Беглецы

— Идем, пока не выйдем к дороге.

— Мы можем вовсе не выйти, здесь близко граница со степями, — осторожно заметил Ларон.

— Ушастый, ты самый умный?

— Нет конечно. Но думаю…

— Думай молча, — рыкнул Барст, поигрывая мускулами. Ларонэль решил оставить в покое орка. Пока. За ним явно надо приглядывать, но злить его почем зря не стоило. Поэтому следующие несколько часов парочка брела молча. Ларонэль радовался, что, как эльф, он наделен способностью легко ходить по лесу — ему даже нравилась эта прогулка в тени пожелтевших листьев. Только бы если не беспокойство о потерянных спутниках и об одном идущем рядом.

К обеду Барст сбавил ход, а потом и вовсе остановился.

— Жрать хочу.

Ларон вздохнул, мысленно соглашаясь.

— Надо поохотиться.

— С мечом и топором? — не удержался от скептицизма эльф. — Давай лучше я нарву ягод, вечером сварим кисель.

— Ты издеваешься, ушастый?

— Нет, я совершенно серьезен. Из имеющихся у нас вариантов этот самый лучший. Не переживай, я разбираюсь в растениях. По пути нам попалось даже пара делянок грибов, они куда вкуснее, чем ягоды, раз ты не очень рад им.

— Что ты говоришь? Ты, остроухий…

— Я предпочел бы, чтобы ты без крайней нужды не оскорблял меня. Вполне достаточно пару раз в день напомнить мне, кто я, но больше — это уже лишнее.

Барст уставился на него, словно Ларон ему только что лекцию об эльфийской словесности прочитал, а потом внезапно расхохотался.

— Лады, — "разрешил" орк. — Сготовишь вечерком что-нибудь.

И после этого "эпохального" заявления Барст продолжил путь. Ларону вновь пришлось прятать улыбку. Орк явно был еще очень молод — по меркам бессмертного светлого эльфа, — поэтому Ларон испытывал к нему нечто сродни покровительства. Барст напоминал ему молоденьких лучников на границе, которые заезжали к ним в поместье. Они были хорошими воинами, но отсутствие жизненного опыта делало их во многих вещах наивными, словно новорожденные оленята. Они всегда тянулись к Ларону, который за годы управления поместьем привык присматривать за всеми и вся. Теперь здоровенный зеленомордый орк вызывал в нем те же чувства — несмотря на грозную внешность, его молодость явно била по глазам. К тому же Ларон уже успел убедиться, что Барст хоть и вспыльчивый, но не жестокий.

Как и обещал, эльф насобирал по пути ягод и грибов и вечером сварил в котелке, который, к счастью, они не потеряли в суматохе, как большую часть вещей. Видимо, Барст был настолько голоден, что стерпел отсутствие мяса и даже сделал короткий кивок, пробуя грибной суп — это был самый невыразительный жест благодарности, но Ларона он лишь повеселил. Сам факт, что орк не стал ругаться, говорил о многом.

Ели молча, только в конце трапезы Барст грубо (как и всегда) поинтересовался:

— Нас с них не пронесет? С твоих грибочков-то?

— С этих? Нет. Не переживай.

— Я и не переживаю! Но с вами, остроухими, надо быть начеку.

— Безусловно, — спокойно согласился Ларон. — Я знаю много своих сородичей, которые являются весьма опасными воинами, и им не чуждо коварство. Твоя позиция разумна, ведь ты не знаешь меня.

— Ты можешь заткнуться?! Твой треп меня раздражает!

— Как пожелаешь, ведь пора спать. Нам стоит только обговорить караул.

— Боишься, что ночью перережут? А если опять какая-нибудь дриада к тебе придет? — Барст расхохотался собственной сомнительной шутке.

— И все же если не от дриад-разбойников, то от волков и других зверей это поможет. Вовремя поднять тревогу бывает важно, ты ведь убедился в этом на моем примере, — размеренно ответил Ларон, оставаясь невозмутимым.

— Вот именно! На твоем примере! Я не желаю доверять свою жизнь тебе!

