Белый шиповник. Сборник повестей

“Заблудились! Заблудились!
– смятенно подумал мальчишка.
– Нужно как можно дольше не говорить этого Кате”. Он совсем задохнулся. Огромный тюк с ёлками мешал ему идти. Но как только они сели отдохнуть, Петьку сразу потянуло в сон.

“Беда!
– подумал Петька.
– Замерзаем! Ах я болван!
– ругал он себя.
– Нужно было зарубки на деревьях оставлять, а на следы не надеяться. Нельзя сидеть! Нельзя, - говорил он себе. Но тёплая усталость заставляла его давать себе отсрочку.
– Ну вот ещё минуточку посидим, ещё чуть-чуть…”

И вдруг из темноты на них двинулось что-то тёмное, мохнатое.

– Орлик!

– вскрикнула Катя.
– Нашёл! Нашёл нас! Милый ты мой!

Старый конь тяжело дышал и фыркал. Оборванная верёвка, которой он был привязан к дереву, волочилась за ним.

Катя целовала его в покрытые сосульками ноздри, а Петька мигом разделил свой тюк с ёлками на два вьюка, перекинул их Орлику через спину, а чтобы поклажа не свалилась, прихватил её верёвкой на манер подпруги. Где-то он видел такую - картинку, то ли у Купера, то ли у Майн Рида…

Неожиданно он вспомнил школу и ребят из класса, и учителя литературы Бориса Степановича, который говорил когда-то:

– Большое твоё достоинство, Столбов, что ты читать любишь! Настанет день - и всё, что ты прочитал, тебе пригодится! Книги - это чужой опыт… И не только жизненный опыт, но и нравственный…

Последних слов Петька, конечно, не понял, но сейчас подумал, что учитель был прав.

Вот и пригодилось! Не читал бы книжек, вообще бы пропал. Он вспомнил, как пытался растопить печку и подоить корову, и засмеялся: теперь это приключение казалось ему совсем не страшным и даже милым.

Действительно, как дедушка говорит, оставь горожанина в деревне, так он и с голоду помрёт… Ну, не совсем так…

– Многому можно по книжкам выучиться!
– сказал Петька.

И ему ужасно захотелось домой. В город. Забраться на диван, включить торшер и читать, читать, читать…

Орлик вдруг храпанул и попятился. Петька удержал его за оголовье, а Катя стала гладить старого коня по дрожавшей шкуре.

– Орлюшко, милый, чего ты сбаламутился, пойдём, а то темно уже.

Но старый конь всё прядал ушами, нервно переступал и всё ловил ноздрями что-то, одному ему понятное в морозном ветре. Неожиданно порыв донес дальний замирающий вой. И в ту же минуту конь скакнул и поволок уцепившуюся за вьюки девочку по сугробам.

– Куда ты, куда?

“Волки, подумал Петька.
– Вот беда”. Он чувствовал, как у него холодеет спина.

Орлик рвался и храпел. Катя гладила коня, приговаривая что-то ласковое, но голос у неё был такой, что вот-вот быть слезам.

– Вот что, - сказал Петька.
– Давай залезай на коня! быстрее дело пойдёт!

Катя покорно полезла на вьюки.

“Так, - лихорадочно думал Петька.
– Вперёд идти нельзя - там волки. А может, не волки, а ветер воет? Чего тогда конь бесится?”

Орлик опять скакнул и пошёл через поляну тяжёлым стариковским галопом. Катя уцепилась за гриву и моталась из стороны в сторону.

– Петя! Петя!
– кричала она.

Петька догнал коня. Успокоил. “А вообще, все великие путешественники в таких случаях доверялись коням. Надо попробовать!”

– Катя!
– сказал он.
– Держись крепче и ничего не бойся! Орлик вывезет. Иди! Иди! Но!
– крикнул Петька коню. Орлик развернулся и быстро пошёл в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Он шёл уверенно, словно дорога была ему давно известна. Петька еле поспевал за ним на лыжах. Катя тихонько плакала, и оттого, что она не упрекала, не ругала Петьку, ему было ещё хуже.

Быстро темнело. Пошёл снег. Ветер гнал его, закручивая смерчами. По тому, с какой силой он дул, Петька догадался, что они вышли из леса и теперь где-то на открытом пространстве.

“Идиот!
– ругал себя Петька.
– Это же не парк! Это настоящий лес, и замёрзнуть в нём можно по-настоящему! Что ты знаешь?
– говорил он себе, ложась грудью на ветер.
– Что ты умеешь?”

– Катя!
– кричал он.
– Как ты там?

– Ничего! Не беспокойся, - отвечала девочка.

“Какое там “не беспокойся”!
– думал Петька.
– Чёрт этого коня знает, куда он тащится? Может, кругами ходим… Следов-то не понять!” Он глянул вниз, под ноги коню. И вдруг с ужасом увидел, что следы эти чёрные. Он оглянулся - и лыжни, что тянулась за ним, тоже быстро наполнялась водой. “Болото!
– У Петьки оборвалось сердце.
– Пропадаем!” Катя, сидевшая на Орлике, была уже совсем как снежный ком. У Петьки от ветра горело лицо.

– Только бы выбраться! Только бы выбраться! Никогда никому бы не врал… Я бы учился с утра до ночи… - шептал он.

– Ой!
– крикнула Катя. Под Орликом чавкнуло, и он провалился передними ногами.
– Вода!

– Сиди, не двигайся!
– крикнул Петька. Он проскочил вперёд. Лыжи держали его. На них налипли огромные глыбы снега.
– Сиди! Сейчас я помогу, сейчас! Давай ёлки!
– сообразил Петька, вспомнив, что при падении в болоте нужно что-то подложить.

Катя лихорадочно стала развязывать верёвку. Но пальцы у неё закоченели, а узел был мокрый.

– Режь топором! Быстрее!

“Хорошо, что я топор плотницкий взял, острый”, - успел подумать Петька.

– Верёвку мне!

Он схватился за верёвку и потянул изо всех сил. Катя скинула несколько ёлок коню под ноги.

– Давай! Давай, Орлик! Давай, милый!
– кричал Петька. Он тянул изо всех сил. Как бурлак в картине Репина. Падал на колени, разбивая их о собственные лыжи и проваливаясь в воду. Под ним зыбко ходила трясина.

Орлик, увидев ёлки, забился, встал и страшным рывком вышел на твёрдое место.

– Мамынька моя… - всхлипывала Катя.
– Да куда же это мы идём?

– Не ной!
– крикнул Петька как можно грубее, хотя ему было страшно жаль эту девчонку.
– Не ной! Куда бы ни шли! Главное идти! Не стоять! Замёрзнем, если остановимся!

Казалось, они провалились в чёрную яму и теперь беспомощно тычутся в стены. Орлик, натруженно дыша, всё шёл и шёл на своих старческих трясущихся ногах. У него заиндевела морда, сосульки свисали с гривы. А он всё шёл и шёл как заведённый. И вслед за ним, теряя счёт времени, шёл Петька.

“Пропадём”, - билось у него в мозгу.

Неожиданно Орлик остановился. Петька прошёл вперёд и уткнулся в бревенчатую стену.

Глава четырнадцатая

“НУ, КАТЯ, ЖИВЫ!”

Сначала ему показалось, что это штабеля брёвен. Он пошарил руками. Нет, это была стена.

– Что там?
– стуча от холода зубами, спросила Катя.

– Вроде дом… Эй! Есть кто-нибудь?
– Ветер заткнул ему рот. Проваливаясь в сугробы и ушибаясь о брёвна, он пошёл вдоль стены, волоча за поводья Орлика.