Бег времени. Тысяча семьсот

Столько всего накопилось у меня в душе, что, казалось, потребовалось бы больше года, чтобы пересказать все то, что я пережила в этом веке.

– Отчего же решение принято только сейчас?

Граф Бенфорд придвинулся ко мне ближе, словно жар его тела мог спасти меня от холода, идущего от моих мыслей.

– Нам удалось поймать одного из приближенных к Внутреннему кругу Флорентийского Альянса. Он сказал, что в доме графа Сен-Жермена вот уже три месяца проживает их шпион.

– Что, вот так вот просто сказал?

– Способности графа удивительны.

– Да, каждому бы душить силой мысли.

Бенедикт резко повернул голову в мою сторону, словно я только что выдала самую несусветную чушь на свете. Но я прекрасно помню нашу первую с ним встречу. Мой самый первый день в Темпле, когда мне даже не дали время свыкнуться, что теперь я – новая Шарлотта. Лишь обвиняли, упрекали и не верили ни единому моему слову. В их глазах я была второй воровкой, как моя кузина Люси, что когда-то сбежала вместе с Полом де Виллером в прошлое, прихватив с собой хронограф. И все было бы хорошо, если бы в тот же день я не познакомилась с графом и не убила человека, спасая Гидеона.

– Значит, вы знаете о его способностях?

– Все знают. Просто не каждый верит.

– Шарлотта…

Но я не дала ему договорить. Кого бы они там не поймали, он солгал им без зазрения совести – просто выдал ту информацию, которую графу хотелось услышать. А мне же теперь придется отдуваться за его ложь. Фантастика! Просто очаровательно!

– Когда состоится казнь?

Да хоть бы завтра. Мне надоело жить в мире, к которому я, судя по всему, не принадлежу. Я вынесла слишком много. Ложь, предательство, бесконечные унижения и вот теперь даже мое собственное время выплюнуло меня в мусорный бак, чтобы я больше не мешалась.

– Я убедил его подождать.

От удивления я повернулась в его сторону, словно он только что произнес какое-то волшебное заклинание. Убедить графа Сен-Жермена? Нужно, по крайней мере, хотя бы быть самим графом Сен-Жерменом. Может, он убил его? Я ждала, пока Бенедикт разъяснит мне такой поворот событий, но тот просто смотрел на свои руки, словно в них вот-вот должно было появиться решение всех проблем.

– Как? – я старалась сделать так, чтобы мой голос звучал требовательно, но вместо этого получился какой-то неправдоподобный писк.

– Сказал, что возьму всю ответственность на себя.

– И как это помогло?

Он что, поменял мою жизнь на свою? Отправится на виселицу вместо меня?

– Это означает, что вам придется выйти за меня замуж.

На мгновение мне показалось, что это он так неудачно шутит. Но его лицо не выражало ничего даже близкого к смеху. Оно до сих пор было похоже на маску из фарфора в обрамлении иссиня-черных волос. И ни единой эмоции – лишь пустота.

– Что? Выйти замуж? За Вас?

Граф вдруг резко повернулся в мою сторону, отчего я чуть не вскрикнула. Теперь его лицо словно горело изнутри – пылало, глядя на меня. Он схватил меня за руки и крепко сжал мои ладони. Пальцы тут же заныли от боли, но у меня не было времени обращать на них внимание.

– Это даст вам преимущество, пока мы не найдем настоящего шпиона. Если вы выйдете за меня, граф Сен-Жермен не сможет до вас добраться. Сожалею, но я единственный, кто до сих пор верит в вашу историю. И теперь ваша очередь поверить в то, что говорю я.

Меня обдало жаром его тела, казалось, что меня закинули в печку, и я вот-вот расплавлюсь словно пластмасса. Страх отступил на задний план, словно теперь я стояла за каменной стеной, и через нее уже не мог перебраться даже граф Сен-Жермен. Слова Бенедикта отчего-то вселяли в меня уверенность в завтрашнем дне, хотя и выбора у меня не оставалась. Перспектива закончить свою жизнь на виселице, чтобы избавиться от вечной пытки, мне казалось сродни самоубийству.

– Это всего лишь формальность, Шарлотта.

Возможно, так оно и было. Но не для шестнадцатилетней девушки, прибывшей из века других устоев, других мировоззрений и правил.

Но кто я теперь такая, чтобы перечить? Преступница и приговоренная к смерти.

И все, что мне остается, это смириться со своей судьбой.

Я сказала «да». Мне просто не оставалось ничего другого. Моя надежда уже разбилась на миллион кусочков и теперь лежала у меня под ногами. Замуж… Бенедикт говорил, что это всего лишь формальность. Но это был другой век, отличный от моего, здесь не дают разводов – это означает, что я отдаю ему себя навсегда или пока не надоем. Граф красив, интересен, не зря от него все женщины без ума и пылко подставляют свои глубокие декольте для привлечения интереса, но мы же такие разные! И я не люблю его, чтобы выходить за него замуж.