— Тогда ты вынужден будешь дежурить всю ночь, потому что я тебе полностью доверяю.

— Брешешь!

— Объясняю. — Ларон не удержался от улыбки, видя, как ершится орк, и тут же понял, что совершил ошибку. Барст принял его улыбку за насмешку и разъярился.

— Что ты смеешься, остроухий?! Решил, что я не смогу всю ночь не спать?! Это только вы, неженки ушастые, вечно ноете, а мы, орки, сыны северных просторов, можем все!

Ларона снесло еще где-то в начале этой тирады, и до ее конца он удивленно молчал, после чего так же удивленно лег спать, потому что Барст действительно вознамерился дежурить всю ночь. Эльфу оставалось лишь смириться с неизбежным и дать себе на будущее зарок, впредь лучше себя контролировать.

За ночь Ларон отлично выспался и чувствовал себя донельзя бодрым, чего нельзя было сказать о Барсте. Его сонной вид еще больше усугубил душевное состояние эльфа, терзаемого чувством вины.

Сегодняшний день отличался от предыдущего только тем, что Барст вдруг решил свернуть резко на север.

— Там степи, нам туда не нужно, — буркнул он через плечо.

— Хорошо, — покорно согласился Ларон, который тоже не желал покидать пределов Ленаты. Это людское королевство хоть и кишело ликанами, разбойниками, колдунами и чернокнижниками — в общем, было достаточно опасно, — однако не шло ни в какое сравнение со степями, вотчиной кочевников. Общаться с этими жестокими существами Ларон не желал — был велик риск умереть в первую же секунду. Об опасности степных варваров он знал хорошо — Рассветный Лес граничил с Лесами фейри. Живущие там дриады, нимфы, русалки и феи были давними союзниками светлых эльфов, на протяжении веков дивным не раз приходилось защищать земли младших сестер от людей. Кочевники жили по своим диким законам и плодились быстрее, чем любые другие люди. Они напоминали саранчу, которая сметала все на своем пути. Сухие бескрайние степи лишали их пропитания и достойной жизни, поэтому они поколениями паразитировали на соседях, грабя то Ленату, то Леса фейри.

— Не пойдем в степи, — кивнул Ларон, соглашаясь.

Сам он никогда не воевал на южной границе, но от друзей жены знал, какие ужасы творят люди степей.

— Не пойдем, — повторил Ларон.

И они свернули на север. Следующую ночь дежурили оба. Ларон пошел на хитрость и заявил, что не доверяет Барсту, поэтому хочет, чтобы они делили дежурства поровну. Орк, конечно, высказал свое недовольство еще более мрачной гримасой, зато не стал упрямиться и поспал хоть полночи. Храпел безбожно, но даже сквозь этот невероятный шум Ларон своим острым слухом уловил то, что сильно встревожило его.

— Неподалеку ликан, — предупредил он своего товарища поутру. — Я слышал ночью вой.

— Брешешь.

— Я знаю, как воют ликаны — я жил на западной границе Рассветного Леса. Это были они, причем я подозреваю, что там целая стая.

— Брешешь.

Ларон мысленно вздохнул.

— Барст, я понимаю твое недоверие ко мне, но, поверь, сейчас мы на одной стороне. Ликаны одинаково опасны для нас обоих, мы не сможем их победить в случае нападения.

— Ты эльф, у вас есть ваши колдовские приемчики.

Только такой невежда, как орк, мог назвать эльфийские силки, искусные чары, мерзким черным колдовством. Но Ларон в очередной раз стерпел оскорбление, продолжив напирать.

— Я смогу связать лишь одного ликана. Совсем ненадолго! Без голубой стали мы ничего не сможем сделать. Прошу, нам надо что-то предпринять.

— Что ты хочешь, ушастый?

— Надо возвращаться, вой доносился с севера.

— Вчера ты сам сказал, что мы не пойдем в степи, — напомнил Барст. Его гулкий голос напоминал раскаты грома. Он рассуждал не слишком споро и логично, что осложняло задачу Ларона.