Белая ведьма Азеила

— Потому что под рукой не нашлось? — холодно съязвила она, оскорбленная и его тоном, и его словами.

Долг жизни — темный рыцарь знал, о чем говорил. Спасая жизнь наделенного магией существа, спаситель имеет полное право на эту жизнь. Просто обычно достаточно благороден, чтобы вернуть ее спасенному. Увы, Кларий благородством явно не отличался.

— Будешь огрызаться, не пожалею времени, чтобы его найти, — зло процедил он в ответ. — И ты знаешь способ откупиться.

— Именно потому, что вы спасли мне жизнь, я не могу воспользоваться этим способом. Вы ошибаетесь, полагая, что моего согласия достаточно. Если вы попытаетесь… вы погибнете. Я буду отговаривать вас, потому что этого требует мой долг жизни.

Экипаж резко остановился. Кларий развернулся к ней, нависнув над девушкой, и в глазах его пылала ярость. Глупо бояться, если уже готова к смерти — но, глядя в эти глаза, Вейлана испуганно вжалась в свое кресло.

— Тебя ждет смерть, если ты не согласишься, — прошептал он обманчиво-спокойным тоном.

Но королева уже взяла себя в руки и угрозы не испугалась. Она выпрямилась, насколько позволяло ей положение, и храбро поинтересовалась:

— А что дальше? Что вы собираетесь делать, получив свое? Вы ведь не думаете защищать меня всю оставшуюся жизнь, верно? Что вы планируете — просто бросить меня в одиночестве, чтобы меня нашли гончие вашего отца? Едва ли. Вы же не хотите вызвать его гнев. А значит, вернете меня ему. Так зачем мне соглашаться?

— Затем, что иначе смерть покажется тебе желанной, — уверил он ее.

Кларий не собирался внимать ее доводам, не верил, что она действительно пытается уберечь его от проклятия. Он искренне полагал, что согласия белой ведьмы достаточно, чтобы отмахнуться от ее неприкосновенности. Стоило ли винить его в том, о чем он не имел ни малейшего представления? Кларий точно так же не знаком с тонкостями белой магии, как сама Вейлана — с черным колдовством. Такие, как он, ничего не принимают на веру. А значит, он должен убедиться в своем заблуждении.

— Хорошо, — Вейлана опустила ресницы. — Я согласна. Я позволяю вам касаться меня и обладать мной.

Короткий взгляд из-под ресниц — и она заметила, какой жадной радостью вспыхнули его глаза. Исполненный вожделения, он накрыл ее губы своими — и без чувств упал на девушку.

Вейлане потребовались определенные усилия, чтобы выбраться из-под него, здорового и тяжелого. Пощупала пульс — сердце бьется, пусть и медленно. Последний — а если быть честной, то был и первый — раз, когда она позволила юноше себя поцеловать, он не приходил в себя несколько часов. Правда, тот юноша был младше и определенно физически слабее Клария. Но и она с тех пор повзрослела и стала сильнее. А потому не взялась бы судить, как долго проведет Кларий в этом состоянии.

Он не заслуживал доброго к себе отношения, но Вейлана не могла позволить себе бросить его вот так. Поэтому потратила немало сил, чтобы устроить юношу с комфортом на его сиденье, даже подложила подушечку под голову и укрыла от утренней прохлады. Несколько нехитрых манипуляций — и управление экипажем перешло к ней. Вот только куда ехать, Вейлана не знала.

Черный колдун отправил по ее следу гончих, которые найдут ее, куда бы она ни направилась. Он останется в Авендейме, пока не уничтожит последнюю белую ведьму, и все это время ее народ будет вынужден прятаться, не имея возможности вернуться. А Кларий, придя в себя, осознает, что она для него — для любого мужчины — недоступна, и, смирившись с этим, непременно пожелает отдать ее отцу. Так стоит ли пытаться отсрочить неизбежное?

Коротко вздохнув, королева сделала выбор. Ее умения ориентироваться хватило, чтобы определить, где находится недавно покинутая столица. Неспешно, так как водить она умела куда хуже, чем ориентироваться, девушка повела экипаж в обратный путь.

Периодически она бросала взгляды на спящего Клария, в очередной раз убеждаясь, что смотреть на него приятнее, чем слушать. Без сознания темный рыцарь выглядел совершеннейшим мальчишкой, выражение высокомерия и насмешки не портило красивое его лицо, и он начинал казаться кем-то способным на благородство и бескорыстие. Увы, лишь видимость. За прекрасной внешностью Клария скрывалось черное сердце. И от этого почему-то становилось грустно. Безо всяких на то причин; если бы внешность людская хоть когда-то отражала их суть…

Кларий оказался куда крепче, чем она полагала.

