Белые Мыши на Белом Снегу

– Верю, верю. С родителями живешь?

– С мамой, отец у меня погиб на производстве.

– У меня тоже погибли родители.

Она сочувственно покивала:

– Это ужас. А у тебя, Эрик, дети есть?

– Пока нет. Девочку хочу. Назвал бы Леной, игрушек бы накупил...
– я не знал, зачем все это рассказываю. Вряд ли девчонке было интересно имя моего будущего ребенка.

– Почему - Леной?
– удивилась она.
– Лучше Яной назови в честь меня!

– А ты себя любишь!
– я развеселился.

С ней было очень легко, она казалась мне маленькой, глупой и слабой, нуждающейся в защите и опеке. На самом деле, конечно, все это было не так.

– Хочешь, провожу?
– я вспомнил, что Хиля снова придет поздно, и почувствовал тоску при мысли о пустой квартире.

– А жена?

– Она на курсах.

– Смотри!
– Яна погрозила мне пальцем.
– Только проводишь, и все.

– Просто как коллегу по работе, - неизвестно зачем объяснил я.

– Ну, естественно, просто как коллегу, - смешливо согласилась она.

Автобусов неожиданно подошло сразу два, и мы влезли во второй, почти пустой - все уехали на первом. Нашлось даже место у окна, позади водителя - ощущение там такое, будто едешь прямо в кабине.

Улица не была темной, несмотря на вечер, всюду горели яркие желтые фонари, светились витрины магазинов и окна домов. Яна показала куда-то рукой:

– Вон там были мои курсы. А вон там, в "профильной" лавке, я купила эту сумку, - она тряхнула своим новеньким портфелем.
– Представляешь, десять штук всего оставалось, я случайно зашла и купила! Теперь очень солидно - настоящая конторская служащая. Это мое первое рабочее место, раньше я только училась. Люблю печатать, очень хорошее занятие. И еще люблю кататься на автобусе по городу, сажусь рано утром и еду, куда глаза глядят! Поэтому город хорошо знаю, хотела даже курьером устроиться...

Меня зацепило вот это - "люблю кататься". Оказывается, я такой не один, есть еще люди, неравнодушные к путешествиям.

Яна болтала без умолку, но мне это совсем не мешало. Я глядел то на ее ухоженное личико, то на светлую кроличью шубку, то в морозное окно, и мне было хорошо. Впервые, может быть, за последние несколько месяцев - просто хорошо.

– А у нас в доме печное отопление, - девушка хвастливо выпрямилась.
– Дворник заказывает торфяные брикеты и топит целый подъезд! Так тепло! А дом стоит и дымит, как фабрика, издали его видно. У тебя в доме какое отопление? А ты на каком этаже живешь? Кстати, а я - на самом верхнем, в нашей секции аж семь этажей, представляешь?.. У меня своя комната. Моя мама - директор швейной фабрики "Алая гвоздика". Здорово, да? Мы очень хорошо живем, все у нас есть. А еще у меня пес, северная лайка, с ним домработница гуляет, но любит он только меня. У тебя есть животные?..

Вклиниться в поток ее слов было почти невозможно, и я ответил лишь на последний вопрос, пользуясь тем, что девушка остановилась набрать воздуха:

– Кот Ласка. Мы думали сначала, что это девочка, даже ветеринар ошибся. А оказалось - котяра, да еще какой: морда поперек себя шире.

– Даже ветеринар?.. Вот интересно, - Яна вдруг с любопытством на меня уставилась.
– А ты какой-то своеобразный, Эрик. Не знаю, в чем дело.

Я вздрогнул:

– В каком смысле?

– Ну-у...
– Яна повела рукой в воздухе.
– Как тебе сказать... Ну, ты на других не похож, у тебя манера говорить какая-то... мягкая. Как будто шепчешь. Мне так нравится! Расскажи что-нибудь!

– Хочешь загадку? Маленький, серенький, на слона похож, кто это?

– Маленький? Серенький?.. Мышка, что ли?

Мы одновременно рассмеялись.

– Слоненок, - объяснил я.

Да, мне было с ней хорошо. Она была очень забавна со своим детским эгоизмом и привычкой безудержно хвастаться. От нее словно исходило слабое сияние женственности и покоя. Она была не только внешне, но и внутренне молодая, совсем юная, притом очень уверенная в себе, и эта уверенность мне передалась - я даже голову повыше поднял. А еще - мне хотелось обнять ее, потрогать, прижать к себе, даже просто посидеть рядом. Совершенно неожиданная буря эмоций, которую эта девочка во мне вызвала, была пугающей, но в тот момент я совершенно ничего не боялся.

Автобус тормозил у каждой остановки и менялся с этой остановкой пассажирами, словно играл в какую-то игру, а мы все трепались, глядя, как расползаются тучи и включаются пронзительные лампочки звезд. На какое-то мгновение Яна привалилась ко мне, смеясь над шуткой, и я "поплыл". Это было странное ощущение отрыва души от тела, когда все вокруг неожиданно вспыхивает золотыми нитями и начинает вертеться, разбрызгивая свет.

– Ты что?
– девушка весело отстранилась и приподняла мое лицо за подбородок.
– Какие трудности?

– Никаких, - я улыбался и понимал, что улыбаюсь, но не мог перестать.

– О-о!
– она покивала, смеясь, и убрала руку.
– А еще семейный человек! Я думала, только старшеклассники могут так реагировать!..

Я понял: никакой это не отрыв, просто я ее хочу, безумно, так, что плавятся мозги. К этому примешивалось что-то еще, душевное, глубоко спрятанное, странное, не испытанное раньше. Я будто проснулся.

– Вот и приехали, - Яна высмотрела свою остановку.
– Спасибо, что довез.

– Мы еще не дошли, - я встал вслед за ней и двинулся к выходу.
– До подъезда тебя доведу, тогда буду спокоен.

– Отлично, - у самых ступеней крыльца Яна задрала голову и сощурилась на далекое окно, - мама дома. Я бы тебя пригласила, но ты сам понимаешь. Спасибо еще раз, коллега!
– и, засмеявшись, она встала на цыпочки и тепло поцеловала меня в губы.

И сразу - пустота. Стоило хлопнуть тяжелой подъездной двери, как я уже ощутил эту пустоту, словно недостаток воздуха, она мгновенно вытянула из меня все силы и оставила лишь безжизненную оболочку.

Обратный автобус подошел не сразу, и я долго стоял, глядя на ее окна. Девушка все еще была со мной, теплом, слабым запахом духов, отзвуками голоса. И в то же время ее не было, и ветер свистел у меня внутри, заставляя душу буквально плакать от почти непереносимых страданий.

Одно утешало: увижу завтра и буду видеть четыре дня, до выходных. Ее стол стоит всего лишь в метре от моего стола, мы можем поговорить, вместе пойти в служебную столовую и поесть, сидя совсем рядом...

И вдруг - это же сумасшествие! У меня есть Хиля, я ее люблю, в чем же дело?..

Снова: завтра, завтра, уже утром, осталось потерпеть одну ночь...

* * *

Давным-давно... нет, не так. В 1945 году кончилась большая война. История не сохранила о ней ничего, кроме нескольких описаний каких-то крупных сражений, но сейчас неясно, где происходили все эти события: территории нашей страны война не коснулась. Мы были в "тылу", и отовсюду к нам стекались беженцы, привозя с собой целые заводы, которые сразу же начинали работать "для фронта". Многие из них пыхтят и сейчас, словно за их старыми кирпичными оградами время стоит мертвым стеклянным кристаллом.