Бесконечность любви, бесконечность печали

– ...Ма, - чуть слышно позвала дочь.
– Ма!.. Мама!
– повторила она громче и вдруг испуганно завопила: - Мама, мамочка!!!

Бросив вещи, она опустилась на колени и принялась трясти мать. Людмила Семеновна не реагировала. Испуганно отпрянув, трясущимися руками Кира подтянула сумку и стала искать теле­фон...

Лера вернулась домой, зло швырнула на тумбочку ключи, сум­ку, сбросила туфли, прошла на кухню и поставила на плиту чай­ник. Все движения чисто механические, так как мыслями она на­ходилась где-то далеко.

«...Повышение по службе не светит, мужа, можно сказать, нет, дочери - тоже. Любовник оказался трусом и предателем», - присев за стол, подбила она горькие итоги.

Понятно, что после разговора с Обуховым ни на какую дачу Лежнивец не поехала: не то настроение, чтобы устраивать раз­борки с Петром. За дочь она, конечно, еще поборется, но не сей­час. Сейчас силы нужны на то, чтобы любым способом сохранить должность начмеда.

Засвистел чайник, но Лере захотелось выпить чего-нибудь покрепче.

«Нервы ни к черту», - потянулась она к шкафчику, где стояла початая бутылка.

С некоторых пор пятьдесят-сто граммов коньяка вечером стали для Леры почти нормой. Иначе не засыпается.

«Сволочи, кругом одни сволочи!
– опрокинула она вторую под­ряд рюмку, спрятала бутылку, хлопнула дверцей кухонного шкаф­чика и почувствовала, что нестерпимо хочет спать.
– Тяжелый день... Пора в кровать, утро вечера мудренее».

Смыв макияж, Лера, еле держась на ногах, добралась до спаль­ни, стянула покрывало, сунула в телефон подзарядку. Отреаги­ровав на это, дисплей высветил пропущенные звонок и SMS от Обухова. Звонил пять минут назад, пока она была в ванной. Вос­клицательный знак в сообщении требовал срочно перезвонить. Сон как рукой сняло.

«А вдруг его грымза уже рядом? Лучше СМС», - решила Лера пе­рестраховаться.

С некоторых пор в телефоне Юрия она значилась как «Концер­ты»: легче объясняться с супругой, если та начнет задавать во­просы. Скопировав полученное утром по рассылке приглашение от реального агентства на концерт заморской звезды, она перена­правила его Обухову. Звонок раздался практически сразу.

–  ...Извини, пропустила...

–  Значит, так, - он не слышал ее.
– Все плохо, хуже не бывает.

–  Что такое?

–  Балай звонила, у нее на руках компромат. Свежий, сегодня снят... Ну как мы у тебя... короче, понимаешь.

–  Врет! Не может такого быть!
– не поверила Валерия.
– Это она пугает, чтобы...

–  Не врет, я ее, стерву, хорошо знаю... А вот ты... Что ты за руко­водитель, бл...!
– повысил он голос.
– Это же надо! Позволить уста­новить камеру в своем кабинете!

Юра, я... Я тебя предупреждала, даже просила: давай отложим. Ремонт, полно народа, за всеми не уследишь. И кабинета пока у меня нет - временное рабочее место, - стала оправдываться Ва­лерия.
– Я завтра сама...

–  Завтра? Это надо было сделать вчера!!!
– заорал Обухов.
– Най­ди камеру и вычисли тех, кто работает против тебя!!! И против меня тоже... Все, моя в дверь звонит, - резко перешел он на шепот.

Отложив телефон, Лежнивец посмотрела на часы. Скоро один­надцать.