2

Если Кларий и любил что-то так же сильно, как сражения, то это женщин. Их мягкие податливые тела, нежную кожу, беззащитность и красоту. Он не мог устоять перед красивыми женщинами, позволяя влечению брать верх над разумом. Единственная его слабость, но отец относился к ней снисходительно. Потому что, деля с женщинами постель, Кларий не испытывал к ним привязанности. И легко мог поменять одну красотку на другую, даже не озадачиваясь тем, чтобы узнать имя той, что разделила с ним постель.

Зная об этой слабости сына, черный колдун решил дополнительно предупредить его об опасности накануне вторжения в Авендейм.

— Какой бы красивой ни выглядела королева Вейлана, она — белая ведьма. Белые ведьмы неприкосновенны, и это не некая этическая установка. Ни один мужчина не может прикоснуться к белой ведьме без вреда для себя. Помни об этом и не совершай глупостей.

В ответ на эти слова Кларий лишь кивнул. Он прекрасно знал, кто такие белые ведьмы, и точно не собирался делать глупостей. Но все советы и знания вылетели у него из головы, стоило Кларию увидеть ее. Ослепительно белую в окружении отблесков заката и пожаров. Мучительно прекрасную. Он возжелал ее в тот же миг, как увидел. Он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд, пока королева не ушла, гордо распрямив плечи, ничуть не напуганная уготованной ей судьбой.

— Отец, напомни мне, почему она должна умереть?

Такая слабая, такая беззащитная, она не казалась угрозой. И он хотел ее, слишком соблазнительную для смерти.

— Я предупреждал тебя насчет белых ведьм, — недовольным тоном напомнил тот. — Вейлана — не просто королева. Она — последняя в своем роде, символ надежды Азеила. С ее гибелью самые стойкие сложат оружие. Азеил падет к моим ногам. И сегодня мы празднуем победу, полную и безоговорочную.

На руинах столицы, разграбленной и подожженной, черный колдун устроил пир для многочисленных своих сторонников — тех из них, кто был человеком, а не порождением колдовства. Он восседал на белом троне Авендейма во главе пиршественного стола, и по правую руку его расположился Кларий. Темный рыцарь, наследник, опора черного колдуна. И он вовсе не чувствовал триумфа от этой победы. Потому что перед его внутренним взором стояло видение. Прекрасная девушка с белоснежными волосами и ярко-синими глазами цвета полуденного летнего неба, с губами, розовыми, как рассвет, и кожей нежной, словно бархат. Кларий не знал ничего прекраснее небес, и потому невольно сравнивал девушку с единственно понятной ему красотой.

Слабый голос разума твердил ему, что лучше забыть о белой ведьме. Они неприкасаемы, и глупо выжить в многочисленных сражениях, чтобы погибнуть, пытаясь овладеть последней из них. Пусть белая ведьма слаба, пусть не может противостоять черному колдовству, но ее сила все равно убьет любого, кто покусится на ее тело.

Если только она не согласится добровольно.

Когда-то краем уха услышанное внезапно всплыло в памяти, и Кларий воодушевился. Ведьму нельзя принудить, и глупо полагать, что она даст согласие одному из захватчиков, тех, кто разгромили ее дом и отняли ее трон. Но если спасти ее… Иметь дело с благородными легко, они совершенно предсказуемы. Движимая долгом жизни, королева обязана будет принять его условия. А после, насладившись ее телом, он вернет ее отцу. И тот, избавившись от белой ведьмы, не будет слишком суров к сыну, поддавшемуся искушению.

В конце концов, какой смысл владеть миром, если ограничивать себя в желаниях?

И Кларий решился. Едва миновала полночь, он покинул пир, отпустил охранявших приговоренную королеву големов и вошел в ее покои.

Она стояла у окна, еще более красивая, чем показалась ему вначале. Бесконечно одинокая, слабая и такая доступная, что трудно помнить, как опасна эта хрупкая красота. Он предложил ей спасение, уверенный, что она ухватится за него без колебаний. И ошибся.

В тот момент Кларий счел, что девица ему попалась недалекого ума. К лучшему — глупцами проще управлять. Что он и сделал, процитировав ей слова своего отца. Она купилась — и на короткую его речь, и на притворство, с каким изображал он благородство. Кларию очень хотелось остаться посмотреть, как переодевается девушка, но благоразумие победило. Он не привык отказывать себе ни в чем и опасался, что не сумеет противиться соблазну. Но пока не наступил рассвет, королеву не связывает долг жизни, и Кларий решил не рисковать.