мне и преподнесли. Что говорить, мысль-то была привлекательная — улучшение конструкции домны за счёт механической подачи воздуха. Повышение температуры плавки, однако, должно было значительно повысить износ самой домны. Работа была интересная, требующая массы испытаний, для чего они просили построить опытовый завод.
Интересно им, видишь ли… Люди увлечённые — скорее даже увлекающиеся… Пришлось их на землю вернуть тогда. Какой завод они ставить собрались, если машин-то ещё нет? Куда бегут впереди лошади-то? И ведь серьёзные люди, а вот как дети бывают.
Вернулись через месяц уже с нормальным проектом. Завод литейный в Кронштадте, там на арсенале металлолома на многие годы складировано — пушки старые, ядра, якоря, да и людей рукастых на корабельных мастерских в достатке. Там будем механизмы ладить, а вот опытовый металлургический уже здесь — на Онежском озере. Какая-никакая руда есть, людей опытных найти можно, а главное — рядом со столицей, чтобы легче было обсуждать результаты работы.
Смешно, конечно, для меня звучали рассказы, как здесь с озёр железную руду собирают. К концу лета, когда уровень воды падает, всё местное население на лодках и плотах высыпает на водоёмы да выгребает ил со дна. Потом его сушат несколько месяцев, полученный порошок сжигают — на огне выгорают все органические составляющие ила, а оставшийся материал уже плавят в горнах. И вот, результат такого долгого труда продают на завод, где из него плавят металл. Очень дорого, совсем неэффективно и нетехнологично, но пока ничего не поделаешь.
Вот так вот… Красиво здесь так, снег, солнце, леса полно, курорт прямо…
— А жена-то твоя как, Аникита? Не закисла вдали от столицы совсем?
— Надюша-то? Так она на Марциальных водах [120] . Как доктор Бутков там побывал и заключение своё дал, так она всё туда ездит. Мол, Ярцовы строят, муж — заводы, жена — лечебницы!
— Молодец она у тебя! Слышал я от Щепина, что воды очень хороши, да и места здесь блаженные.
— Скажете, Ваше Высочество, блаженные! В здешних местах летом комары, что волки! Истинно говорю! Живьём сжирают! Какой тут отдых! Только вот плоть усмирять! — захохотал Ярцов, — Вот монастырь-то новый — хорошее подспорье нам. И людям легче и рыба всегда есть!
120
Марциальные воды — бальнеологический и грязевый курорт в Кондопожском районе Карелии. Первый русский курорт.
— Что монахи рыбачат? — рядом в Кондопожской губе был открыт Свято-Пантелеймонов Суйсарьский монастырь.
— Рыбачат. Вон картошку начали разводить, пока на продажу не хватает, только вот рыбку продают. Сейчас вся она к нам уходит. У них теперь новый инок Исидор поселился, вот он большой знаток коновального дела оказался. Ходит по деревням, скотину лечит и обихаживает — авторитетный человек стал. Теперь мужики монастырь ценят. Помогают строить, рыбалке учат.
— А что крестьяне-то местные? Не боятся уже?
— Да уже всё нормально. Сначала всё не верили, что на завод не загонят, прятались. А потом я их уболтал, да и батюшки местные помогли — убедили, что закон новый есть, и их не тронут. Нанимаются хорошо, даже летом их у меня много. Пусть я и мало плачу, а им хорошо — хлебом же платим, да консервой — не голодают, и на иголки жёнам остаётся. Теперь они на завод молятся.
— Голодно им здесь?
— Крестьянам-то? Да, что говорить! От земли в здешних местах мало что получишь, всё больше рыбой кормятся. Я тут одну деревеньку уговорил картошку сажать, как монахи делают, а ещё две — мясо нам ставить, травы-то много. Посмотрим, что будет.