Белый варвар

– Ты костей раздробленных не боишься? Крови, кожи?

– Куда мне бояться, не одну скотину с отцом разбирала.

– Ка-какую скотину?
– удивилась она.

– Животную, человеческую только шила. Я дочь мясника и травницы.

– Вот оно как?!
– женщина с облегчением выдохнула.
– А я уж подумала…, ну да ладно. Дашь старшему Датогу сразу при встрече. Она передала мне послание, сложенное вчетверо и поспешила вниз по улице.

– Людора, стойте. Как к Суро быстрее добраться?

– Сюда сейчас сани подъедут. Дождись!
– крикнула она.

– Дождусь. Быть может, и к вам на подмогу успею.

– Вряд ли.

Поспешила я с выводами, ой как поспешила. Сани не приползли, как это часто бывает в маленьких селениях, а прилетели, возница меня вместе с сумкой одним рывком на них втащил и, дав лошадям плетей, помчался дальше.

От центральных кварталов мы ехали к периферии, в сторону самого высокого участка к скрытой скале, как ее назвала тетя Варрия. Почему обитель градоправителя находится на отшибе и за скалой, я поняла лишь, когда мы завернули за угол. Огромный каменный особняк там попросту прятался. Скалой он был защищен от лавин и оползней, обрушивающихся на город с юга каждые три четыре года. Можно было бы сказать, что первый Датог Суро трусил, но в отличие от других построек Берита только его дом с крепостными стенными по краю, нависая над обрывом и пешей тропой, веками защищал город от незваных гостей из степи. С приходом оборотней в предгорье визиты грабителей из равнины Нариви прекратились. Но этот дом, как и люди старшего поколения все еще помнят те страшные времена.

Сани промчались через ворота и, разметав сугробы, затормозили у дверей заднего входа. Здоровый возница легко спрыгнул с козел, и меня на каменный двор опустил. Из-за мехового воротника, шапки и шарфа лица его я не видела, но по голосу поняла человек он не простой.

– Людора, вы дорогу знаете.

– Я не...

– Отставьте разговоры, ему нужна помощь, - он за руку завел в дом и, грохнув дверью, оставил меня одну в натопленной кухне.

То, что помощь нужна я поняла уже там. Некогда просторная и чистая кухня и добротными шкафами и столом, была завалена грязными окровавленными тряпками, кастрюлями и чашками с пахучими составами, железными инструментами врачевателей и битой стеклянной тарой, от которой кое-где вверх поднимался голубоватый дымок.

– Эй, кто-нибудь есть?

Ответом мне был грохот где-то наверху и громкие споры:

– Я сказал, что это поможет!
– протяжный говор южных морей я услышала впервые за семь лет. Так Захар травник раньше говорил, пока наши напевы не перенял.

– Вы не имеете права так утверждать...
– а это говорил северянин, у них голоса резкие, и после каждого слова, словно бы наступает пауза.

– Помолчите, я уже использовал свою настойку, вскоре жар спадет.
– О! А вот это уже наше наречие. Выходит местный лекарь тут тоже есть. Но двое других ему менее всего рады.

– Что?!

– Как вы посмели!

– Датог, позволил, - отрезал тот, чем несказанно позабавил лекаря с юга.

– Ваша трава была вымочена в вине, вы сами его недавно лакали.

– Пьянь!
– грубо заявил север.
– Отойдите от мальчика!

Исходя из послышавшихся возгласов и оскорблений, столкновения светлым головам не избежать. Сейчас север устроит свару с местным и юг, если будет умнее пойдет лечить сам. Я поспешила наверх. У лестницы встретила еще троих, мужчину среднего возраста и двух женщин. Прислуга или жильцы, были смущены происходящим, но не спешили разоравшихся врачевателей унять. Они стояли у дверей в ярко освещенную комнату и глазели на кавардак происходящий внутри.

– Доброй ночи, - поздоровалась я.
– Давно здесь так?

– Вторые сутки, - ответила мне женщина постарше.

– А с мальчиком что?

– Ничего хорошего, - слезливо выдохнула она и указала в угол, где среди кровавых простыней свернувшись в клубок лежит маленький человечек.

– Боже мой!
– я ухватила за руку грозного вида мужчину, выведя его из оцепенения.
– Заберите отсюда ребенка. В новую комнату, натопленную, немедленно.

– Торома сказано не двигать, - заметил он, буравя меня взглядом.
– И вы не Людора...

– А вы не столб, сделайте, как прошу. С ребенком плохо, двигай не двигай, если не вмешаться, умрет.
– Посмотрела прямо и твердо. В Берите глазам верят больше чем словам, вот и я глаз не отвела, когда он злобно прищурился.

Хмыкнул, оценив мой напор, и все-таки вошел в душную комнатушку, где трое лекарей уже избивают друг друга всем, чем ни попадя. Я же даю команду притихшим женщинам:

– Нужна комната чистая, свечей побольше, растопленный камин, кровать без перин, твердая.

– Но...
– попыталась воспротивиться старшая из них.

– Твердая, - повторила непререкаемым тоном.
– А еще теплая вода ведро. Лучше два или три... и быстро!

Когда в дверях появился мужчина с мальчиком на руках, он кивком головы указал, назад как бы спрашивая, а с этими что делать?

– Закроете, пока не угомонятся или не поубивают друг друга, - процедила я, ощупывая лобик раненного.
– Горит. Быстрее перенесите.

На ходу стянула с себя шапку и куртку, вещи отдала удивленной молодой женщине. Пройдя за мужчиной в комнату, я освободила сумку от поклажи и на столе развернула иглы и жилы.

– Воду принесли?

– В углу, - ответила женщина, пряча мои вещи в шкаф.

– Хорошо, вот, - я вручила ей мешочек с травами и объяснила, как их заварить и остудить.
– Зовут как?

– Кого?

– Всех вас.

Сняла с ребенка рубаху, осмотрела ушибы на теле..

– Я Элия, моя мама Мирта мы на кухне готовим и по дому прибираемся, Борб, - она указала на стоящего в углу мужчину за двор отвечает. Еще возница Орбас, он сейчас болеет. А лекарей я не помню как зовут, зато их звания…

– К бесам лекарей и их звания!
– прорычала, осматривая волдыри ожогов от соприкосновения двух сильнодействующих мазей.
– Лучше настой сделай. Все беги, Элия.

Аккуратно стянула, а кое-где и соскребла с маленького Торома все травяные компрессы и составы, попросила Мирту мальчишку помыть. Она, всхлипывая, взялась стирать с детской кожи грязь.

– Маленький, бедненький, солнышко наше светлое…

Послушав ее испуганные охи и ахи, поспешила впечатлительную женщину предупредить:

– Он вскоре забудется сном, дышать будет очень-очень тихо. Так как слаб и крови много потерял, кожа может чуток похолодеть. Не пугайтесь, живой.

Настой Элия принесла вскоре, поставила аккуратно на столик, по моей просьбе дров в камин подбросила, новые свечи зажгла и вышла. Борба и Мирту попросила я ранее отправила из комнаты, позову, если понадобится помощь. Так они в коридоре остались стоять. Но дальше я на них не отвлекалась, хоть и краем уха слышала, что я для повитухи слишком молода, нахальна, напориста, и что хозяин, вернувшись, будет зол, как врачеватели орут в закрытой комнате, тоже слышала, но не вслушивалась. Для меня важнее вот этот несмышленыш, которому в пещере повезло больше, чем дома. Не будь лекари так заняты своими доводами в пользу методик, давно бы ребенку помогли. Но, нет. Каждый кулик свое болото хвалит, а каждый врачеватель его еще и кулаками отстаивает.