Бег времени. Тысяча семьсот

– Что тебе нужно, Гидеон?

– А ты разве не слышала! Я нашел тебя!
– он присел на корточки рядом и взял ее руки в свои, чтобы она почувствовала, какой жар от встречи пылает в нем.
– Я пришел сказать тебе, что мы нашли тебя и готовимся вернуть домой.

– Забрать домой?
– дрожащим голосом повторила Гвен. А где теперь ее дом? Там, где есть люди, которые верят в нее или в мире, где о ней забыли, а потом притащились, словно ни в чем не бывало, рассказывая сказки о том, что пришли ее забрать? Не в силах перебороть гнев, она вырвала руки из рук Гидеона.
– Искали меня? Когда же ты научишься не лгать, Гидеон?

– Лгать?
– он неуверенно посмотрел на нее. Что с ней? Причем здесь ложь? Что эти твари наплели за его спиной, как оболгали, что она уличает его во лжи?
– Гвендолин, о какой лжи ты сейчас говоришь?

– О том, что вы искали меня! Ну, уж нет, второй раз я не куплюсь… - Гвен закрыла глаза, чтобы не видеть его. Эти глаза слишком сильно манили и слишком сильно злили.
– Просто уходи, оставьте меня - таков же был первоначальный план.

Оставить? Второй раз? Ее слова все больше подтверждали мнение Гидеона, что его оболгали и скорее всего он догадывается кто именно: тот, кто только что вышел из этой комнаты.

– Гвен, мы не оставляли тебя, - он говорил с ней так, как говорят с маленькими детьми, которые обижены на взрослых. – Мы искали тебя! Все свое время. Я не давал хранителям расслабиться. Поверь, я им осточертел, как прыщ на заднице. Да я весь Лондон перевернул из-за тебя! Дни считал, часы, минуты, и не сдавался…

Господи! Да как ей объяснить, какой он ад прошел, как его мучили сны, в которых она мертва и забыта, как он пошел на уступки и элапсировал к Полу де Виллеру, какие страшные знания из его бумаг знает, как он мучается тем, что не имеет права на ее ответную любовь… Как?

– Не сдавался? Дни считал? Что же, весьма прозаично с твоей стороны. А я конечно тут крестиком вышивала, на пианино изредка брынькала, а!
– еще один раз заглянула к Аластору на чай, - ухмыльнулась Гвен. Кто в такое поверит? Неужели за чертов год они ни разу не догадались заглянуть в Хроники и найти всего лишь одно слово (одно!): “рубин”.
– И это пока ты решил, что я “сделала все, чтобы погубить себя”. Что же изменилось?

Гидеон отметил последние странные слова, почувствовав ,что где-то это было уже или он слышал их. Да ни факт! Эта упрямая ослица, сидящая напротив в куче юбок, обвиняет его в бездействии и лени.

– Хорошо! По-твоему я ничего делал, да? А что ты сделала тогда? Год нацарапала в исповедальне? Портрет намалевала? Велики твои дела! А главное, так заметны, что мы, дураки такие, не сразу нашли их!

Он взвился, как пружина, и начал ходить из стороны в сторону, не находя себе места от обидных слов. Гидеон так ждал эту встречу, он думал, что она страдает, ждет, что будет рада, в итоге, перед ним сидит обиженная девчонка и капризничает, что, понимаете ли, они слишком мало усердия вложили на ее поиски!

– О, конечно! Не велики дела! А что я должна была сделать? Отправить смс? Спасти Англию от Франции? Быть может сгореть на костре, как еретичка?
– Гвендолин тоже вскочила на ноги, подгоняемая гневом.
– Что мне нужно было сделать? Ну же, Гидеон, удиви меня!

У нее гудела голова, хотелось забыть все на свете, проснуться, да даже испытать все те ужасы заточения, лишь бы больше не спорить с ним. Слезы покатились по щекам непроизвольно, слишком больно было слушать его придуманные речи. Целый год! Год! А он приходит сюда и обвиняет ее, что она ничего не сделала. Пожалуй, и вправду нужно было сгореть на костре в первые же дни.

Если бы Гвендолин влепила ему пощечину, то результат был бы тот же для парня. Гидеон почувствовал себя подавленным и отрезвленным. В конце концов, на что они тратят драгоценные минуты? Стоят и выясняют кому хуже.

Он, наконец, впервые посмотрел на Гвендолин внимательным взглядом: она изменилась – похудела, бледнее, чем он помнит ее, стала грациознее и взрослее, и во всем ее облике сквозила печаль, обычно так не выглядят счастливые, замужние женщины.

– Прости,- тихо произнес де Виллер. – Они ведь за тобой следили, да?

Даже, если не хотелось, но извинение на секунду утихомирило шторм внутри нее.

– Хранители? Кучка проходимцев, которые даже не верят, что я Рубин, - Гвен опустила взгляд и поняла, что сжала юбку платья настолько сильно, что побелели костяшки. Она тут же отпустила ткань, - Они решили, что я шпион Аластера, а потом и в этом разуверились. Это заняло изрядное количество времени.

– Расскажешь, что было с тобой?- внезапно в голове Гидеона прозвучал голос леди Тилни: «морщины она вам не простит». Он судорожно сглотнул и задал наконец-то правильный вопрос для путешественника. – Сколько ты уже здесь?

Гвен даже ухмыльнулась, настолько забавен был вопрос. Сколько она уже здесь? Они даже не потрудились узнать, сколько времени прошло, прежде, чем отправлять его к ней в прошлое.

– Понадобится больше трех часов, чтобы рассказать все то, что со мной произошло. Но полагаю, ты можешь поздравить меня с семнадцатилетием, - а ведь о своем даре она узнала как раз в свой день рождения - ей только исполнилось шестнадцать. Эта дата кажется уже такой далекой.
– Год не прошел для меня зря.

– Как год? – от шока у него даже дыхание перехватило. Ощущение было такое, будто без предупреждения врезали под дых.- У нас на поиски потрачено было лишь месяц и 25 дней…

– Пожалуй, ты должен лучше меня знать, почему все произошло именно так.

Но информация была слишком нежданной. Только два месяца. В ее мире прошло только два месяца, в то время как она провела год своей жизни вырванная из реальности.

Гидеон был в смятении: в его голове не укладывалось, что в его полтора месяца вместился целый год жизни Гвен… Он начал свое объяснение, как в бреду, он даже почувствовал, как холодный пот выступил на лбу… А может, это уже последствия чрезмерно долгого пребывания в прошлом?

– Мы… Я. Нет, не так… Когда ты исчезла и не появилась, то Фальк поднял всех на уши. Полиция обыскивала Лондон, диггеры шныряли по канализации, историки поднимали архивы. В Хрониках не было не единого упоминания, что где-то появилась ты. Тебя словно вычеркнули из истории! – он ходил взад и вперед, с трудом подыскивая слова.
– Мы никак не могли понять, где тебя искать и, главное, как. Они, то бишь хранители, выписали даты , где упоминалась любая девушка или женщина в Темпле, и я должен был проверять их… Пока идею не подала Лесли, что ты оставила бы знак, - Гидеон остановился и посмотрел в ее голубые пронзительные глаза, которые внимательно следили за ним. – Я тогда вспомнил об исповедальне. Мы с Лесли всю ее обшарили, там мы нашли дату… Часть даты. Тысяча с семьсот… Я знал, что это ты. Как бы меня не уговаривали, я знал, что это ты.