Беспокойные помощники

– Все здесь?

– Здесь, здесь, - дружно закивали головами ташасы.

Карл Рыбовод поднял вверх принесенный с собой светящийся шар, и тот залил половину чердака ровным, чуть голубоватым светом. На вторую половину его уже не хватило, но все ташасы были в первой и старательно махали лапками, привлекая к себе внимание. Мол, здесь мы, здесь, никуда не делись.

– Ну, стало быть, спокойной ночи, - сказал Карл Рыбовод.

Он повертел головой, и скрылся в люке. Крышка тихо встала на место. Снова сгустилась темнота, и ташасы поморгали, обратно перестраивая зрение. Создатель, кстати, мог бы и рефлекторное переключение сделать, а то на каждый раз не наморгаешься. Можно, конечно, видеть сразу в нескольких диапазонах, но это нагрузка на глазки большая, так кому охота их портить? Вот и моргали ташасы, недовольно кривя мордочки.

– И чего он так разбушевался? – спросил Умник. – Вот гадаю, гадаю, а сообразить не могу.

– Увидел он там что-то, - сонно пробормотал Хитрец.

– Это-то понятно, но что?

– Не знаю. Давай спать, после такой встряски не помешает восстановиться.

Умник кивнул и вытянулся на одеяле, уютно устроившись на сгибе.

Поспать спокойно не получилось. Вначале доставал из астрала вопрос о странной реакции Карла Рыбовода. Едва ташасы объединенными усилиями развеяли его, как зарядил дождь. Крупные капли барабанили по крыше. Затем открылась дверца. Та, что вела наружу, на крышу сарая. Открылась тихонько и совершенно беззвучно, но ташасы были существами магическими и скорее почувствовали, чем заметили движение. Хитрец приоткрыл один глаз и лениво спросил:

– Кто там?

Ответа не последовало. Хитрец приподнял голову. У входа замерло то самое существо, что днем чуть не высосало жизнь из мышки. Глазки на тонких стебельках тревожно сновали туда-сюда. Хитрецу показалось, что существо стало немного крупнее. А, может быть, действительно показалось. Точно можно сказать по ауре, поскольку ее рисунок подделать практически невозможно. Вот только у этого существа аура отсутствовала. Тоже, конечно, запоминающаяся подробность, но ведь может оказаться, что это – отличительная черта всех подобных созданий. Само существо в астрале выглядело менее плотным, и сквозь панцирь были видны внутренности. Точнее, их отсутствие. Внутри ярко сияла оранжевая искорка, которую окружала призрачная белесая паутина, и там, где нити соединялись, их скреплял ухмыляющийся череп. Природа такие художества не практикует. Вот волшебники – запросто. Вне всяких сомнений, существо было магическим, если бы не одно "но". Подобных существ в каталоге магических созданий не значилось. Хитрец не стал ломать голову над этой загадкой, а просто спросил:

– Эй, а ты кто?

Существо дернулось всем телом. Глазки на стебельках повернулись к фиолетовому ташасу. Умник сел и поморгал, настраивая зрение.

– Вроде, тот самый, который на берегу был… - сказал он.

– Мне кажется, или он действительно подрос чуток? – спросил Хитрец.

– Похоже на то, - кивнул Умник. – А сам он что говорит?

– Ничего. Только глазами вращает.

– Может, он так разговаривает, - предположила Балаболка.

Она села, сладко зевнула и потянулась. Лохмушка, по обыкновению свернувшаяся клубочком, приподняла хвост, глянула на странное существо, и снова укрыла мордочку. Толстяк тоже зевнул, но принимать вертикальное положение не стал. Лень было.

Существо зашевелило лапками и плавно сместилось к люку в полу. Вытянув вперед хвост, оно ловко подцепило ручку дверцы, проделанной для ташасов, и рывком распахнула ту.

– Ты куда это? – спросил Хитрец.

Существо, не отвечая, нырнуло вниз.

– Куда это оно? – проворчал Умник.

– Не знаю, но думаю, что надо бы за ним проследить, - проворчала Лохмушка. – А то еще натворит чего-нибудь, а мы расхлебывать будем.

– Только этого нам не хватало, - сказал Хитрец. – А ну-ка, пойдем, посмотрим.

