Бег времени. Тысяча семьсот

– Брось ее в одну из этих, пока Грегор в отлучке, - послышался голос второго, и вот, больно ударившись об пол, потому что меня, как игрушку, бесцеремонно на него кинули; я через мгновение вылезла из мешка и смогла оглядеться.

Если думала, что видела самые жуткие вещи в жизни, то определенно во сто крат ошибалась. Ничто и никогда не сравнится с тем, что застыло в моих глазах на какую-то крошечную вечность, прежде чем вновь стать реальностью. Это ад? Это чертова адова пропасть?

Клетки. Всюду клетки. В железных прутьях мелькали отблески огня от факелов и что-то там, внутри них, слабо шевелилось и стонало. Обугленные, кровавые, кожа да кости. Крысы грызли их пятки, но были ли у них силы сопротивляться их острым зубам?

В стороне кто-то кричал от боли, пока хлыст раз за разом ударял его по спине. Слуга, черный мужчина, висел на кресте, зажатый тисками, его спина кровоточила, покрывалась рубцами, а мучителю было все равно, он с улыбкой продолжал свое дело.

Удивительно, как я не разобрала эти страшные звуки в мешке. Возможно, я просто не хотела их слышать. От увиденного, я попятилась назад в попытке скрыться из камер пыток, но ступив пару шагов назад, почувствовала неприятную жижу под ногами.

– Это пойдет ей на пользу, - ухмыльнулся мужчина, возвращая меня обратно в реальность. Не желая слушать, я закрыла лицо ладонями и закричала, что есть мочи. Лишь бы это стерлось из моей памяти. Лишь бы эта кровь, что была повсюду, исчезла вместе с этой чертовой реальностью. Но долго кричать мне не позволили, чья-то сильная рука резко врезалась мне в голову, отчего перед глазами потемнело, и я свалилась в безмятежное забытье, вновь ударившись о каменный пол.

Проснулась я от того, что кто-то окатил меня, казалось, целым ведром ледяной воды. Она затекла мне в нос и рот, обжигая своей морозностью изнутри. Голова гудела, словно кто-то бил в набат внутри черепной коробки, было невообразимо жарко и дико хотелось пить. Едва я дернулась, как веревки, врезались и так в стертые до крови путами руки. Только кричать уже не было ни сил, ни желания.

– Вы остолопы! Вам было сказано привести ее сюда, а не в подвалы!

Я старалась разглядеть того, кто говорил, но видела лишь размытый силуэт. Было невообразимо светло, значит, наступило утро. Свет бил мне в глаза, отчего хотелось их закрыть, но я понимала, не приведет ни к чему хорошему, я должна была понять, что происходит и кем были эти люди.

– Хотели показать ей, что будет, если она не будет сотрудничать, - пробубнил кто-то в ответ.

– Нам не нужно с ней сотрудничать!

Черт, да я просто королева неприятностей! Права была моя кузина, обзывая меня «ходячая неприятность на двух кривых ножках». Да за что мне все это? Тут нечто очень холодное и стеклянное прикоснулось к моим губам, и в рот потекла мерзопакостная на вкус жидкость, не успела я отреагировать, как сработал рефлекс, и я инстинктивно проглотила ее, подавившись из-за лежачего положения. Долгое время я надеялась, всего лишь вода или быстродействующий яд, который положит конец всем моим мучениям; вскоре веки стали тяжелеть, и по всему телу словно пронеслась волна свинца, я тяжелела и падала куда-то вниз. На мгновение я представила лицо мамы, сестры, брата, бабушки Мэдди, Лесли, мистера Бернхарда, даже кузины с тетей и мысленно попрощалась. Как глупо все было! Как скоротечно и бездумно прошла моя маленькая тщетная жизнь. Прощай мир и все те, кого я знала. Откуда- то из-под сознания яркой вспышкой встали образы Гидеона и Бенедикта: двух самым ярких звезд в моей темной ночи жизни, двух самых прекрасных мужчин, которые хоть и не долго, но были моими. От этой мысли словно кто-то положил мне на плечи весь тяжелый и абсурдный мир с его иллюзорным прошлым и настоящим, и теперь он превращал меня в пыль, вдавливая все сильнее в каменный пол.

Еще мгновение и все слилось в одну линию.

Кто-то приходил, кто-то уходил. Каждый час. День. Неделю. Я не знала, время давно перестало иметь значение.

