Белая ведьма Азеила

Побег не вызвал никаких проблем. Да и кто бы осмелился преградить дорогу ему, наследнику повелителя? Големы подчинялись ему, а солдаты боялись едва ли не больше, чем его отца. Замешкался Кларий лишь однажды, очутившись в экипажной. У него просто глаза разбегались от обилия самоходок. Отец не признавал новомодный транспорт и требовал того же от Клария, полагая, что тот, кто называет себя рыцарем, обязан перемещаться исключительно верхом. Колдун, он не доверял работающим на магии механизмам.

И, пожалуй, это единственное, в чем Кларий отказывался соглашаться с отцом. Ему нравились самоходные экипажи, их агрессивная элегантность и удобство. Никогда прежде ему не доводилось видеть столько экипажей вместе, ни одно королевство не могло похвалиться такой коллекцией. Ошеломленный выбором, он не знал, что предпочесть, а потому пошел на поводу у королевы, предложившую для бегства скромную с виду самоходку.

Но экипаж и впрямь оказался достойный. Он резво мчался среди узких извилистых улочек, и Кларий наслаждался его скоростью и покорностью. А заодно смеялся над страхом королевы, зажмурившейся в своем кресле. Открыть глаза она осмелилась, только когда город остался позади, что в очередной раз убедило Клария — девчонка не отличается острым умом. За городом Вейлана заметно расслабилась, ее покинуло напряжение, и усталость проявилась в дремоте, которая смежила ее веки.

Продолжая гнать экипаж, Кларий время от времени поглядывал на дремлющую королеву, каждый раз представляя, что будет с ней делать, распаляясь все больше — пока рассвет не изгнал сумерки, а солнце не поднялось над горизонтом. Вейлана, которой отмерили жизнь до рассвета, стала его должником.

Свернув с дороги, Кларий, полный предвкушения, углубился в лес. Белая ведьма будет принадлежать ему, он не оставил ей выбора. А потому ее сопротивление злит.

Вейлана не подозревала, от какой опасности ее избавили так не вовремя появившиеся гончие.

В гневе и ярости Кларий не контролировал себя и легко мог сорваться, причиняя непоправимый вред беззащитной девушке. А големы, отправленные за ней в погоню, послужили хорошей отдушиной. И, увозя глупую девчонку с поляны, Кларий уже вполне держал себя в руках. Но хватило его ненадолго. Упрямство королевы злило его, Кларий полагал, что подобных проблем возникнуть вообще не могло. Откуда у этой правильной до кончиков волос девчонки столь противные благородной натуре мысли? Ей и в голову не должно бы прийти подвергнуть сомнению долг жизни. А она смеет сопротивляться!

И это выводит его из себя. Он не просто пугал ее — Кларий приготовился привести в исполнение свои угрозы. Он умел пытать людей; умел причинять такую боль, которая хуже смерти. И злость на упрямицу заставила отринуть любые доводы, что таким способом согласия не добиться. Он ненавидел, когда ему перечили.

На свое счастье, Вейлана одумалась. Как только слова согласия прозвучали, Кларий набросился на нее — и утонул в вязкой тьме беспамятства.

Пробуждение вышло… странным. Опальная королева не только не сбежала, бросив его в одиночестве и без сознания в лесу; она обеспечила Клария максимально возможным в движущейся самоходке комфортом. Он сам от себя этого не ждал, но его неожиданно тронула эта забота. Настолько непривычное, чуждое ему чувство, что он резко поднялся с импровизированного своего ложа и мрачно уставился на Вейлану.

3

Прошло не более получаса, когда Кларий неожиданно резко сел. Внезапное его движение заставило Вейлану затормозить, ей не хотелось врезаться в дерево, которое вполне может вырасти у нее на пути, пока она отвлекается. От мрачного взгляда Клария она поежилась и отвернулась, пусть даже знала, что бояться ей нечего. Хуже смерти с ней ничего не случится, а сейчас королева направлялась навстречу смерти. И Вейлана не думала, что юноша рядом всерьез выполнит свою угрозу, но где-то в глубине сердца чувствовала, что разочарование может подвигнуть темного рыцаря на жестокую месть.

— Куда это ты направляешься? — мрачным, под стать взгляду, голосом осведомился он.

— Мы возвращаемся во дворец, — откликнулась королева.

— Зачем? — опешил Кларий.

— Как вы могли убедиться, ваше требование невыполнимо, — равнодушно ответила она. — А потому вам нет резона рисковать собой, оберегая меня от посланников вашего отца. Вам выгодно самому вернуть меня, так что я просто отдаю вам долг жизни.

— Твоего согласия недостаточно, — задумчиво произнес Кларий и коснулся пальцами губ.

Вейлана отвела взгляд. Прежде чем он потерял сознание, она успела ощутить и запомнить тепло его губ, и это воспоминание обжигало.

— Именно это я и пыталась до вас донести, сэр Кларий, — подтвердила королева.

— Значит, нужно что-то еще, — нахмурился он.

Изумленная, Вейлана взглянула на него:

— Разве вы не собираетесь отступить от своего намерения?

Мрачная усмешка искривила его губы:

— Даже не подумаю. Что еще нужно, кроме твоего согласия? Отвечай!

— В мире не осталось ничего, что способно снять мое проклятие, — твердо взглянула она в его злые глаза.

— Значит, что-то было? — ухватился он за ее слова.

— Это больше не имеет значения…

— Не смей мне указывать, глупая девчонка, — перебил он. — Отдавай управление. В столицу мы всегда успеем, и прежде я собираюсь получить свое.

Вейлана безропотно подчинилась. Ей нравилось водить самоходки, но только по ровным прямым дорогам. Повороты наводили на нее легкую панику, пусть даже не пристало подобное королеве и белой ведьме. Но все же здесь, в густом лесу, она почувствовала заметное облегчение, избавившись от необходимости управлять экипажем.

К тому же, занятый делом, Кларий представлял для нее меньшую угрозу, чем бездельничающий.

Она не могла поверить, что темный рыцарь проявил такую настойчивость. Убедившись в ее правоте, Кларий должен был отступить. В Азеиле полно красивых юных и доступных дев. На ней, обреченной умереть королеве, свет клином не сошелся, и едва ли юноша рядом привык преодолевать трудности в поисках желанного. Откуда же взялось это упрямство?

Но выспрашивать Вейлана опасалась. Его вожделение странным образом спасало ей жизнь. Пока Кларий не готов расстаться с ней, он будет защищать жизнь королевы от любых опасностей. Другое дело, что надолго его не хватит, в чем Вейлана не сомневалась ни мгновения. Но все же не рискнула приблизить тот момент, когда ему все надоест, своими расспросами.

Экипаж вернулся на дорогу, солнце медленно приближалось к зениту, вокруг, сколько хватало глаз, простирался вековой лес. Он окружал столицу сплошной стеной, прорезанной ровными лучиками дорог, но не сумел сберечь город от захватчиков. Не его вина — магия белой ведьмы спит, и некому послать зов о помощи и защите. В который раз Вейлану охватило отчаяние от собственной беспомощности. Последняя белая ведьма, наследница невероятной силы — и она бесполезна более, чем полностью. Колдун сделал все, чтобы ее магия никогда не проснулась.