Беглец на задворках Вселенной

– Долги перекинули на тебя.

– Бинго. А я жить хотел. С долгами я рассчитался, продал всё имущество под ноль. Но... оказалось, что эти козлы начислили за просрочку в оплате мифическую пеню.

– И ты сбежал?

– И я сбежал. Потому что я ни хрена никому не должен.

Немного подумав, я добавил:

– Как оказалось, можно поменять фамилию и имя. 1600 рублей всё удовольствие, и это официально, заметь. Хах. Очень, очень хорошее решение с моей стороны. Правильное. Сказал, что фамилия неблагозвучная, хочу русифицироваться, навешал в ЗАГСе лапшу на уши... И вот, встречайте: я Эвилов Анатолий Кириллович. Точка.

– Так а на самом деле как тебя звали?

Я еле слышно рассмеялся.

– Ну скажем, так. Большую часть букв настоящего имени и фамилии я тебе уже называл.

– Часть имени – Ри, – принялась размышлять Иванка.

– Ага. Или не имени. Как знать, как знать.

– Нет, вариантов слишком много, даже если есть подсказка в фамилии и имени.

– Именно.

– Кирилл? – предположила Иванка. – Ришат? Карим?

Я расхохотался и отрицательно помотал головой. Иванка облизнулась и по-кошачьи мягко и осторожно предложила:

– А давай так: ты мне называешь свои настоящие имя и фамилию, а я тоже кое-чем тебя удивлю. Думаю, ты оценишь иронию.

– Трепаться не будешь?

– Я могила, – мрачно пообещала Иванка.

– Ладно. Ли Керан Анович. Ну это по документам. А так – Кан. Можно Ри. Я предпочитаю именно Ри. И Лонгу я представился так же: Ри.

– Хитро, – оценила Иванка. – Везде перекличка. Ли – Эвилов и, опять же, «ли» дублируется в имени, Керан Анович – Анатолий, Кириллович – тут тебе и «Л», и «К», и «Р», и «И».

– Юморок, – согласился я. – Сугубо лингвистический. Ли технично сЛИлся. А ещё еvil lives! Двойной каламбур.

– Ладно. Тогда сейчас ты оценишь и мой языковой прикол, товарищ Ри. Вернее, Кан. Давай заново…

Иванка, хихикая, села на диване, обхватив свои коленки.

– Привет, давай знакомиться, раз уж мы совершенно случайно тут пересеклись! Как тебя зовут?

– Керан, – осторожно улыбнулся краешком губ я. – Тебе можно Кан. Но лучше при посторонних звать меня Ри. Кан – это довольно интимно. Довольна?

– Угу. А я... я... Ба-а-а-а-а-о-о-о-о-о!!!

Я перевернулся на спину и громко цокнул. Блин, как всегда... Ты ей серьёзные вещи рассказываешь, а она играется.

– Что не так? – не поняла Иванка.

– Я думал, ты и вправду хочешь начистоту поговорить, а ты опять «бу-бу-бу» да «бу-бу-бу».

– А я начистоту. Я Бао. Ну точнее Баожэй. Драгоценная шпилька, примерно такой перевод. Меня так близкие называли.

– Метаирония, – кивнул головой я. – Ты реально заноза ещё та.

– Угу. Ну так мир?

– Мир. Но давай спать, Шпилька. И это... Не говори никому, пожалуйста, как меня на самом деле зовут. Для меня это важно.

Иванка кивнула, а потом с хитрецой произнесла:

– А ты за моё молчание расскажешь мне завтра ещё что-нибудь из своей прошлой жизни? Мне одного имени маловато будет. Хочу всё знать. Отношения строятся на доверии, знаешь ли.

– Спи! – досадливо повернулся спиной к девушке я. – Утро вечера мудренее!

Иванка обиженно повозилась под пледом на коврике, а потом затихла, окончательно уснув. А мне вот ни хрена не спалось.

Зачем я рассказал всю подноготную? Вот кто меня за язык тянул? Что теперь будет, если девушка всё растреплет друзьям? У нее же реально язык как помело… А ну как Иванка вообще какая-нибудь представительница тех самых «братков»? Иначе зачем ей так сильно интересоваться моим прошлым?

Примечание.

Evil lives (английский) – Зло по-прежнему существует.

Глава 23. Разговоры за хого

Кто как погоду определяет. Кто-то Гисметео штудирует, у кого-то суставы крутит или шпарит давление... А у меня самый точный прибор – котобарометр. Пушистый такой. Полосатый. И наглый.

Знакомлю с принципом работы.

Если кот на полу валяется на спине, широко раскинув лапы, – жара невозможная. Не трогайте меня и друг друга тоже. АЦТАНЬТЕ. Легче в ближайшее время не будет.

Если лежит на полу, но свернулся клубком, – в целом жарко, но терпимо. Трогать можно, но не нужно.

Если спит на подушке около монитора – градусов 18–20. Океюшки. Нормальненько. Тепло, комфортно. Жить можно. А ещё можно и нужно гладить котика.

Если ютится под боком – прохладненько. Вот ещё не совсем холодно, но чует всей тушкой некий дискомфорт. Неприятно. Нужно быть поближе к стае на всякий случай. Бери на руки, зараза, котэ жаждет тепла.

Последняя стадия – пусти под одеяло, я замёрз, всё, край, северный полюс, а я в нём белый песец. И песец тебе будет, если ты меня под одеяло не пустишь. Хочу в тканевый домик, а лучше под кофту ближе к тёплому пузику.

Короче говоря, Бегемоту под утро стало холодно, и он полез ко мне под одеяло. А вслед за ним – Бастед. Видимо, Бегемоту было настолько невыносимо, что он даже не возмутился, как так получилось, раз ненавистная Иванка лежит на ЕГО КРОВАТИ. Животные, чуть согревшись «в домике», принялись гнездиться на мне поудобнее. К своему ужасу, я понял, что старая мнительная Дымка тоже решила, что нет во всём огромном доме места уютнее, чем этот поломанный скрипучий диван, и стала перетаскивать котят мне в ноги.

Мне даже польстило это поведение, если честно. Надо же: моё спальное место с точки зрения подозрительной кошки – самое безопасное место. Мне она своих котят доверяет. Удивительно.

– А говорил, что не Готоку-нэко, – зевнула Иванка, оценив кошачью идиллию. – В натуре киц. Я правильно тебе погоняло придумала.

– Ещё одна реплика, и вся моя мурлыкающая кошачья идиллия превратится в цапко-царапкин ад для тебя конкретно. Всего одно моё слово, и…

– Пожалуй, не надо. Я в кои-то веки нормально со всеми котами лежу, и они не стремятся меня уничтожить просто за сам факт моего существования...

* * * * *

Утро прошло на удивление спокойно и даже мирно. Никаких тупых розыгрышей от Иванки, и я даже с облегчением вздохнул.

В углу кухни сидели и самозабвенно требовали еды в три голоса мои кошаки. Бегемот нахально лупил лапой по грязной металлической мисочке, чей неприятный лязг о кафель безусловно приковывал внимание к понятной проблеме этой троицы. Я поднял все мисочки и принялся их намывать.

– Мя-а-а-у, – аккуратно напомнила о себе Дымка, трогая мою ногу своей шерстистой лапкой.