Беспечные

— А не было? — удивился я.

— Не было, — так же грустно ответила Настенька.

— А где же я её взял? — весело спросил я.

— Я тебе свою отдала, — слегка улыбнулась Настенька.

Мне стало больно, невыносимо больно, будто я почувствовал, как болит внутри меня её душа.

Я обнял её дрожащими руками, крепко прижал к себе и тихо спросил:

— Как мне вернуть её тебе?

Чуть было не сказал, что она мне «не нужна», но вовремя осёкся.

— Это подарок, — Настенька погладила меня по спине. — Подарки не возвращают.

— А как мне с тобой ею поделиться? — спросил я, не тая.

— Будь рядом. Ты теперь тёплый, душевно тёплый… Не бросай меня больше, Марк, ладно? Не бросай… Ни на мгновение… Я не переживу этого ещё раз, ладно?

— Не брошу, — честно сказал я.

Сам себя услышал и сам поверил своему голосу.

Настенька разрыдалась, а я решил, что надо идти по порядку: её тело я себе вернул. Теперь надо склеить её сердце, а с душой разбираться потом. Ещё я понял, что бабушка мне больше не нужна — у меня есть Настенька. Понять бы только, что с ней делать…

«Нет, бабушка всё же нужна!» — взял я свои слова обратно, и мне показалось, что бабушка где-то весело засмеялась на краю моего сознания.

— А ну не плакать! — весело скомандовал я и принялся Настеньку щекотать.

Через какое-то время сработало! Настенька засмеялась и стала отпихиваться от меня, правда, не особо успешно.

Я понял, что бабушкины приёмы всегда работают! Хоть шесть тебе лет, хоть двадцать шесть!

Часть 2

Глава 35. Задолбали

Эрик

В тот же день.

Гердана, Марингерд.

Со времени своей последней встречи с Марком жизнь у Эрика не ладилась, и он всё проклинал себя за то, что лишился единственного друга. Друга, с которым дружил последние двадцать лет.

«Я ведь по-настоящему дружил, — безрадостно думал он, всё не зная, как теперь это можно исправить. — Как умел, так и дружил… Как сам научился, так и умел… Дружить меня никто никогда не учил… Что же я сделал не так-то?»

До встречи с Кираном Эрик и не догадывался, что мог дружить как-то «неправильно». Киран сказал ему об этом один раз, но гордыня не позволила тому ничего тогда исправить. Киран сказал ему об этом второй раз, но Эрик так и не смог себя пересилить и извиниться, а следом и сам понял, что его извинения уже и не нужны.

«Сотрудничество? Ха!» — горько думал он, в очередной раз сидя за столом перед нераспечатанным письмом Марка для Кирана, которое так и не отдал.

Сегодня его настроение было особо паршивое. Сколько не сидел он над чертежами и инструкциями к самолетам, найденными в пещере под Марингердом, так и не смог понять даже как их включить, не говоря уже о том, чтобы сдвинуть с места. Но он всё равно не сдавался и сосредоточился на том, чтобы расчистить выход из пещеры, а потом ещё раз идти на поклон к Кирану, чтобы тот соизволил привести в движение тот самолёт, который им удалось открыть.

Не из праздного любопытства Эрик возился со всем этим. Найденные самолёты представляли для него не историческую ценность, а практическую. Он искренне верил, что они будут большим подспорьем и во время возможного вторжения внеземных сил, и во время возможной природной катастрофы, что они хоть как-то поднимут вероятность их выживания.

Последние две недели ничего не менялось в лучшую сторону, и каждый новый день, полный неудач, расстраивал его всё больше и больше, а вид беззаботных людей на улицах города начинал бесить. Если раньше он вполне мирился с беспечностью окружающих, считая, что каждому своё — одним прояснять тайны мироздания, а другим их кормить и защищать — то сейчас мириться с этим было выше его израсходованных душевных сил.

Утренний обвал, завалившись двери ангара, которые он все это время пытался безуспешно открыть, доконал его окончательно. Расчищать его у него больше не было ни сил, ни желания. А последняя капля его душевного равновесия испарилась при виде разломанных и погребенных под завалом самолётов, стоявших близко к выходу. Эрик впал в отчаяния и ушёл, предупредив Гаррета, что его услуги ему больше не нужны.

Долго отчаиваться Эрик не умел. Из этого состояния он сразу срывался или в пофигизм, или в бешенство. Первое обычно было более частым исходом, но не сегодня.

— Да хрен с вами! Пусть будет «сотрудничество»! Гори оно всё пропадом!!! — заорал он на всю таверну и вскочил со стула.

Зло схватив письмо со стола, он пошёл к Кирану на корабль. Поджигать он ничего не собирался. Просто хотел поговорить. Или «непросто» — как получится!

На этот раз на корабль его пустили без задержек, и даже Киран оказался на месте.

— Здоров, Эрик, — равнодушно поздоровался Киран, когда Эрик зашёл в капитанскую каюту.

Киран сидел в кресле, закинув ногу поперёк ноги и сложив руки на груди. Он смотрел на Эрика, как… В общем, на друзей так не смотрят. Так смотрят на докучающее неудобство.

Эрик молча дошёл до невысокого столика, что стоял перед Кираном, и припечатал к нему конверт с письмом Марка.

По пути сюда Эрик немного успокоился, но этого «немного» хватало лишь на то, чтобы не орать на людей вокруг.

— Это, — зло процедил он сквозь зубы, — письмо тебе от Марка. Это… Подтверждение того, что я ходил к нему извиняться. Я не извинился. Второй раз мне извиняться уже не перед кем. Наш договор недействителен. Ты мне больше ничего не должен.

Не дожидаясь ответа, Эрик вышел за дверь и покинул корабль. Даже если бы он и увидел, как Киран разорвал конверт на четыре части и по-доброму улыбнулся ему вслед, это вряд ли бы хоть как-то улучшило его настроение.

«Всё! Я валю домой! Два года там не был! — думал он по дороге в дом над пещерами. — Нахрен я парюсь? Всё равно сдохну вместе со всеми! Отдохну хоть перед смертью, книжки почитаю, изобретения доделаю! Попрошу Клиффа меня подбросить до границы с Каанно-Таной, а там и до Эвенны рукой подать».

С каждым шагом его решение только крепло, и когда он дошёл до порога дома тёти Милы, то уже твёрдо заявил ей, что его исследование завершено, а он завтра же покидает Марингерд. Предупредил об этом и Клиффа — наездника на грифоне, которого к нему приставил граф Неррон.

Клифф тут же ушёл собираться в дорогу, а Эрик завалился на кровать отдыхать. Через час ему в край надоело бездельничать, и он засел писать свой последний отчёт графу Неррону.

Писал он его весь оставшийся день и почти всю ночь. На закате заходил Клифф, предложил вылетать на рассвете, и Эрик согласился, даже не расслышав, что его спросили. Согласился и забыл, а когда его разбудили через два часа после того, как он наконец-то лёг спать, то этому он, мягко говоря, не обрадовался.

— Выходим через полчаса, — сказал Клифф, когда, наконец, смог его добудиться.