Бегом к алтарю

– Ты улыбаешься, – заметил Рейф и легонько, едва касаясь, прошелся кончиком пальца по ее губам.

Ее как током пронзило, и куда только девалось все ее спокойствие!

– Правда? Рейф кивнул.

– Было правдой. Сейчас у тебя вид испуганного кролика.

– Вот еще – благодарю покорно! – Дженни нахмурилась и стрельнула в него недовольным взглядом. – Ты уже слышал, что способен наговорить лишнего?

– Нет, но одна женщина с горящими глазами и гигантским мишкой в руках назвала меня недружелюбным, было дело.

– Ты действительно имеешь обыкновение наезжать на людей как паровой каток, чтобы заставить их делать то, чего хочешь ты. Меня, например, заставил поехать сегодня на пикник, – напомнила она уже на ступеньках своего крыльца.

– Да ладно, все получилось не так уж и плохо, верно? – проговорил Рейф.

– Нет, не плохо… нет.

– И еще… – Приподняв ладонью ее подбородок, Рейф приник к ней поцелуем.

Дженни казалось, что она ко всему готова. Она подозревала, что он избавился от Синди исключительно с этой мыслью – чтобы целовать ее без зрителей. Да, она была готова… только до того мгновения, когда его губы прижались к ее губам. Медленно, нежно, соблазняюще.

Тогда-то Дженни, в тумане смятенных чувств, вдруг осознала, что прежде не знала поцелуев. Просто не знала – и все. Потому что, если поцелуй означает песню души… значит, раньше Дженни была в полном неведении… была… до этого мгновения. А теперь каждая клеточка ее существа пела… звенела дивной мелодией.

Это было… грандиозно! Это было то ощущение, которое превращало обычных людей в поэтов и увело не один корабль в плавание. Несказанно возбуждающее ощущение… невероятное искушение. А был-то всего один поцелуй. Но – о! – какой поцелуй!..

Он отстранился ровно настолько, чтобы она сумела заметить победное, но и удивленное выражение его глаз. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы она вновь овладела собой.

– Можешь целовать сколько угодно, все равно не заставишь меня продать участок! – выпалила она.

– Целовать сколько угодно, ммм? – прошептал Рейф, обдав теплым дыханием ее влажные губы. – Принимаю вызов.

– Я вовсе не это… – договорить ей не удалось. Ее губы уступили натиску его губ, потом приоткрылись, и Рейф не замедлил этим воспользоваться, перейдя к следующей стадии соблазнения. Теперь он действовал смелее, возбуждая ее легкими толчками языка, но старался не испугать, не оттолкнуть напором. С каждым следующим поцелуем он овладевал новой территорией – уголком ее рта, изгибом верхней губы, – ни на секунду не оставляя своих попыток разжечь ее.

– Ну, все еще не готова поддаться искушению? – спросил он после их пятого поцелуя.

Еще как готова! Искушению целовать его. Но не продать…

– Именно, – храбро ответила она. – Все еще не готова. Спокойной ночи.

– Я ведь не сдался, – предупредил он ее, прежде чем она закрыла дверь.

Не сдался? О чем он? Будет продолжать попытки склонить ее к продаже? Или же попытки просто ее соблазнить?

– Ну, как прошло свидание, сынок? – поинтересовался у Рейфа его отец, Чак, едва Рейф вошел в их квартиру над рестораном.

– Отлично, – коротко бросил в ответ Рейф.

– У тебя на лице помада.

– Мне уже давно не семнадцать, папа, – с раздражением в голосе отрезал тот.

– Знаю-знаю. Ты уже сам отец, и у тебя есть дочка, которая задает вопросов больше, чем Картер получил голосов. Опять спрашивала, откуда берутся дети.

Конец ознакомительного фрагмента.