Белее снега, слаще сахара...

– Разве в таком деле можно ошибиться? – король бросил вожжи, но дорога была одна, и лошади бежали дружно, не теряя направления. – Любовь или не любовь – это сразу понятно. Мейери, выходи за меня?

27.

– Вы пьяны, ваше величество! – я вывалилась бы из саней, если бы король не держал меня, прижимая все крепче.

– Может, это и придало смелости, - сказал он. – Стань королевской невестой, а потом и женой. И не бойся ничего. Все мои предки женились по любви, не хочу нарушать традицию.

«Так предлагаешь стать женой или невестой?», - подумала я, и настроение испортилось окончательно.

– А у вас уже и любовь, ваше величество.

– Не притворяйся, - он прижался лбом к моему виску. – Ты же знаешь, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Еще в той лачуге в лесу, куда меня привела белая птица…

– Вы точно пьяны, - я оттолкнула его, насколько это было возможно сделать, сидя плечом к плечу в узких санях.

– Пьян от любви, - согласился он. – Я ведь ни на день про тебя не забывал, Мейери. Только о тебе и думал. А когда встретил второй раз – совсем потерял голову. Ты такая… такая… лучше тебя никого нет.

– Тогда зачем уговариваете меня участвовать в отборе невест? – сказала я жестко. – Просто женитесь – и всё.

 Он смутился.

Смутился так, что даже чуть отодвинулся от меня.

Вот она – цена мужским словам. «Выходи за меня!». А как потребовали дела, а не слова – сразу что-то не так.

– Это будет выглядеть некрасиво, - попытался объяснить мне король, и голос у него был виноватый. – Мы еще год назад объявили об условиях женитьбы, приехали девицы со всего королевства… Если им всем сразу отказать, они будут оскорблены. Лучше участвуй в отборе, выиграй, и мы поженимся. Все по закону. Ты же сама этого хочешь, Мейери?.. Ведь хочешь?..

– И какие условия отбора? – спросила я недовольно.

Но король не заметил недовольства. Наверное, обрадовался, что я не стала спорить.

– Надо отгадать три загадки, - радостно сказал он. – Это я придумал – три загадки, чтобы взять в жены самую умную. Зачем мне пустоголовая красотка? Народу нужны умные правители.

– Да уж, с вами-то народу отменно повезло, - заметила я, но король не понял иронии.
– А если не отгадаю?

Он засмеялся и поцеловал меня в щеку:

– Конечно, отгадаешь. Я ведь скажу тебе ответы.

Лошади бежали бодро, и впереди уже засияли огни Арнема. Я прижимала к груди горшочек с закваской и слушала, как король Иоганнес расписывает наше счастливое и светлое будущее.

Едва мы въехали в город, и за нами заперли ворота, я попросила остановить сани.

– Зачем? – удивился король, но послушно натянул вожжи. Лошади встали, и я выбралась из саней, взвалив на плечо медвежью шубу мастера Лампрехта.

– Ты куда это? – поразился король. – Мейери! Обиделась? Да что я опять сделал не так?

– Все не так, - ответила я сухо. – Вы предлагаете мне обман? Считаете, это правильно – начинать новую жизнь с обмана? Вы король или внук водовоза?! Подсказать ответы! Говорите, что не желаете расстраивать девушек, а сами уже разбили их мечты и надежды. Да еще так низко! И мне предлагаете участвовать в этом обмане.

Король слушал меня, стиснув зубы, и желваки так и играли на скулах.

– А мои мечты и желания не учитываются? – спросил он, когда я замолчала.

– А мои? – крикнула я.

Улица была пустой, только в самом конце фонарщик зажигал последние фонари.

– Опять мне отказываешь? – спросил король. – Ты станешь королевой…

– А что в этом хорошего? – возмутилась я, благоразумно говоря потише, чтобы фонарщик не услышал. – Сидеть в клетке, как твоя сестра, в окружении глупых куриц, вроде «милой Клерхен»… Вот счастье-то! – от возмущения я перешла на «ты».
– Мне разрешат готовить сладости? Нет! А если и разрешат, кого я буду ими угощать? Только тебя! Ты растолстеешь через год и будешь самым толстым королем в мире! А твои придворные будут насмехаться надо мной – бывшей лавочницей, вдруг примерившей корону.

– Никто не посмеет!

– Да что ты! – сказала я с издевкой – А что происходило с прежней королевой, помнишь? Не забывай, я в школе училась. Нам учитель рассказывал, как дворяне подали твоему отцу петицию, что не желают видеть на троне дочь водовоза.

– Мой отец и слушать их не стал!

– И сколько он правил после этого? Так и начались мятежи! Хочешь повторить? Чтобы погибнуть безвременно, и оставить своих детей сиротами?

Король замолчал, тяжело дыша, будто я бросила крепким снежком ему прямо в лицо.

– Нет, ваше величество, - сказала я твердо. – Это неправильно. Обман не по мне, вы уж извините сердечно Мейери-кондитершу.

– Почему ты противишься? – сказал он вдруг.
– Цену себе набиваешь? Все жилы уже из меня вытянула!

– Да вы… да ты… - возмущенно начала я.

– Увидела, что я попался и хочешь вернее поймать на крючок?

– Кому ты нужен, сокровище такое!
– выпалила я в сердцах.

– Многим нужен, - отрезал он.
– Не отрицай, что я тебе сразу понравился. И сейчас ты в меня влюблена, по глазам вижу.

– Не то видишь!
– я побежала по улице, волоча тяжелую шубу.

– Не глупи, - он подхлестнул лошадей и догнал меня - Садись, довезу до дома, и подумай...

– Только попробуй подойти ко мне еще раз, - пригрозила я ему, кипя от злости, как горшок с сиропом.
– Наставлю синяков, будешь потом пудрой замазывать, чтобы невесты не заметили! К твоему сведению, после Брохля я и думать про тебя забыла, и эти десять лет ни разу не вспоминала!

Влюблена!.. Видит он!.. Решил облагодетельствовать! Традицию семейную соблюсти!..

Я свернула в переулок, где сани не могли проехать, и королю пришлось остановиться.

– Лгунья!
– крикнул он мне вслед.
– Ты помнила обо мне! Узнала-то ты меня сразу же! Сразу же узнала, Мейери!..

28.

На следующее утро, ровно в половине десятого, мы с мастером Лампрехтом стояли под дверями комнаты, где завтракали король и принцесса. Хозяин держал серебряное блюдо, накрытое вышитым полотенцем, и косился на мастера Римуса, который держал точно такое же блюдо.