Беглянка

Стоило переступить порог дома, и ему навстречу выбежала Мари.

На сердце потеплело. Мари была его поздней любовью. После того, как провалились все смотры и поиски женщины, с которой его бы запечатлило, Шарль смирился с мыслью, что у него никогда не будет детей. Назвал своим наследником сына младшего брата и счел, что в его жизни никогда не будет семейного счастья. А затем встретил Мари.

Она была похожа на фарфоровую куколку. Миниатюрная, тоненькая, но при этом очень женственная, она смотрела на мир широко распахнутыми наивными глазами и в этих глазах сияла любовь к нему, Шарлю.

Он был покорен. Юная красавица очаровала его, и не прошло и года после встречи, как Шарль сделал ей предложение. И вот уже четвертый год они живут в счастливом браке, хотя Мари так и не стала его запечатленной.

Просто с некоторых пор их брак стал несколько менее счастливым. Потому что Мари задумалась о собственных детях.

Перед свадьбой Шарль подробно объяснил ей свою проблему, предлагая хорошо подумать прежде, чем давать свое согласие на брак. Мари кивала и уверяла, что никаких проблем из-за бездетности у них не будет. А через три года после свадьбы заявила, что хочет ребенка.

Шарль тогда вспылил, и они впервые крупно поссорились. Мари обвинила его в том, что он плохо объяснил ей свою особенность, и она решила, что будущий муж просто не хочет детей. Однако Шарлю удалось ее успокоить, и она словно бы смирилась с мыслью, что детей у них не будет. Но время от времени впадала в меланхолию, вздыхала о нерожденных детях и с укоризной смотрела на мужа. Чего она хотела этим добиться, Шарль не знал. Но вместо гнева чувствовал вину за то, что лишает жену радости материнства.

Впрочем, такие приступы были редки, а в остальное время Мари оставалась его идеальной девочкой, которую он искренне любил.

Мари поцеловала его и завела ничего не значащий разговор, позволяя Шарлю отвлечься от тревожных мыслей о звездных гостях. А затем, словно между делом, отметила:

— В роду Таринхаи открыт поиск запечатленных.

— Да, я знаю, — рассеянно кивнул Шарль.

— Как ты думаешь… что, если мне поучаствовать?

— Что? — опешил Шарль.

— Тогда я смогу родить тебе кадхаи! — Мари улыбнулась самой невинной своей улыбкой.

Волна злости наложилась на едва притихшее раздражение, и Шарль зарычал:

— Воспитать Таринхаи смогут только в его роду! Равно как и его мать не выпустят из рода, потому что запечатление — это навсегда! Ты хоть слово слышала из моих объяснений, женщина?!

Сама мысль, что его Мари разделит постель с кем-то еще, рождала неконтролируемый гнев. А уж отдать ее кому-то на запечатление — почему она вообще решила, что ее вернут мужу? Для запечатленного кадхаи другие женщины перестают существовать, и делить ее с кем угодно — даже с законным мужем, будь он хоть главой одного из девяти бессмертных родов — запечатленный не будет.

И останется в своем праве.

Мари не была глупой, как могло бы показаться. Немного наивная, но и только. Однако в этом вопросе она проявляла исключительную слепоту. И обычно Шарля отличало терпение, поскольку он понимал мотивы любимой, но именно сейчас эта тема оказалась совершенно не ко времени.

Мари вскинула на него испуганный взгляд — она не привыкла к обращению в таком тоне — и ее глаза наполнились слезами.

— Я хотя бы что-то предлагаю! — она всхлипнула и убежала.

Шарль на миг прикрыл лицо ладонью. Для него самого тема детей тоже оставалась болезненной. Конечно, он не оставит род без наследника, но Пьер принадлежит младшей ветви, и сила рода в нем выражена куда меньше. Да и не так просто смириться с мыслью, что стал последним в своем роду. Шарль почти смирился — но отчаянное желание Мари обзавестись ребенком сводило на нет все его усилия.

Случай Шарля не был уникальным. В каждом из девяти родов рождались кадхаи, так и не нашедшие своих запечатленных. Но Шарль никогда не думал, что станет одним из таких.

И в моменты, когда Мари болезненно тыкала в этот факт, Шарль остро сожалел, что родился кадхаи. Насколько проще живется людям. И им невдомек, как это сложно — найти мать для своего ребенка.

А в его случае это оказалось и вовсе невозможно.

Шарль пытался вернуться к делам, вместо того, чтобы раз за разом прогонять в памяти сцену ссоры с женой, когда ему позвонили.

— Как прошла встреча? — полюбопытствовал глава рода Ривенхаи вместо приветствия.

Ляо был единственным, кто воздержался от голосования на совете, и потому его любопытство Шарля удивило.

— Спокойно, — ровным тоном ответил он.

— У тебя что-то случилось? — проницательно заметил Ляо.

— Нет. Так, семейные неурядицы. Ты что-то хотел?

Ривенхаи немного помолчал:

— Мне не нравится решение совета. Но я понимаю его причины. И хочу сказать — если вдруг у тебя начнутся сложности со звездными гостями, я готов принять их на своей территории.

Шарль нахмурился:

— Ляо, какие сложности ты предполагаешь?

— Мы ведь пригласили гостей, чтобы наладить отношения с Империей, а не испортить их, — уклончиво ответил тот. — А ты изначально не заинтересован в этих гостях. Боюсь, ты можешь оказаться недостаточно сдержан.

— Сомневаешься в моей выдержке? — изумился Шарль.

— Бесцеремонные гости — сложное испытание. Мало кто из бессмертных родов может его выдержать. Я просто хотел сказать, что, если вдруг почувствуешь, что оказался на грани — я готов помочь.

Это прозвучало заманчиво — спихнуть ученых на род Ривенхаи. Но его провинцию выбрали не наобум. Древнейшая из девяти провинций благословенной земли Танши, она хранила историю, какую не узнать в любой другой. Шарль, так же как Ляо, был не согласен с решением совета, но понимал, почему оно такое.

— Спасибо, я запомню, — кивнул он Ривенхаи.

И, когда Ляо отключился, мрачно подумал, что рано или поздно придется воспользоваться этим предложением. Потому что гости не обделят вниманием резиденцию владетеля, и с подобным вторжением Шарль смириться не сможет.

Он не был самым вспыльчивым из владетелей, но до самообладания главы рода Ривенхаи ему далеко.

— Шарль?

На пороге кабинета возникла Мари. И при виде ее виноватого личика гнев кадхаи, что все это время теплился у него внутри, угас.

— Да, Мари. Заходи.

— Прости! Я ведь не хотела ничего плохого. Я чувствую себя такой виноватой, что не могу родить тебе ребенка!

— Мари… — Шарль подошел к жене и заглянул в ее глаза. — Ты ни в чем не виновата. На всей Танше нет ни одной женщины, которая смогла бы родить мне. И я давно смирился с этим.