Беспощадный охотник

— Я не хороший человек, Оливия. Жизнь, которой я живу, — это именно та жизнь, которую твой дедушка не хотел, чтобы ты вела. Дело было не в том, чтобы закрыть дверь Братвы. Дело было в опасности. Постоянная опасность, угрожающая твоей жизни. Я — Пахан Войрика. Это значит, что я — смерть для тебя. Любой, кто действительно любит тебя, никогда не пожелает тебе этого.

Холодный узел сжимает мой живот от его слов. Это эффект утраченной любви.

Любовь ушла, так и не начавшись.

— Эйден, я…

— Нет, — он перебивает меня, прежде чем я успеваю что-то сказать, и одинокая слеза скатывается по моей щеке.

Он поворачивается и уходит, оставляя меня наедине с оставшейся частью предложения.

Я тоже тебя люблю.

40

Эйден

Мы собрались в лесу в миле от объекта. Мы так близко к тому месту, где нам нужно быть, но так далеко, далеко в плане знаний. Это не очень хорошо для меня, потому что мы делаем все по старинке.

Как я и сказал Оливии. Мы проверяем место и переезжаем, если увидим возможность.

Задержка сегодня утром была вызвана тем, что мы пытались заставить работать устройство Доминика.

Это не сработало, или, скорее, пока не работает. Он спроектировал его так, чтобы он постепенно стирал брандмауэры, ослабляя систему. Пока это не произойдет, и мы не знаем, когда это произойдет, потому что у Эрика есть какая-то сумасшедшая установка, которая превосходит все, что мы делаем.

Мы зашли слишком далеко, чтобы сидеть и ждать.

Черт его знает, я уже достаточно долго сижу и жду.

— Вы должны предположить, что объект и прилегающие территории похожи на смертельную ловушку, — начинает Алехандро акцентированным голосом, который предполагает, что он в основном говорит по-португальски и только по-английски, когда это необходимо. — Были сообщения о том, что это место было оснащено ловушками всех видов, предназначенными для того, чтобы убить вас в мгновение ока.

Он очень напоминает мне моего отца, хотя эти двое мужчин совершенно не похожи.

Алехандро намного моложе, ему сорок шесть лет, но он держится с уверенностью зрелого человека, который слишком часто видел суровые испытания жизни.

Глядя на него перед нами, я понимаю, что он видел слишком много смертей. Немного похож на меня.

Нужно знать одного. Я думаю, это может быть что-то в свете, который человек несет с собой, что узнаваемо.

Те, кто живет во тьме, как я, не несут ничего. Это то, что мы осознаем.

Я вижу это сейчас, глядя на него.

— Дом там. — Он указывает на тропу с самыми высокими деревьями. — Мои люди покажут вам дорогу. Важно придерживаться тропы и следовать за ними в точности. Это их территория, так что мы будем как ягненок на заклание, если кого-то из нас поймают.

Я ему верю, и это меня беспокоит.

— В таком случае, я думаю, нам лучше объединиться, — предлагает Массимо. — И использовать коммуникаторы.

— Согласен, — отвечает Алехандро, коротко кивая. — Как насчет того, чтобы десять человек остались здесь для подкрепления, а мы отправимся с остальными тремя группами по десять человек.

— Согласен. Оставайся здесь. Если дерьмо попадет в вентилятор, нам понадобится кто-то сильный, чтобы довести все до конца.

— Ладно, давай сделаем это. — Алехандро пожимает руку Массимо, словно прощаясь.

Массимо выглядит невозмутимым и сосредоточенным. Две вещи, которые я хотел бы иметь прямо сейчас.

В отличие от него, который берет на себя ответственность, я как ходячая бомба замедленного действия, готовая взорваться. Как дикарь, которым я являюсь, все, что у меня на уме — это смерть. Смерть и образ разочарования, который я увидел на лице Оливии, мечутся во мне.

Ни то, ни другое мне не подходит. Они оба выводят меня из равновесия, и я не могу себе этого позволить.

Мы разделились на три группы, среди которых лидируют трое сильнейших мужчин. Это я, Массимо и Доминик.

Рядом со мной Максим, который все еще недоволен тем, что я утаил информацию об Эрике. Он ничего не сказал, когда я сегодня утром инструктировал его и Илью, но я мог сказать, что он был зол, тогда как Илья не выразил никаких эмоций ни в ту, ни в другую сторону.

Во главе у нас двое людей Алехандро, которые ведут нас через чащу деревьев. Деревья такие густые и плотные, что я надеюсь никогда не потеряться среди них. Поскольку все выглядит одинаково, вы, вероятно, потеряетесь навсегда. Это место напоминает мне леса в России. Человек может пропасть там и больше никогда о нем не услышат.

Я смотрю на Максима, пока мы движемся, и замечаю, как он двигается. Как настоящий воин и как меня тренировал мой отец. Он двигается так, будто защищает своего лидера, чтобы миссия могла быть выполнена.

Я думал о том, что Доминик указал на откровение Персефоны. Я не могу это уложить в голове, потому что, как всегда, я что-то упускаю. Какой-то ключевой фактор, и этот ключевой фактор может оправдать моих людей.

Мой брат в частности, который всегда был моей спиной. Человек, который двигается как он, по сути используя себя как щит, не из тех, кто предаст другого. Также не предаст и такой человек, как Илья.

Максим смотрит на меня, и его лоб напряженно хмурится.

— Что такое, Пахан? — бормочет он, понизив голос.

— Ничего, просто будь осторожен.

Его глаза на мгновение сужаются, а затем он возвращается к своему наблюдению, пока мы движемся вперед.

Мы продолжаем идти, кажется, около мили, и тут я замечаю впереди небольшую поляну.

Солдат Алехандро поднимает руку, и мы останавливаемся, затем он приглашает меня подойти поближе.

— Здесь нам нужно быть осторожными, — говорит он мне. — Я предлагаю вам и вашему заместителю проверить место отсюда, а мы останемся здесь, чтобы прикрыть вашу спину. Вам решать, стоит ли вам рисковать и двигаться дальше.

— Хорошо, я понял.

— Мы будем ждать вашего слова.

Мы движемся вместе скрытно, приседая, пока окружающая обстановка не становится более ясной, а затем пригибаемся к земле, когда я вижу, что мы находимся на краю крутого холма.

Объект находится под нами, и он такой же бесконечный, как на картинке, которую Доминик показал нам несколько дней назад.

Мало того. Он очень тщательно охраняется, как гребаный Форт-Нокс.

Мы в двухстах футах от них, но я вижу людей на крыше и людей на земле. Их много. У всех оружие.