Беспечные
Шрифт:
— Здоров, Рэд, — сказал я, заходя в комнату, как ни в чём ни бывало. — Можно задать вопрос?
— Задавай, — безэмоционально ответил Рэд.
Он стоял рядом с окном, засунув руки в карманы штанов и опершись спиной на стену, а смотрел на меня равнодушно. Слишком уж как-то равнодушно.
— Можешь сказать имя Рода моей бабушки? — серьёзно спросил я.
— Род Вереса, — всё так же равнодушно ответил Рэд.
— А её не выгнали из Рода? — с сомнением спросил я.
— Нет.
— А тебя? — я решил всё же уточнить,
— Тоже нет.
При других обстоятельствах я бы даже удивлённо спросил: «Что-о-о?! Даже за союз с чужеземкой?!» Сейчас мне было не до этого.
— Значит, я тоже могу быть частью Рода Вереса? — продолжал уточнять я.
— Ты и так часть Рода Вереса, — спокойно ответил Рэд.
Ходить вокруг да около не имело больше смысла, и я, решившись, спокойно спросил:
— Рэд, можешь мне выдать какое-то дремирское имя, и я уйду?
Спросить-то спросил, но ноги предательски начали подкашиваться.
— Рэд не может. Отец может, — спокойно ответил Рэд, но его взгляд стал таким тяжелым, безгранично тяжелым, в нём было столько тоски, что, как ни странно, меня это обратно твёрдо поставило на ноги.
— Что мне для этого надо сделать, Рэд? — равнодушно спросил я.
— Позволь мне тебя обнять? — с тоской в голосе попросил Рэд.
— Обнимай, — я смог ответить равнодушно.
«Где-то я это уже слышал? Во сне, что ли?»
Я так и остался стоять посреди комнаты, а Рэд подошёл ко мне и меня по-отцовски обнял.
«Как сына», — вспомнил я разговор из сна.
Хиляком я себя никогда не считал, но хруст своих костей услышал явно, а когда он ослабил хватку, то я почувствовал дрожь его рук. Тогда я впервые подумал, что, может, он от меня не сбежал, как от своей жизненной ошибки? Может, он и не хотел бросать нас с матерью, а просто «не так» получилось? Подумать-то подумал, но оставил эти мысли при себе и виду не подал.
— Так, Рэд, — по-дружески похлопал я его по спине. — Ты меня обнял. Теперь давай имя, и я пойду.
Рэд отстранился и, посмотрев на меня с язвительной ухмылкой, сказал:
— Назови меня отцом и получишь имя.
— Ещё чего! — неподдельно возмутился я.
— Ну, раз тебе не нужно имя, то иди, — равнодушно ответил Рэд и пошёл обратно к окну.
Мне захотелось ему врезать, что я и сделал. Рэд увернулся…
Опомнился я только тогда, когда разнёс всю комнату и сломал об него последний стул. Атаковать мне было больше нечем, а ему хоть бы что! От всего увернулся и до сих пор ухмыляется. Старпёр хренов!
«Я, конечно, могу зарядить в него молнией, — начал размышлять я, но тут же сам себя наругал за эту мысль: — Но кто ж в отца молнии-то запускает? — а потом сам же от неё и офигел: — Отца?!»
Я так и не понял, когда я успел мысленно сдаться, пришлось сдаваться реально:
— Твоя взяла, отец, — я выдохнул и отбросил обломок ножки стула в сторону. — Давай
уже имя, и я пойду!Отец по-доброму усмехнулся:
— Что, девушка заждалась? Дремирская, небось?
— Ну, — ляпнул я, а потом опомнился: — С чего вдруг?
— А чего бы ты ещё ко мне за именем пришёл? — отец уже улыбался во всю. — Видимо, «бабушка» слишком далеко опять оказалась.
— Отец, не перегибай, — холодно сказал я. — Я уйду.
Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но тут же серьёзно ответил:
— Виноват.
— Принял, — ответил я и, как говорится, «сделал личико попроще».
Тут я понял, что устал во всех смыслах этого слова, и уселся на пол посреди комнаты, скрестив ноги перед собой. Тяжело выдохнул, подпер голову рукой и посмотрел на отца снизу вверх:
— Ну, рассказывай, какой мне там Обряд надо пройти?
Отец уселся так же напротив, но расслабленно-ровно, и спросил:
— Тебе имя надо или Обряд?
— Имя, конечно.
— Х-м-м, — ненадолго задумался он. — Вставай.
— Зачем?
— Чтобы хоть выглядело со стороны поприличнее, — усмехнулся он.
— Да кто нас тут видит? — не сдавался я. Мне лень было вставать.
— Они, — отец сделался серьёзным и указал пальцем наверх. — Предки наши нас видят.
Пришлось встать.
Отец положил мне правую руку на плечо и торжественно проговорил:
— Я нарекаю тебя, сын, Белояром из Рода Вереса.
Мне, конечно, было всё равно, какое имя он для меня придумает, но это уже ни в какие ворота не лезло!!!
— Каким местом я «белый»?! — я удивился и возмутился одновременно. — У нас в семье беловолосые только вы с бабушкой!!!
— Ну… — невозмутимо пожал плечами отец. — Поседеешь когда-нибудь, вот и «побелеешь».
— Ты это серьёзно?! — моему возмущению не было предела.
— Серьёзно или нет, — снова заулыбался отец, — иди уже, а мне надо идти к графу Неррону на поклон и выпрашивать новую комнату.
«Ага, скажешь тоже: выпрашивать! — продолжал уже мысленно возмущаться я. — Когда надо выпрашивать, всю Крепость в заложниках не держат!»
Я вышел и хлопнул дверью.
Отец мой, конечно, оказался крут, но бли-и-ин…
«Что ж мне так с именами по жизни не везёт?! То Марконий, то Белояр!!! Вот как мне с этим жить теперь?! Ладно жить… Мне же это теперь вслух надо будет произнести как минимум один раз!!!»
Я вышел на улицу и, запрокинув голову, уставился в бездонное синее небо.
«Я знаю, вы меня видите!», — продолжал возмущённо думать я и, разведя руки в стороны, заорал на всю Крепость:
— За что-о-о!!!
«За что Вы так со мной, Предки?!»
Никакая мне звезда с неба не подмигнула и посланием не разразилась, и я пошёл на выход. В смысле, к самой высокой башне. Никто меня не остановил ни по дороге к ней, ни в самой башне, да и не остановил бы… И я поднялся на подъемнике на самый верх.