Белее снега, слаще сахара...

– И вот он согласился выбрать невесту, - принцесса заботливо придвинула мне тарелочку с вареньем из розовых лепестков. – Вы ничего не кушаете? Попробуйте варенье, оно изумительно.

– Благодарю, ваше высочество, - пробормотала я, забирая фарфоровой ложечкой немножко варенья. Оно показалось мне горьковатым на вкус. Я бы сделала гораздо лучше.

– Иоганнес согласился, - принцесса задумчиво накрутила на палец локон, - согласился жениться, обещал подарить избраннице кольцо Прекрасной Ленеке, но…

Я положила ложечку, чувствуя себя неуютно.

Зачем ее высочество рассказывает это мне? Зачем мне слушать о капризах ее брата?

– Но мой брат такой мудреный, - сказала принцесса. – Я уверена, что он согласился лишь для вида. И ни одна из девушек, что сегодня придут разгадывать его первую загадку, не наденет на палец заветного колечка. Вы знаете, что он решил выбрать самую умную девушку? Мол, загадает три загадки, чтобы народ получил мудрую королеву…

«Да, он говорил», - чуть не сказала я, но вовремя прикусила язык.

– Зная Иоганнеса, - принцесса доверительно взяла меня за руку, - я уверена, что ни одна девушка не разгадает его загадок. О!.. – она чуть наклонилась ко мне и засмеялась. – От вас пахнет корицей, барышня Цауберин! Обожаю этот запах!

– Мы пекли коврижки с корицей, - пробормотала я, испытывая еще большую неловкость. Помнила ли принцесса, как ее лечили корицей в убогой лачуге?

Если забыла, то брат явно не рассказал ей об этом. А раз не рассказал он, то и мне надо молчать.

– Мы очень близки с братом, - принцесса по-прежнему держала меня за руку, словно мы были лучшими подругами. – Вы ведь знаете, что наши родители погибли из-за мятежа лордов. Аристократы не желали признавать королевой простолюдинку, а все мужчины в нашем роду такие упрямые… - она грустно вздохнула и покачала головой. – Никто из родни отца не поддержал его, ни дядя, ни тетки, ни наши двоюродные братья и сестры. Это была самая настоящая война, барышня Цауберин, пусть и без масштабных сражений. Война проходила незаметно, но от этого пролитой крови было не меньше. Иоганнеса постоянно пытались убить. Я никого не интересовала – я всего лишь женщина, мне все равно предстоит выйти замуж куда-нибудь в чужую страну, ради политических интересов. А Иоганнес чудом остался жив после всех покушений. Однажды мы были на охоте, и в него выстрелили из арбалета. Моя лошадь дернулась, и стрела попала в меня…

Я опять заерзала на скамеечке, боясь поднять глаза.

– Тогда брат спас меня, - принцесса говорила тепло, чуть улыбаясь, но пальцы ее больно сжали мою руку. – Мы прятались в лесу несколько дней. Я плохо помню об этом, я почти все время была без сознания. Но после того случая Иоганнес сильно переменился. Ему было пятнадцать лет, но он проявил такую твердость и проницательность, отыскивая и уничтожая заговорщиков, что позавидовал бы и столетний мудрец. Иногда я смотрела на него и думала: где же мой добрый и веселый братец Гензель?.. Но королю нельзя жить беззаботно, это опасно. Брат не позволял себе ни капли слабинки. Он как изо льда, мой Гензель… Для короля это хорошо, но я бы хотела для брата счастья. Вы понимаете?

– Признаться, нет, ваше высочество, - сказала я, осторожно высвобождая руку.

– В Арнеме словно витает дух любви и счастья, - принцесса улыбнулась и взяла чашку, отпивая глоточек кофе. – О нем говорят правду, что это – самый романтичный город на свете. Я чувствую это всем сердцем! И мой брат тоже чувствует, я верю в это. Волшебство этого города не может не подействовать даже на самое холодное сердце.

