Беспечные
Шрифт:
Дворецкому графини Киран сказал, что это будет её последний посетитель на сегодня. Дворецкий не возражал, а лишь спросил, не приготовить ли им чего-нибудь на двоих. Киран подумал и решил, что это хорошая идея, и оставил подробности «чего» на усмотрение дворецкого.
У кабинета графини Кирани оперся спиной на стену слева от входа, скрестил ноги, скрестил руки на груди и принялся ждать, когда же посетитель «свалит наконец-то».
Посетитель, видимо, умел читать мысли даже через стену и свалил через минуту. Не успела за ним закрыться дверь, как Киран бесшумно проскользнул в кабинет графини, подошёл к её
Элеонора задумчиво разглядывала какие-то бумаги на столе, опершись головой на руку, совершенно его не замечая.
— Идём обниматься, — добродушно сказал Киран, опершись на стол.
Элеонора вздрогнула, но взгляда от бумаг не оторвала, а лишь произнесла с сомнением в голосе:
— Киран, ты что, заболел?
— Соскучился, — по-доброму улыбнулся Киран.
— У меня ещё остались важные дела, — с упрёком сказала Элеонора, перелистывая очередную страницу. — Подожди до вечера.
Киран мысленно печально вздохнул и понял, что его улыбку стоит приберечь для облаков — на земле она не работает.
— Нори, — строго сказал Киран. — Я похож на человека, который будет ждать?
Элеонора тут же оторвалась от бумаг и испуганно на него посмотрела.
«Видимо, вспомнила грифона», — снова мысленно вздохнул Киран и понял, что он до сих пор не в себе от мысленного приказа его же внутреннего «дракона». Ещё он понял, что сейчас спешит. Киран знал, что когда он спешит, у него никогда ничего не получается как надо, и перестал спешить.
— Ладно, — сдался он. — Я буду в оранжерее. Захочешь — приходи.
Развернулся и ушёл.
В оранжерее он улегся на песок возле пруда и, закинув руки под голову, уставился в хрустальное небо — хрустальный купол над головой.
«А похоже, — подумал Киран. — Прямо как в моей „пещере“. Я, стена, небо…»
Вдруг между ним и «стеной» что-то промелькнуло и плюхнулось сверху. Это «что-то» уже было в коротком изумрудно-зелёном платье с открытыми плечами и коленками.
Ещё с тех самых пор, как Элеонора купила это платье в Каанно-Тане, Киран сомневался, платье ли это? Поэтому на улицу он ей в нём выходить не разрешал. Сейчас же он этому платью был безумно рад, точнее, тому, кто в нём.
— Так обнимать будешь или нет? — игриво спросила Элеонора, облокотившись на грудь Кирана.
— Не знаю, не знаю, — равнодушно ответил он, даже не шелохнувшись. — Ты же отказалась.
— Я уже передумала! — строго сказала Элеонора. — Обнимай!
— Ещё чего! — возмутился Киран. — Ты надумала, ты и обнимай.
Элеонора и обняла его… Обнаженными коленками… Киран сдался…
На ужин они не спешили, потом спешно поужинали и перебрались продолжать не спешить в другое место…
Из открытого окна веяло ночной прохладой, в небе ярко светили звёзды. Киран крепко прижимал к себе девушку и смотрел на звёзды. Он чувствовал, что она ещё не спит, но её дыхание успокаивалось, а значит, она скоро уснет.
«Тянуть дальше нельзя», — решил он и всё же признался:
— Нори, мне надо уйти на три месяца, — неожиданно сказал Киран, нежно поглаживая её по спине. — Графиня Дэйнера без меня справится?
Элеонора замерла, но привычка быстро приходить в себя от шокирующих новостей, не выказывая при этом удивления, не изменила ей и на этот раз.
— Графиня справится, —
грустно вздохнула Нори и расслабилась. — Нори — не очень…— Не переживай, — ласково сказал Киран.
Он ласково улыбнулся, и даже глаза его стали ласковыми, но в темной комнате никто этого не заметил.
«А он так умеет?!» — Элеонора не поверила своим ушам.
— Твои «мальчики» тебя будут оберегать, — продолжал ласково говорить Киран. — У меня с ними договор.
— А? — не поняла Элеонора. — Какие мальчики?
Голос и улыбка Кирана стали азартными:
— Всё те же, которые меня чуть не зарезали, как оказалось, на нашем первом свидании. Твоя бывшая команда с «Неприкасаемой».
— А-а-а… Что-о-о?!!
Киран уже вовсю по-доброму смеялся:
— Ты думаешь, твои подданные тебя бы отправили одну гулять ночью среди пьяных мужиков? Пьяных мужиков никакая репутация ещё никогда не останавливала. Только сила.
Элеонора молчала, переваривая услышанное. Киран перестал смеяться и начал говорить серьёзно:
— Ты не одна, графиня Дэйнера — у тебя есть твоя команда. Ты можешь на них опереться. Гарантирую. Ты не одна, Нори — у тебя есть я. Я тебя оберегаю. А вот Элеоноре придётся побыть три месяца графиней Дэйнерой. Справишься?
По щекам Элеоноры потекли слёзы. Тихие слёзы. Она молча кивнула. Слёзы закапали на грудь Кирану — он их «услышал».
— Ну вот, довёл девушку до слёз, — грустно вздохнул Киран. — Говорю же, не одна. А ну громко плакать! Чтобы я слышал!
Элеонора разрыдалась во весь голос, а Киран сел на кровати, укутал её одеялом и крепко обнял.
Часть 2
Глава 41. Дракончик
Элеонора
Элеонора проснулась утром в своей кровати, укрытая одеялом и обложенная подушками по кругу.
«Как в гнезде», — подумалось ей, и от этой мысли ей стало очень смешно.
Но «огнедышащий» взгляд Кирана она всё не могла натянуть ни на одну из известных ей птиц (грифоны у неё ассоциировались только с девушками) и с гордостью подумала: «Как в гнезде дракона!»
После чего её женская логика сделала самый удобный для хозяйки вывод из этой ситуации, и она решила: «Раз я в гнезде дракона, а в гнезде могут быть только драконы, то я тоже дракон!»
Элеонора спрыгнула с кровати, встала во весь свой «драконий» рост — спина прямая, ноги на ширине плеч, руки сложены под грудью, подбородок гордо приподнят — и почувствовала за спиной опасные когтистые драконьи крылья. Ну, такие, как на картинках в сказках.
«Точно дракон!» — убедилась девушка, не оборачиваясь. Ведь зачем подтверждать глазами то, что видишь Душой?
Она уж было собралась выйти из комнаты в своём новом «драконьем» облике, но тут в голове зазвучал голос Кирана: «Сначала было бы неплохо одеться». Она оглянулась — её самца-дракона нигде не было видно, но… Оказалось, что одеться было бы действительно неплохо.
«Блин! Да он меня так с ума сведёт!»
Элеонора пошла одеваться, всё думая, что с «драконами» связываться опасно: от них теряешь рассудок и всё время попадаешь в неловкие ситуации.
«Вот как так жить теперь?» — мысленно возмущалась она.