Беспечные

На горизонте темнела окраина Пожарища.

«Хоть какая-то польза от этой Крепости есть — видно далеко!» — подумал я, а вслух громко сказал, чеканя каждое слово:

Мне туда и поскорей…

Я указал пальцем на тёмное пятно на горизонте.

Коль не хочешь здесь смертей!

Не знаю, к «кому» я обращался, но этот «кто-то», видимо, решил, что я действительно угоню Крепость и посажу её на голову Яренке, лишь бы снова не тащиться через пустыню. Через мгновение я уже стоял на песке в шаге от границы с Пожарищем. А ещё через шаг я бежал в сторону поселения, распространяя вокруг себя самые недоброжелательные намерения, на которые только был способен. Сейчас это было легко!

Рэд О’Ний Эренский… Радимир из Рода Вереса

Песня Души Белояра по мнению отца: Neuromonakh Feofan — Я готов

Часть 4

Глава 23. Связь

Через полчаса надо мной закружили грифоны.

«Нахрен мне грифон?!» — мысленно возмутился я и, всё же остановившись, заорал в небо:

— Коня мне!

Не дожидаясь ответа на свой приказ, я побежал дальше, но убежал недалеко. Один из них спикировал передо мной и преградил путь. Не успел я вскинуть руку, чтобы изжарить грифона вместе с наездником, как его наездник поднял руки в примирительном жесте, а я заметил, что и грифон разглядывает меня скорее с интересом, чем хочет сожрать.

Я опустил руку. Наездник снял маску.

— Залазь, — усмехнулся Мирияр и показал себе за спину.

Я на него скептически посмотрел.

— Залазь и не морочь голову! — возмутился он. — Какого, нахрен, коня?! Может, тебе ещё и карету с пажами подать?

Я представил, как я — не-прекрасный принц — приезжаю за Настенькой в Дремир на карете с пажами, и заржал в голос. А когда я наконец успокоился, то понял, что теперь я успеваю, даже если буду идти отсюда в Яренку пешком, и выдохнул.

— Я смотрю, ты по мне соскучился, раз у порога встречаешь, — съехидничал я, подходя к Мирияру и залезая в пассажирское седло.

— Рос по тебе соскучился, — отмазался он. — Подбросить? Или ты всё же спешишь?

— Давай. Уже не спешу, — меланхолично ответил я и надел маску.

Весь мой гнев куда-то улетучился, а на смену ему пришла удручённая опустошенность.

«Зачем ты так со мной, отец? — думал я, откинувшись на невысокую спинку седла, сложив руки на груди и запрокинув голову к небу. — Мало тебе было, что ты нас бросил, так ещё и имя мне дал, чтобы мне хотелось выть от тоски каждый раз, как я о нём буду вспоминать или произносить вслух? Чем я перед тобой так провинился? Ведь я о тебе даже не знал все эти годы, да и не особо думал. А если и думал, то не проклинал, а лишь хотел знать „почему“… Зачем ты надо мной поиздевался, когда я, наступив на свою гордости, пришёл к тебе за помощью?..»

Небо, естественно, ответ на этот вопрос не знало, не знал и я. А ещё раз спрашивать об этом у отца я не собирался. Мне и видеть его расхотелось окончательно.

«Вниз хоть глянь», — всплыло у меня в голове, но на этот раз я даже не удивился, что со мной вдруг заговорил грифон, а просто исполнил его приказ — глянул вниз и замер от удивления.

Мы подлетали к высоченному дереву, которое было раза в два выше всех деревьев, когда-либо виденных мною в жизни, а вокруг него на сотни шагов расстилался зелёный покров, в одном месте протянувшийся до бирюзово-зелёного озера. Того самого, куда мы с Мирияром ходили воду выливать месяц назад.

«Вот это да!» — ошарашенно уставился я на сказочный лес, вмиг позабыв все свои горести и печали.

Грифон накренился влево, и мы начали плавно снижаться… Не успел он приземлиться на дорогу, как я тут же спрыгнул с него и как завороженный побрёл к дереву, даже не замечая, что вместо кучи бурелома, что всегда преграждала нам путь в этом месте, теперь была широкая зелёная тропа.

— Тебя подождать? — донеслось мне вслед.

— Нет! — ответил я, не оборачиваясь. — Благодарю!

По хлопкам крыльев я понял, что меня оставили наедине с этим чудом природы, и окончательно расслабился — улыбнулся.

Я шёл по шелковистой зелёной траве среди пёстрых цветов и невысоких кустарников, огибал обгоревшие остовы деревьев, поросшие молодыми побегами, но всё не мог оторвать свой взгляд от Роса. Теперь бы понадобилось четверо таких, как я, чтобы обхватить его ствол, а его пышная зеленая крона огромным шаром закрывала полнеба передо мной. Правда, его нижние ветви были до сих пор на высоте моего роста. Мне почему-то вспомнилось моё детство и то, как я любил лазить по деревьям. Самым любимым из них тогда был как раз орех с его толстыми ветками, до которых всегда легко было дотянуться или допрыгнуть с земли. Мне даже захотелось прямо сейчас залезть на дерево передо мной и посидеть среди листвы, опершись спиной на ствол. Но такими глупостями я заниматься не стал и, подойдя к Росу, приложил ладони к стволу, закрыв глаза.

— Здравствуй, Рос, — лишь успел сказать я, как оказался на небольшой зелёной поляне, окаймленной со всех сторон невысокими деревьями, а передо мной стоял молодой босой парень в серо-коричневой одежде и с зелёными листья в русых волосах.

— Здравствуй, — ответил он, радостно улыбаясь, а потом внимательно на меня посмотрел и с интересом спросил: — И как мне тебя нынче величать?

— В смысле? — не понял я.

— Имя Родовое мне своё скажешь? — продолжал улыбаться он.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Я вижу связь. Твою связь с Родом. Раньше её не было, а сейчас она есть, но ты её отвергаешь. Мне захотелось узнать почему, вот я и позвал тебя, чтобы спросить.

— Белояр я, — ответил я, и голос мой дрогнул, но я задавил в себе это малодушие и продолжил: — Белояр из Рода Вереса. А ты, как я понял, Ростислав?

— Он самый. И чем тебе твой Род не угодил? — продолжал бесцеремонно допытываться Рос, а я задумался: «Действительно, чем?»

На что сам себе и ответил: «Не угодил мне лишь отец, а вот быть в Роду своего деда я сочту за честь, кем бы он ни был. Хотя… где это видано, чтобы отцы „угождали“ сыновьям? А значит, это всего лишь моя глупая детская обида…»

— Род у меня годный, — честно признался я. Чего уж мне перед деревом лицемерить? — А вот на имя, что дал мне отец, я обиделся. Не к лицу оно мне.

— Отчего же? — удивился Рос.

Я посмотрел на него, как на идиота, а он продолжал смотреть на меня с непониманием.

Вдруг он замер и закрыл глаза, будто общаясь с кем-то ещё, а потом вновь на меня посмотрел и сказал:

— Идём.

Не дожидаясь ответа, он прошёл мимо меня, и мне пришлось следовать за ним, ведь как самостоятельно выбраться с его поляны я не знал, а беспочвенных надежд на то, что кто-то там меня вдруг оттолкнет от дерева, чтобы оборвать связь, я не питал.