«Прямо сейчас ехать на работу и искать проклятую камеру? Придется...
– попытавшись встать, она пошатнулась и без сил повалилась на кровать.
– Когда же могли снять? Только сегодня. Юрий давно не приезжал... Приспичило ему! В комнату переговоров я перебралась позавчера, никакой камеры не видела, только столы и стулья. Когда же ее установили?.. Ключи у меня, а до этого были у секретарши, запасной комплект хранится у вахтера, и выдает он их под роспись... Полина! Только она знала, куда я перееду на время ремонта, - могла и дубликат сделать, и камеру установить! Как чувствовала: это засланный казачок! Бесполезно сейчас туда мчаться: сто процентов - никакой камеры там уже нет. Завтра прижму эту тварь. Никуда не денется, расколется! Так что спать, лучше пораньше встану.

Уже в полусне она настроила в телефоне будильник на пять утра и сразу же отключилась...

В ожидании новостей о состоянии матери Кира сидела на ку­шетке в больничном коридоре и искала в Интернете все, что связано с инсультом. Слово такое она прежде слышала, но вот на­сколько опасен этот диагноз, заинтересовалась впервые.

«Третий час ночи, и хоть бы кто слово сказал! Вот она, наша хва­леная медицина!
– почувствовав, как затекла спина, Кира попыта­лась найти более удобное положение. Мимо на каталке провезли очередного больного, вокруг которого суетились медики.
– Везут и везут, прямо конвейер... А если доктор скорой прав? Как он ска­зал? После инсульта или смерть, или инвалидность. Цинично, но ведь правда, - захлопнула она крышку телефона.
– Уж лучше, как у отца: инфаркт - раз и нету. А теперь что? Мне всю жизнь за ней ухаживать?»

Наконец из распахнувшейся двери вышел доктор.

–  Вы дочь Людмилы Семеновны?
– поправив очки, на всякий случай уточнил он и представился: - Заведующий реанимацией Кульков.

–  Как мама?
– встрепенулась Кира.

Положение серьезное, - опустил взгляд доктор.
– Весь необ­ходимый комплекс терапии мы провели, больная подключена к системе жизнеобеспечения... Но... Порадовать вас пока нечем. Вы не скажете, как долго она находилась без присмотра? Хотя бы при­близительно.

–  Ну... я уже говорила доктору скорой, - пожала плечами Кира.
– Я принимала ванну, когда погас свет. С мамой на тот момент все было хорошо. Затем...
– она замялась.
– Дали свет, я вернулась в ванну, после привела себя в порядок, оделась, забеспокоилась, что ее долго не слышно, спустилась вниз - а она лежит... Примерно, сорок минут... ну пятьдесят максимум.

–  Много...
– удрученно вздохнул заведующий.
– Пока приехала скорая, пока к нам доставили... Если бы хоть на полчаса раньше, возможно, удалось бы... Словом, кровоизлияние не было бы таким обширным, - пояснил он максимально доходчиво.
– Она жалова­лась на давление? Что-то постоянно принимала?

–  Жаловалась, - кивнула Кира.
– И таблетки какие-то пила. Она постоянно в сумочке их носила. Но я... Я не медик, никогда не вни­кала, какие. Она нервничала в последнее время много, говорила о проблемах на работе.

–  Понятно. Вы могли бы дома заглянуть в сумочку и посмотреть, что она принимала?

–  Да, конечно. А сейчас мне к ней можно?

–  Нет. Она... она спит. И вы езжайте домой, отдохните, - посове­товал доктор.
– Если до утра она... В общем, дождемся утра.

По тому, как тщательно он подбирал слова, Кира поняла: поло­жение матери - серьезней некуда.

«Неужели все? Неужели никакой надежды?
– мелькнуло в голо­ве.
– Я не готова...»

Стало страшно.

–  Она выживет?
– ухватив доктора за рукав, спросила она с отча­янием.
– Она врач, вы позвоните...

–  Девушка, мы хорошо знаем, кто такая Людмила Семеновна, какую должность занимает. Но врачи - не Боги, - аккуратно убрал ее руку доктор, снял очки и стал их протирать салфеткой.
– При таком диагнозе и у сильных мира сего, и у простых смертных шан­сы равные. Так что дождемся утра, а там решим, что делать. Пока остается только надеяться...