Недовольно ворча и потягиваясь, ташасы прошлепали к открытому люку. На лестнице существа не было. Хитрец просунул мордочку в люк и огляделся по сторонам. Из трех дверей в коридоре были открыты две – те, что вели в спальню Карла Рыбовода и в комнату девочек. Вряд ли существо было в этом повинно. Скорее всего, двери оставил открытыми сам Карл Рыбовод, чтобы контролировать ночные перемещения дочерей, но свобода выбора усложняла поиск ночного гостя. Хитрец прислушался. Из спальни Карла Рыбовода доносился раскатистый храп. Из второй комнаты робко выплывало тихое мерное сопение, начисто забиваемое храпом. Хитрец бы и не расслышал его, не издавай люди эти звуки в противофазе. Ничего такого, что сразу бы обозначило местонахождение странного существа, слышно не было.

Балаболка нетерпеливо подергала Хитреца за хвостик.

– Ну, чего там?

– Ничего, - недовольно буркнул фиолетовый ташас. – Надо лезть.

Ташасы, стараясь не шуметь, запрыгали вниз по ступенькам. Толстяк, прыгавший последним, оступился и полетел вниз, врезавшись всем телом в спину Умника. Зеленый ташас его, понятное дело, не удержал. Вдвоем они даже не заметили, как опрокинули Балаболку и все вместе спланировали вниз верхом на Хитреце. Лохмушка успела среагировать и отскочить в сторону. Лестница была узкая, и в той стороне ступенек уже не было, так что дымчатая полетела вниз вслед за остальными, но отдельно. Те шмякнулись единой кучей, и Хитрец возмущенно запищал. Писк вышел глухим - все-таки на голове у фиолетового ташаса лежала Балаболка, а всю компанию накрывал сверху Толстяк - но очень прочувствованным.

Умник потряс головой и на четвереньках отполз по хвосту Хитреца в сторону. Фиолетовый ташас зашипел. Балаболка открыла глазки, поморгала и скатилась на бочок. Хитрец глотнул свежего воздуха, и с удвоенной силой запищал, чтобы Толстяк с него слез немедленно. Лохмушка села, поправила прическу и посмотрела по сторонам.

– Все целы?
– спросила она.

– Сейчас узнаем, - пропищал из-под Толстяка Хитрец.

Красный ташас сообразил, наконец, куда ему ползти, перекувырнулся через голову и откатился назад, к лестнице. Хитрец встряхнулся и сел. Проведя инвентаризацию своего помятого организма, он не обнаружил никаких повреждений и начал расправлять шерстку.

– Извини, я там оступился, - пробасил Толстяк.

– Да уж я заметил, - фыркнул Хитрец.
– Ладно. Мы никого не разбудили?

Храп чуть поменял тональность, но от того стал еще более заливистым. Карл Рыбовод крепко спал на посту. Сопение из комнаты сестер ничуть не изменилось.

– Спят, - уверенно сказал Умник.

– Это хорошо, - сказал Хитрец.
– А этого, с хвостом, никто не видит?

Ташасы дружно завертели головами, и разом пришли к отрицательному ответу.

– Через стены он проходить не может, - сказал Умник.
– А вон та дверь закрыта. Он или в той комнате, или в этой.

Хитрец согласно кивнул.

– Я тоже так думаю. Пойдем, посмотрим. Только тихо!

Приоткрытые двери располагались напротив друг друга. Ташасы вначале осторожно заглянули к Карлу Рыбоводу, потом к сестрам.

– Вон он! – тихо пискнула Балаболка.

Странное существо сидело на высокой деревянной спинке кроватки и, не отрываясь, глядело на спящую Тику. Та зарылась в одеяло так, что наружу торчал только носик. Этот носик и выводил то сладкое сопение, что было слышно в коридоре. Лиз лежала тихо-тихо. По крайней мере, из-под ее балдахина не доносилось ни звука. Странное существо нацелилось на Тику.

В том, что оно нацелилось, никаких сомнений не было. Существо подобралось, как перед прыжком, хвост мелко подрагивал в предвкушении смертельного удара. В астрале вокруг хвоста уже начал закручиваться вихрь, в котором все отчетливее мерцали призрачные черепа.

– А ну, прекрати сейчас же! – громко пискнула Балаболка.

Левый глазик существа повернулся на стебельке и уставился на ташасов. Правый, не отрываясь, следил за Тикой. Вихрь вокруг хвоста продолжал раскручиваться. Буйная аура девочки, продолжавшая бурлить даже во сне, выступала за неясные в астрале контуры одеяла, и хвост нацелился на нее.