Беспечные

— Я тебя защищу, мама! Я тебя защищу!!! — заорал он, пытаясь двумя руками удержать перед собой меч, но тот был слишком для него тяжёлый.

Фехтовать Кирана начали учить, как только он научился ходить. Учил отец, учили старшие братья. Правда, его учёба не ограничивалась только уроками фехтования.

С тех пор, как ему в руки выдали его первый настоящий деревянный меч, года так в четыре, завтраком его ещё кормили «просто так», а вот путь к ужину надо было прокладывать ловкостью и хитростью, пока не появились сила и умение. Не то чтобы его к столу совсем не пускали, но надо было показать, что ты не просто «стараешься», а ведёшь бой не на жизнь, а на смерть, применяя при этом всё выученное или повторенное за сегодня. К семи годам у мальчика было уже достаточно умения, чтобы тягаться со старшими братьями в ловкости, но не в силе. Силы ему не хватало и сейчас, в восемь лет.

Киран не мог понять, почему нападающие не спешат, и пошёл в атаку первым. Меч он «уронил» остриём вниз, делая вид, что его вот-вот выронит его из рук, сделал два быстрых шага к ближайшему нападающему и резанул по ногам. Застал врасплох и попал, но ранил не сильно. Его пнули ногой обратно к женщине. Киран извернулся, не упал на неё, но бесполезный меч выронил.

— Почему они не нападают, — стоя снова спиной к женщине и не отрывая взгляда от противника, тихо спросил он охранника.

Охранник даже снизошёл до того, чтобы ему ответить, правда, безразлично:

— Девочка им нужна живой.

— А почему ты не нападаешь? — продолжал допытываться Киран.

— Я на их стороне, — всё также безразлично ответил охранник.

Киран не поверил услышанному и к нему обернулся.

— Как это? — в ужасе спросил он.

— Прирежьте его уже, — прошипел охранник вместо ответа.

— Меня? — вслух подумал Киран и понял, что он не жилец.

Понял он это быстро, рефлексы включились ещё быстрее, и прежде чем меч рассек его спину надвое, он перепрыгнул женщину, оказался рядом с «охранником», выхватил его кинжал из поясных ножен и тут же всадил его «охраннику» в бок, чуть ниже рёбер и мимо позвоночника. Руки мальчика залила кровь.

«Охранник» выронил меч, заорал от боли и согнулся пополам. Киран достал из него кинжал и присел, прикрываясь им от других врагов.

«Десять», — начал он обратный отсчёт, и его ярость разгоралась всё сильнее.

По нему промахнулись. Он выскочил за спины нападающих и всадил ближайшему к нему кинжал так же в бок. Если бы те были одеты хотя бы в кожаные доспехи, этот «трюк» не прошёл не то что дважды, но даже один раз. Однако все они были в обычной летней одежде.

«Девять», — Киран понимал, что уже теряет связь с реальностью, и его беспомощность непропорционально увеличивается с каждым новым шагом, а ярость бесконтрольно затапливает сознание.

«Девятый» попытался снести Кирану голову с плеч, но Киран подрезал ему сухожилие на запястье, и тот выронил меч.

«Восемь», — последнее, что успел сосчитать Киран, и считать начал «дракон»…

Когда он очнулся, все нападающие и «охранник» потеряли к нему всякий интерес и истекали кровью в той или иной степени. У Кирана не было цели всех убить — у него была цель всех обезоружить. Его «дракон» это запомнил и исполнил.

Ясность ума вернулась к нему достаточно быстро, и он заозирался по сторонам в полном непонимании, почему до сих пор никто не пришёл на помощь.

«Здесь же столько людей!!! Почему они все просто смотрят?!!».

Угрозы своей жизни он больше не чувствовал, и пошел проверять, жива ли мама.

Мама не двигалась. Не отзывалась. Кровь больше не текла. Мама была мертва. Киран не мог в это поверить: «Опять? Мама мертва опять?!» Он бросил окровавленный кинжал на землю и попытался её перевернуть лицом вверх, чтобы она дышала. С трудом, но ему это удалось, но мама всё равно не начала дышать, а вот девочка, которую она собой прикрывала, всё ещё дышала, хоть и была без сознания.

Киран безвольно сел на колени и уставился пустым взглядом вперёд. Он чуть снова не разрыдался, но увидел, как в их сторону бегут новые вооруженные люди, и его «дракон» начал просыпаться снова.

— Мама, я спасу твою дочь! — гневно прошептал Киран и вырвал бессознательную трёхлетнюю девочку из рук матери. Он взял её на руки, поднял кинжал и побежал в противоположную сторону от новых нападающих — к кораблю, с которого пришла мама.

Добежал и перебежал по трапу на борт. Положил девочку на палубу, перерезал веревки, спихнул трап в воду. Подхватил девочку снова на руки и побежал на противоположный борт судна. Высмотрел «щель» между лодками и ящиками, прикрытую по всех сторон, кроме одной, и забился туда. Девочку он положил под борт судна у себя за спиной и приготовился держать оборону, выставив кинжал перед собой в согнутой руке.

Сидел так Киран недолго. К нему подошёл мужчина средних лет с легкой сединой в волосах и короткой бороде. Он опустился перед мальчиком на одно колено и скомандовал:

— Вылазь!

— Нет! — огрызнулся Киран. — Я её не отдам!

— Я на её стороне, — спокойно сказал мужчина. — Выходи.

— Он тоже был на её стороне! — яростно крикнул Киран. — Он помогал тем, кто убил мою маму! Я её вам не отдам! Я вам не отдам мамину дочь!

— Маму? — удивился мужчина и задумался.

— Маму! — заорал на него Киран. — Я её, наконец, сегодня нашёл, а они её убили! Убили!!!

Киран не выдержал и разрыдался, но кинжал не бросил, а всё так же держал его между собой и мужчиной, вытирая рукавом свободной руки предательские слёзы.

— А папе ты девочку отдашь? — спокойно поинтересовался мужчина.

— Папе отдам, — согласился Киран, когда чуть успокоился.

— Значит, сделаем так: я привожу её отца, а ты её приводишь в чувство. Пока она не придёт в себя, вас здесь никто не тронет. Слово Чести. Когда она придёт в себя, ты её отпускаешь к тому, кого она назовёт отцом, и сам выходишь. Договорились?

— Договорились, — подтвердил Киран.

— Меня зовут Альберт, — сказал мужчина. — А тебя как?

— Киран.

— Киран, я скоро буду, — сказал Альберт и ушёл.

Киран отполз назад в щель и положил кинжал перед собой. Он обернулся к девочке и взял её на руки. Прислушался. Успокоился.

«Дышит».

Погладил по головке, убрал спутавшиеся волосы с лица и крепко обнял, как его всегда обнимала мама, когда сажала на руки.

Что делать, чтобы девочка очнулась, он не знал, но знал, что делают, чтобы дети уснули — укачивают и поют песни. Он решил, что всё равно можно попробовать. Укачивать её у него уже не было никаких сил, и он тихо запел любимую мамину песню, слегка покачиваясь вперёд-назад:

Звёзды загораются

В поднебесье,

Мысли растекаются

В мире с песней…

Альберт вернулся с молодым мужчиной, и они оба молча уселись на палубу напротив щели, в которую забился Киран.

«Он очень бледный, — подумал Киран, разглядывая нового мужчину, и решил: — Этот точно её отец! Мой выглядел так же, когда погиб мой младший братишка».

Решить-то решил, но девочку не отдал и продолжил ей напевать колыбельную.