Бегство от одиночества

— Шлюха! — с ненавистью прошипел Айзек.

Ханна растерялась и, смотря на него расширенными глазами, хлопала ресницами.

— Он наведывался к вам в комнату? — поинтересовался Таггерт.

— Нет! — возмутилась Ханна. — Что вы такое говорите! Я видела их на мистере Моррисе, когда он ужинал с нами по вечерам. Как вам могло в голову прийти подобное?! А этот кусок ткани мне совершенно не знаком.

— Правда?! — возмутился Айзек. — Что-то не верится. У тебя под окнами толпы бегают, а ты все скромницу разыгрываешь!

— Это нашли под моим окном?! — поразилась собеседница.

— Да! Удивлена?

— Нет слов! — прошептала она, побледнев.

— То есть вы не знали? — допытывался Лиам.

— Нет! — у нее сдали нервы, и она топнула ногой. — За мной подглядывали! Боже мой, какая мерзость!

— А нечего было в пеньюаре расхаживать! — успел вставить гадость Айзек.

— Сам подарил!

— Чтобы ты ходила передо мной, а перед непонятно кем!

— Я не ходила! — выкрикнула Ханна.

— Мисс Норт, а вы уверены, что это вещь преподобного?

— Дайте посмотреть внимательнее, — она протянула руку, и Таггерт увидел, как дрожит ее рука. — Посмотрите, тут с боку даже есть небольшая гравировка, видите букву М. Серебряные семейные запонки.

— А если к куску штанов приглядеться, ничего не увидишь? — не успокаивался взбешенный Айзек.

— Идиот! — рыдая, выкрикнула Ханна.

— Дура! — не остался в долгу мужчина, выкрикивая вслед убегающей мисс Норт.

— Да, беседа получилась содержательной. Миссис Грапл, мы спешим, но если у нас возникнут вопросы, надеюсь, вы позволите навестить вас вновь. Благодарим за гостеприимство! — Таггерт почти насильно вытащил Гриндла за руку и, когда за ними закрылась дверь, подытожил:

— Вы ревнуете!

— Да ни черта я не ревную!

— Завтра уезжаете?

— Да!

— Вам все надоело?

— Да!

— А морду набить Моррису хотите?

— Да! Нет! — спохватился мужчина.

— Все же хотите! Тогда предлагаю задержаться. А то пеньюар покупать вам, а как пялиться — так им. Мы их всех найдем! Обещаю!

Соблазн был велик, поэтому Айзек, он же Элиас, решил покинуть Байборо не завтра, а чуть позже.

Остаток дня готовились к ночному выслеживанию развратника.

Гриндл и Таггерт сошлись во мнении, что тот, кто подглядывал, вполне мог убить Саймона из ревности, иначе зачем человеку приходить под окна к молодой женщине?

— Таггерт, думаете: преподобный мог сидеть на дереве и наблюдать? Не представляю, чтобы Мэриетт выпустила его из дома в позднее время. Может быть, запонка попала туда случайно? Да и мог ли Моррис кого-то убить?

— Почему нет? — возразил Лиам. — Я занимаюсь сыском больше пятнадцать лет и насмотрелся всякого. Видел юную леди с кроткими глазами и безупречной репутацией, отравившую свою семью. Не пожалела даже младшего брата, которому не было пяти. Слышал о звоннице, нападавшим на женщин с молотком из засады. Одну убил на территории прихода, в колокольне, сразу после службы. Профессия оказала влияние, и я стал циником, которого трудно удивить. Не стоит делать поспешных выводов. Если повезет, сцапаем его на горячем!

— Поставим шерифа в известность?

— Скажем Холлу, тот скажет жене, и весь город узнает. Да и кому захочется опозорить город на весь штат? Хочешь сделать хорошо — делай молча! Я придерживаюсь такого правила.

— Но вдова знает о наших планах и Ханна. Я бы тайком спрятался в кустах, не договариваясь с миссис Грапл.

