Белая ведьма Азеила

Вейлана схватила мальчишку за руку и потащила прочь, стараясь не думать о крови и отрубленных частях тел, оставшихся позади. И о том чудовище, в которое обратился темный рыцарь. До этого момента она даже не представляла, почему Клария обвиняют в жестокости. Да, злой, да, беспардонный, но все же худо-бедно держащий себя в руках. То, что видела она сейчас, не мог совершить нормальный человек. Клария называли созданием черного колдуна, и впервые Вейлана усомнилась, человек ли он.

Стремительно удаляясь от бойни, Вейлана почти не слушала, что там бормочет себе под нос мальчишка, которого она тащила за собой. Но ей требовалось отвлечься от собственных переживаний, и она прислушалась к своему спутнику.

— Я — не вор! — повторял мальчик. — Я же просто гонец, кто бы доверил обычному гонцу жалование для целого гарнизона? Столько монет, их же охраняют целым взводом. Да и зачем бы мне идти в гарнизон, если бы я присвоил столько монет? И я же не настолько глуп, чтобы воровать у армии. Я не вор! И это не моя вина, что солдаты не получили жалование…

Вейлана остановилась и уставилась на мальчишку:

— Так это были солдаты?

— Ну да, — кивнул он. — Тут недалеко пограничный гарнизон.

— Далековато от границы…

— Повелителю неживых все равно, где проводить границы, — с горечью заметил мальчишка и добавил тише: — А они и рады служить.

— Но ты ведь тоже служишь?

— Я — всего лишь гонец, — насупился мальчишка. — Надо же на что-то жить…

— А твоя семья?

— У меня ее нет, — пожал он плечами. — Погибли во время нападения повелителя два года назад. Так что выбора у меня нет, или работать на него, или побираться да воровать…

И ему совсем не нравился этот выбор, потому что совсем детское, нежное личико парнишки вдруг исказилось от едва сдерживаемого плача. В порыве сочувствия Вейлана обняла его, ласково погладив по спутанным волосам:

— Все будет хорошо, не расстраивайся.

Ложь, и он прекрасно это знал. А потому разрыдался:

— Мне теперь нельзя обратно… они же убьют меня…

Страх мальчика казался почти осязаемым. И вполне оправданным. Когда отправившихся за предполагаемым воришкой солдат найдут порубленными на куски, обвинят мальчика. Просто потому, что так проще всего. Зачем искать правду, думать, восстанавливать справедливость, если можно во всем обвинить беззащитного сироту и выместить на нем злость? А хуже всего — даже если бы мальчик не наткнулся на них, его все равно ждала бы смерть. Обозленные солдаты, не получившие вовремя жалования, не пощадили бы несчастного юного гонца.

— Не бойся. Поедешь с нами, никто тебя не тронет, — пообещала она мягким тоном, стараясь успокоить ребенка. — Как тебя зовут?

— Трилл, — прошептал он. — Вы… увезете меня отсюда?

Не то, что для мальчика это более безопасно. Компания темного рыцаря, беглой королевы и бывшего воина, которых преследует черный колдун, явно не та, где ребенок может чувствовать себя спокойно. Но ему не обязательно сопровождать их до Цитадели, можно высадить мальчика где-нибудь в безопасном месте и помочь ему устроиться.

— Увезем, — подтвердила она.

— Спасибо, — Трилл обнял Вейлану, уткнувшись ей в плечо, и затих, успокаиваясь.

Девушка погладила мальчишку по голове, чувствуя, как отступает охвативший ее ужас. Закрыла глаза, старательно изгоняя из памяти недавно увиденное. И настолько сосредоточилась на себе, что даже не заметила, как их догнал экипаж, перегородив им путь — вздумай Вейлана бежать дальше.

Что-то с силой оторвало от нее мальчишку, и, испуганная, Вейлана уставилась в черные, будто лишившиеся радужки глаза Клария.

— В машину. Быстро, — прорычал он, подталкивая ее свободной рукой.

Второй рукой он удерживал Трилла, и это не выглядело так, будто он собрался отпустить мальчика. И, увы, Вейлана уже видела, на что способен темный рыцарь, а потому, вместо того, чтобы послушаться и оградить себя от его гнева, решительно выпрямилась:

— Мальчик едет с нами!

— Нет! — голос, совершенно не похожий на человеческий.

И стоило бы испугаться, но за ребенка она боялась куда больше, чем за себя. В конце концов, ей-то бояться нечего.

— Да, — твердо возразила она.

Кларий словно бы не поверил в ее упрямство, даже о Трилле забыл, отпустив несчастного мальчишку. Зато надвинулся на Вейлану, но она не отступила, призвав все свое мужество, хотя темный рыцарь в этот момент был страшен.

— Не зли меня, — прошипел голосом, полным ненависти, Кларий.

А следом щеку Вейланы обожгло резкой болью. Ее голова дернулась, и девушка пошатнулась, не сразу осознав, что произошло. Коснулась пальцами щеки — на их кончиках заалела кровь. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на кровь, а затем подняла взгляд на Клария.

И поняла.

Кларий ударил ее. Сильно, наотмашь, тыльной стороной ладони залепил пощечину, оцарапав щеку острым краем перстня. И теперь смотрел, будто недоумевая, как так вышло. Из глаз юноши исчезло дикое, искажающее его облик выражение неконтролируемой ярости, и Вейлана почувствовала, как непролитые слезы, столь долго сдерживаемые, покатились по ее щекам. Царапину защипало, приводя ее в чувство.

Никто никогда не поднимал на нее руку. Даже наставницы и воспитатели. Она была королевой, а значит — неприкосновенной. И, покусившись на ее неприкосновенность, Кларий перешел черту. Но Вейлана вместо страха почувствовала злость.

Эта злость придала ей сил. Девушка гордо расправила плечи и, более не глядя на темного рыцаря, обогнула его, чтобы за руку отвести Трилла в экипаж. Помогла устроиться мальчику на свободном сидении и села на свое место, по-прежнему не обращая внимания на Клария. Все это — в столь плотной тишине, будто вокруг нет ни одной живой души. Из экипажных запасов лекарских средств достала перевязочный платок, пропитанный заживляющим эликсиром, и приложила к царапине.

Какое-то время спустя место водителя занял Кларий. Молча он тронул самоходку с места, даже не пытаясь привычно разогнать ее до безумной скорости. Тишина в машине стала гнетущей.

6

Кларий и сам не знал, почему его раздражает новый попутчик. Пэн оказался полезным, умел готовить, причем довольно вкусно, и без удовольствия, но и не сопротивляясь, мыл за всеми посуду. Но все равно раздражал. Именно поэтому Кларий избегал их общества во время привалов. Хотя не только поэтому, в чем он даже себе не признавался. Потому что раздражение он еще мог объяснить. А вот то, другое чувство, которое возникало каждый раз, когда Вейлана приносила ему его порцию — нет. И то, что она вовсе не обязана это делать, лишь усиливало эффект. Подсознательно Кларий каждый раз готовился к тому, что она забудет про него, увлекшись разговорами с Пэном, но девушка каждый раз обманывала его ожидания. Или же оправдывала — другие, ему самому непонятные.