Бесконечность любви, бесконечность печали

И зачем она рассказала о нем матери? Подумаешь: повстреча­лись, расстались... Так нет, та нафантазировала себе будущего зятя, уцепилась мертвой хваткой - все и пошло наперекосяк!

«Да, мамочка у меня - не позавидуешь. Сама будет страдать, но и чужой кровушки напьется. Да за эту беременность она меня со свету сживет! Как же теперь быть? Артем-то надеется, что сын Нины Георгиевны с работой в Германии поможет, только мне как Вадиму на глаза показаться? Стопудово откажет! Мать свою про­тив меня настроит, та бросится Артема спасать от такой невесты... Корявый день, хуже не придумаешь - на ровном месте столько проблем! А ведь я о Ладышеве и думать забыла!» - совсем рас­строилась Кира, осторожно погружаясь в горячую воду...

Отослав дочь в ванную, Людмила Семеновна неторопливо за­пихала сброшенную мокрую одежду в стиральную машину, вклю­чила ее, убрала остатки съестного в холодильник и лишь после этого достала из сумочки вожделенный диск. Словно специально оттягивала приятный момент, чтобы не спеша прочувствовать его сюжет в полной мере. Кира любит поплескаться, так что вре­мени у нее еще достаточно.

Поднявшись наверх, на секунду приостановилась у двери сануз­ла, прислушалась к шуму воды, довольно усмехнулась. Вернулась дочь - это тоже ее победа. Пусть отдохнет, расслабится. Она еще не знает, что ей уготовано. Прошедшая гроза покажется легким со­трясением воздуха в сравнении с тем, что ждет беглянку!

Включив стационарный компьютер в комнате Киры (в семье им редко пользовались - дочь «жила» в ноутбуке и телефоне, а хо­зяйка подружиться с достижениями цивилизации не особо стре­милась), Людмила Семеновна дождалась окончания загрузки и напряглась, пытаясь вспомнить, куда вставлять диск. Конечно, на работе ей не обойтись без компьютера и Интернета, но все же она предпочитала вести дела по старинке, с помощью ручки и бумаги, а всех этих клавиш, кнопок, мышек побаивалась: вдруг что-то пой­дет не так и важный документ навсегда исчезнет?

«Нет ничего надежнее написанного от руки! А то придумали: документ в электронном виде! Одно неловкое движение - и все удалено! Взять ту же медицинскую карту: столько лет прошло, а она лишь слегка пожелтела! Неоспоримая улика!.. Так, кажется, сюда», - и Балай ткнула пальчиком кнопку на панели.

В туже секунду послушно и почти бесшумно из системного бло­ка выехал дисковод. Аккуратно вложив диск, Людмила Семеновна легонько подтолкнула устройство обратно и принялась ждать. Наконец монитор подсказал, что можно начать воспроизведение.

Неуверенно двигая мышкой, она нажала левую клавишу, и на экране появилась картинка: нежилая комната с нагромождением мебели. Вскоре в нее вошли рабочие в спецодежде, принесли еще несколько столов, поставили их друг на друга и исчезли. Какое-то время в кадре не было никакого движения. Лишь менявшиеся цифры в левом нижнем углу говорили: запись продолжается.

Но вот показалась чья-то спина, голова с лысиной, рука, ухва­тившая чей-то локоть. Вот находившийся спиной к камере груз­ный мужчина сделал усилие - и... в кадре появилась сопротивля­ющаяся Лежнивец.

Людмила Семеновна в нетерпении заерзала и придвинулась ближе к монитору.

Освободив локоть, Валерия Петровна недовольно что-то сказа­ла мужчине, оглянулась. Недолго думая, мужчина вернулся обрат­но, вероятно, к входной двери, затем снова появился в поле зрения камеры, повернулся лицом...

«Обухов!
– ахнула Балай.
– Сволочь похотливая! Так вот на кого ты меня променял!
– быстро сопоставила она даты завершения их романа и карьерного взлета Лежнивец.
– Ну что ж... Давайте, голубчики!»

Мужчина и женщина прошли к окну, обогнули составленную мебель, остановились: Лежнивец лицом к камере, Обухов позади нее. Слащаво улыбнувшись, мужчина опустил руки женщине на бедра, поелозил, задрал халат, затем суетливо стал возиться у нее за спиной. Скорее всего, расстегивал брюки. Женщина с брезгли­вой гримасой уперлась руками в столешницу...

Издав короткий завывающий звук, экран неожиданно погас.

Людмила Степановна раздосадованно поводила мышкой, потыка­ла пальцем в какие-то клавиши и вдруг поняла, что причина не в компьютере: пропало электричество.

«Как не вовремя! Блин, и за что им зарплату платят?
– мыслен­но выругалась она на службу электросетей.
– И ведь дождь закон­чился! Неужели нельзя раз и навсегда отремонтировать подстан­цию? Дармоеды!» - спускаясь в полумраке по ступенькам, на чем свет стоит поносила она энергетиков.

Отыскав в сумочке телефон, Балай попробовала набрать ава­рийную, хотя по опыту знала: бесполезно! Так и оказалось - линия занята.

«Надо писать жалобу!
– распалялась она все сильнее.
– Сколько так может продолжаться?»

На нахлынувшее возмущение сердце тут же отреагировало участившимся биением: невидимый обруч сдавил виски так, что закружилась голова, потемнело в глазах. В испуге опустившись на стоявший поблизости диван, Людмила Семеновна подтащила ма­ленькую подушечку, сунула ее под голову и замерла.

«Таблетки забыла выпить, - вспомнила она и, пытаясь остано­вить нарастающую панику, скомандовала себе: - Успокоиться!.. Пройдет... Надо увеличивать дозу, на полдня всего хватает, - поду­мала она о лекарстве от давления.
– Киру попрошу принести тоно­метр... Ай да голубки!
– почувствовав, что обруч отпускает, а пуль­сация в висках утихла, Людмила Семеновна мысленно вернулась к видеозаписи.
– Обухову позвонить, что ли? Пусть с завтрашнего утра начинает исправлять ошибки, хлопотать о моем контракте, иначе... Вот он где у меня сейчас!
– сжала она кулак.
– Не только с работы попрут, но и из семьи. Позвоню, пусть понервничает», - Ба­лай мстительно улыбнулась.

Телефон лежал рядом.

–  Добрый вечер, Юрий Анисимович! Не спите?

–  С чего бы это? Время детское, - спокойно, но настороженно от­реагировал тот.
– Что-то случилось?

–  С чего вы взяли?

–  С некоторых пор вы не тревожите меня вечерними звонками.

–  Я вас и прежде ими не тревожила, - хмыкнула Людмила Се­меновна, припомнив времена их романа. Обухов боялся гнева су­пруги, как огня, и просил, вернее, умолял не звонить домой по ве­черам.
– А вы уже в курсе: ваша новая полюбовница даже в самой туманной перспективе не займет мое место, - без предисловий перешла она к главному.

Какая полюбовница? Людмила Семеновна, вы, скорее всего, ошиблись абонентом, - занервничал Обухов.
– Я - семейный чело­век, и никаких любовниц у меня нет и быть не может. Извините, но уже поздно. Спокойной ночи!

–  Ха-ха-ха!
– громко засмеялась Балай.
– А я вот кино на ночь ре­шила посмотреть о героях-любовниках. Сегодня снято. В главных ролях - знакомые лица. Хочешь знать, чем они там занимаются?

– ...Вы пьяны?
– после затяжной паузы укорил ее Юрий Аниси­мович. Голос его при этом дрожал. Значит, удар попал в цель.
– Не ожидал от вас.