«Вы даже не представляете, насколько правы, дорогая принцесса», - подумала я. На моей коже остались красные пятна, и я спрятала руки под передник.

– Только боюсь, даже Город Свадеб не настроит Гензеля на женитьбу, - пожаловалась принцесса. – Как будто какая-то ведьма из лесной чащи сглазила его!

Я вздрогнула, и принцесса внимательно ко мне пригляделась:

– Что с вами, барышня Цауберин? Вы побледнели… вам нехорошо?..

– Нет-нет, ваше высочество, все в порядке, - заверила я ее. – Я готова слушать вас, сколько угодно. Только зачем вы поверяете все это мне? Я ведь простая лавочница Мейери, а у вас есть фрейлины…

– Да, барышня Диблюмен, - кивнула принцесса. – Очень красивая девушка, отец оставил ей в наследство три города и десять деревень. Завидная партия даже для короля.

– Куда как завидная, - произнесла я, еле ворочая языком, хотя никогда не жаловалась на живость речи. Я даже смогла улыбнуться, выказывая восхищение «милой Клерхен», которой судьба отсыпала много и щедро.

– Ее дядя был во главе мятежа дворян против моего отца, - сказала принцесса.

Я уставилась на нее с ужасом, но ее высочество склонила голову к плечу и взяла еще одно печенье с блюда.

– Мой брат казнил ее дядю тоже, - принцесса подлила себе еще кофе.

– И вы… и она… - у меня в голове не укладывалось, как можно приблизить к себе родственницу казненного врага. А ведь барышня Диблюмен разговаривала с принцессой и королем так, словно была им лучшей подругой.

– Жизнь при дворе отличается от простой жизни, - принцесса невозмутимо добавляла в кофе сливки и сахар. – Здесь все – игра. Опасная, тонкая, острая, как стрела арбалета. Ни я, ни Гензель не желаем, чтобы повторилось то, что произошло с нашими родителями. И мы действуем сообща, хоть и по-разному. Он – суров и безжалостен, я – мягка и добра. Он наказывает, я раздаю подарки и жертвую на благотворительность. Только все это может оказаться лишь маской. Лишь видимостью… Но Арнем – это и правда чудесный город. Я уверена, тут действует какое-то древнее волшебство. А вам так не кажется?

– Не знаю, - я все больше и больше приходила в недоумение от этого странного разговора – и откровенного, и загадочного.

– А мне кажется, - радостно объявила принцесса. – В Арнеме словно все становится на свои места. Раскрываются секреты, становятся явными тайные желания… Может, и мой брат снимет маску и станет прежним Гензелем?

– Вы говорите, что это небезопасно, - напомнила я ее же слова. – Королю опасно жить беззаботно.

– Но он ведь тоже человек, моя дорогая. Всю жизнь прожить в маске – тогда нет никого на этом свете несчастнее короля.

– Такова его судьба, ваше высочество.

– Это так, но… - принцесса не договорила, потому что двери приоткрылись и заглянула одна из фрейлин.

– Ваше высочество, - пропищала она, - невесты уже собрались в главном зале. Скоро его величество загадает первую загадку. Вы будете присутствовать?

– Несомненно! – принцесса вскочила и с воодушевлением взяла меня под руку. – И вы пойдете со мной, барышня Цауберин. Мы будем наблюдать за состязанием и немного сплетничать, - она озорно подмигнула.

– Но ваше высочество, - попыталась я возразить, - простите…

– Да, у меня есть фрейлины, - прошептала принцесса с видом заговорщицы. – Они все до дрожи благородны, чистокровны до двенадцатого поколения. А я всего лишь внучка водовоза, не забывайте.

Она поразила меня этой фразой - ведь когда-то я услышала от короля нечто подобное. Я пошла за принцессой послушно, как ягненок на веревочке, хотя совсем не собиралась смотреть, как девицы будут сражаться за синеглазого Иоганнеса. <