Этот кто-то вливал мне в горло ту самую холодную жидкость, превращающую меня в атланта, и я начинала говорить. Было ли важно то, что я говорила? Нет. Было ли все равно? Да. Лишь бы эта тяжесть ушла, лишь бы они перестали пытать меня, надавливая на плечи сильнее.

Вопросы имели разные голоса, но всегда имели одну подоплеку.

– Кто заведует Ложей?

– Ближний круг.

– Имя!

– Сен-Жермен… или как-там-его-полное-имя.

– Чем занимается Ложа?

– Путешественниками во времени….чтобы создать лекарство ото всех болезней.

– Кого нашли?

– Всех.

– Когда?

– Когда…?

– Когда нашли всех путешественников?

Горло горело, легкие взрывались.

– Год!

– 2011ый.

Информация становилась водопадом, что освежала мою голову, и чем больше я говорила, тем быстрее вода спасала меня. Все, ради спасительной прохлады.

– Кто вы?

– Шарлотта Бенфорд… Нет. Гвендолин.

– Кто вы из путешественников во времени?

– Двенадцатая, Рубин. Ворона. Нет. Ворон.

– Вы не из нашего времени?

– Я уже не знаю, где мое время…

– Дата вашего рождения!

– 9 октября 1994.

– Как вы оказались здесь?

– Застряла. Меня вышвырнуло. Меня не нашли. Не искали.

Но однажды, что-то поменялось. Спасительная прохлада так и не пришла, как не пришел и яд. Лишь крики вокруг. Кто-то звал Шарлотту. Кому понадобилась моя кузина и какого черта она не отвечает?

Просто найдите меня. Хоть раз. Умоляю.

– Шарлотта!

Голос был знакомым. Кто-то очень знакомый этому телу. Имя у него забавное. Вернон? Бернанд? Бенстинкт?

Бенедикт!

Вспышкой вспомнились карие страстные глаза. Хотела бы я крикнуть, но язык не подчинялся. Получалось лишь лепетать что-то абсолютно бессвязное.

– Шарлотта!

Голос был все ближе. Чье-то дыхание щекотало щеку, отчего хотелось смеяться. И я смеялась, почему бы и нет? Кто эти люди вокруг? Плевать!

– Проснись же!

А я спала? Мне было так хорошо! Словно я в сказке.

– Лишь поцелуй истинной любви пробудит Спящую Красавицу, что уколола свой палец о веретено! – поучительным тоном, еле-еле выговаривая слова и махая пальцем в воздухе, начала я.
– Ну право, вы что, совсем глупый?

– Жива! Она жива! – крик разрывал мне уши, но отчего-то он был мне спасительным кругом – не давал свалиться в пропасть под названием «пустота». Вот она парадоксальная неудача – меня всегда находил только этот человек, мой супруг по обстоятельствам, ставший мне опорой в этом грязном и пропитом веке. Да его бы под стекло и в музей, где ж найдете еще таких джентельменов? В 21 веке не сыщешь. Это точно! Есть только прыщавые Гордоны и самовлюбленные Гидеоны.

Хватит, Шарлотта. Нет, Гвендолин… или же Шарлотта? Да кто я и где я?

– Я понесу ее сам, - шепчет Бенедикт. Боль в запястьях на мгновение становится резче, и я хнычу, словно маленький ребенок, ободравший коленки, но потом она отступает, и ветер приятно обдувает раны, остужая жар.

– Только не умирай, Шарлотта, слышишь?

А так хочется! Блаженное спокойствие кажется мне сейчас такой хорошей перспективой.

– Только посмей бросить меня!

– Куда же я от тебя денусь, настырный? – прошептала я ему в ответ, - Ты и так уже исковеркал мне смерть! Бен… - заныла я. – Бенедикт!

– Я тут, слышишь? У тебя болит что-то? Что они сделали с тобой? – голос был хриплым, опаляющее дыхание, и чувствовала его горячее сердцебиение рядом.

– Беееен… Бельчонок поставил мне двойку по истории…

– Белка? Двойку за историю? Шарлотта, ты бредишь. Чем эти… твари тебя опоили? – в этот момент я почувствовала, что снова проваливаюсь в темноту, жар заполнил мое тело, и я почувствовала, что меня тошнит. Открыв глаза, я увидела красивые любимые черты лица и попыталась изобразить улыбку, но, кажется, у меня получился оскал.