Но я все-таки сказала «да», сменив тюремное заточение на более иллюзорную клеть.

После того, как граф объявил о своем решении, меня тут же вытащили из темницы, и Бенедикт, не церемонясь, посадил меня в карету со словами: «Не волнуйтесь. Теперь вы в безопасности». И кучер, щелкнув хлыстом, покатил меня куда-то в темноту ночи.

Плакала ли я? В тот момент - да, пытаясь себя отвлечь подсчетом вытканных цветов на обивке кареты. Свою первую ночь уже в качестве невесты я провела в Лондонской гостинице, где служанка (кажется, одна из бывших любовниц графа) кидала на меня чересчур изучающие, злые взгляды. Наутро оповестили, что меня повезут в Уилтшир, в поместье графа, что лежит рядом с деревней Касл Комб, где меня уже, конечно же, ждали. Дорога была адской, целый день невероятной тряски в жесткой карете выводили меня из равновесия. Я сразу вспомнила, как в детстве клала жуков в спичечную коробку и трясла, слушая, как жужжат недовольные насекомые. Теперь я в полной мере ощутила себя таким жуком. Мне было страшно и хотелось на волю.

– Добро пожаловать в Манор Хаус! – меня встретила экономка дома. Чопорная старая леди в темно-синем, сшитом на военный манер, платье.

– Шарлотта! Деточка моя! – я возликовала, услышав из глубины комнат знакомый голос и приближающиеся к нам шаги. Мадам Деверо вылетела на крыльцо, недовольно заметив экономке «Берта, посторонись!», и обняла меня, словно родную. И я обняла ее в ответ, уткнувшись носом в ее плечо. Как же я была рада ее увидеть! Никого ближе нее в этом проклятом веке у меня не было: она была единственной, кто по-настоящему обо мне пекся и переживал за каждый мой шаг. Сглотнув комок и не прошеные слезы, я отстранилась и жалостливо проскулила ей что-то вполне похожее на - «я замуж выхожу».

– Деточка! – в ее случае звучало «детьйочка». – Это же просто замечательно! Я очень рада за тебя, дите мое. Но вы не представляете, сколько всего нужно сделать! У нас только месяц! Месяц! Кто может организовать свадьбу за месяц? Видно граф Бенфорд так сильно в вас влюблен, раз уж так сильно желает жениться на вас. Ваш будущий муж просто настоящий безумец! Ему место в Тауре за такие короткие сроки!

Манор Хаус - фамильное поместье Бенфордов, которое грозилось стать моей тюрьмой, правда, фешенебельной тюрьмой по меркам 18 века, было построено еще в 14 веке, на месте сожжённого дотла замка, поэтому он выглядел «старо» и «ему явно не помешала бы современная перестройка». Информацию же я узнавала из вечной трескотни служанок, экономки Берты, мадам Деверо и прочих жителей, в перерывах между подготовкой к свадьбе. По мне, замок был удручающ: серые каменные стены, три этажа, увитые плющом, резьба по камню, статуи химер и львов. Манор Хаус разительно отличался от воздушно-белого в стиле рококо дома Сен-Жермена, он сильно смахивал на Темпл с его такими же суровыми темными стенами и темным деревом внутри, те же огромные камины, в которых средневековые люди не только мылись, но и жарили себе еду. Хотя нет, камины уменьшили, но все равно они были большие и тяжеловесные в отличие от Сен-Жерменовских витиеватых каминьчиков.

Манор Хаус наводил на меня непреодолимое чувство безнадежности. Мне больше не было куда бежать, лишь прятаться в углах и надеяться, что меня никто не найдет. Жизнь медленно катилась в тартарары, словно отправляя меня в ад за все мои грехи. Но замечать всего это, у меня не было времени.

Когда мадам Деверо в первый раз возмутилась, что на подготовку был отведен всего месяц, я не придала этому значения, пока не осознала весь масштаб необходимых приготовлений. Во-первых, нам предстояло вымыть весь замок, меня тоже не обошла участь уборщицы, но, в отличие от служанок, я не драила полы, камины, потолки, а лишь стряхивала пыль с бюстиков и часов, иногда помогая снимать занавесы и балдахины с кроватей. Были наняты служанки из деревни, приезжал важный, как павлин, некий французский месье, который постоянно носился по дому с мадам Деверо и обсуждал «прожекты», забываясь, что они в Англии, и переходя на французскую речь. В 21 веке я бы обозвала его дизайнером, но в 18 веке, кто он такой – я не могла сказать точно. Под его руководством и гордо задранным носом в доме меняли абсолютно все, а он, как полководец, управлял армией слуг: был перекопан и пересажен сад, передвигали и привозили новую мебель, менялась обивка, постоянно снимались и вешались ковры. Под конец я уже не выдержала и спросила: «Да кому это надо все? К нам что, сам Георг Второй приедет?»