— Напугаем хозяйку — она поднимет крик, и точно никто не придет.

— А если Ханна предупредит любовника?

— Сами верите? Мисс Норт грозит виселица, она на грани истерии, в лице осунулась. Да и на что ей Моррис, охраняемой цербером Мэриетт, если в руках Хоут? Сомнительное предпочтение.

— Вы так думаете?

— Не помню, кто сказал, но мне понравилось: ревнивцы вечно смотрят в подзорную трубу, которая вещи малые превращает в большие, лилипутов — в великанов, домыслы — в истину. И вы, Элиас, не исключение: от ревности стали слепым глупцом.

— Будто вы не собственник.

— Ну, до вас мне далеко! Да и бестолку ревновать: склонного к изменам не удержать, а безгрешного сомнениями можно оскорбить и подтолкнуть. Успокойтесь.

— Легко раздавать советы, — Айзек злился. В голове крутилось подозрение, подкрепленное найденными уликами, что Ханна вовсю пользовалась свободой и ничуть не горевала о разлуке с ним. Теперь ему уже не казалось случайностью, что Моррис увидел её в пеньюаре.

Час от часу настроение становилось сквернее. Опасаясь выдать своё состояние и тревогу перед пастором, он решил на несколько дней перебрался в гостиницу, где остановился детектив. Однако пришлось наведаться в дом Моррисов, чтобы прихватить необходимые вещи.

Стоило Айзеку вновь лицезреть перед собой затравленного супругой преподобного, сомнения ослабли, и он начинал колебаться, что Ханна могла совершить подобное. Он уже сам был не рад, что Таггерт нашел мусор под ее окном.

В большой суматохе они купили непромокаемые плащи, одеяла, запаслись бутербродами и, когда едва полностью стемнело, отправились во двор вдовы.

Чтобы не пугать женщин, Лиам, как и договаривались, осторожно постучал два раза по три дроби, подавая знак, что пришли.

Пока обходили сад, Айзек едва не напоролся глазом на ветку. Было темно, и не видно ни зги, потому что с этой стороны дома не было окон, и ничто не освещало им путь. Грязно ругаясь и прикрывая глаза ладонями, добрались до нужного дерева и стали выбирать место.

Погода была терпимой, и комфортно разместившись в кустах на свернутых одеялах, мужчины решили, что дело будет пустяковым, но уже скоро осознали, сколь сильно ошиблись. Таиться во влажной траве среди летающей и зудящей мошкары, норовившей пролезть под одежду и укусить, было неприятно и нервно. Места укусов горели и жестоко чесались, но положение стало хуже, когда после долгого лежания замерзли нос, уши, руки.

Вытирая влажный нос холодной рукой, детектив заметил:

— Элиас, я подумал, что сидеть до самого утра не стоит. Тот, кто подглядывал, должен придти вечером, когда стемнеет, потому что смотреть в окно на спящую женщину, укрытую толстым одеялом не так интересно, как на переодевающуюся. А когда женщины переодеваются вечером? Когда принимают ванну или готовятся ко сну.

— Радует, что умная мысль посетила вас не к утру, — улыбнулся деланной улыбкой озябший Гриндл, пытаясь согреть руки дыханием.

— Было бы замечательно, если бы вы, пользуясь вашими близкими отношениями с мисс Норт, уточнили, когда она все это проделывает, и мы знали бы, когда поджидать мерзавца. Уж он-то об этом осведомлен лучше нас.

— Хотите, чтобы я постучался в дверь и нагло поинтересовался? Как вы?

— Согласитесь, что проще поджидать неделю или две по три — четыре часа, чем ночи напролет.

— А давайте подадим объявление, что каждый день с полдевятого вечера до полуночи мы поджидаем извращенца на месте? — огрызнулся Айзек, скидывая одеяло. Осторожно прошел между деревьями и, поднявшись на крыльцо, постучал.