Бессмертник на зеленом сюртуке

Представителей опозоренного предателем рода сослали, лишив должностей. Провели повторную "чистку" департаментов, муниципалитетов и гвардии, в ходе которой за разные правонарушения уволили четыре дюжины человек. Проверки бушевали около полугода, пока лорд Андеш с уверенностью не доложил: среди магов и государственных служащих не осталось не лояльных короне людей.

Заслуги Эйдана перед королевством официально признали. После Зары им занималась сама леди Совейна, предварительно наложив на него усыпляющее заклинание. Когда же вампир пришел в себя, его наградили. Своеобразно, конечно: приписали к Департаменту внутренних дел в качестве осведомителя, а также, что понравилось Эйдану гораздо больше, сделали подручным палача. Судейские потом шутили: обвиняемые признавались гораздо быстрее, когда видели перед собой клыкастую улыбку. Отныне вампир частенько спал не в лачуге, а в одном из тюремных подвалов, по ночам лакомясь кровью осужденных с молчаливого согласия тюремщиков. Те нередко специально оставляли двери камер особо опасных преступников открытыми. Несчастные, обрадованные неслыханной халатностью, бросались на волю — и попадали в руки Эйдану. Не оставил он и ночных вылазок в город. Их вампир, по собственному признанию, любил больше редких тюремных гастрономических изысков. Зато работы у стражи стало меньше, хотя трупов прибавилось.

Но было в вольготной жизни Эйдана одно "но" — пришлось носить магический ошейник. Надевала его Зара, потратив целый час на уговоры и заверения, что это для блага вампира, чтобы не убили ненароком. Снятие ошейник означало причисление к существам, подлежавшим уничтожению. Тонкая кожаная полоска, опутанная чарами, помогала отслеживать передвижения вампира и в случае агрессивного поведения парализовала мышцы.

— Я теперь, как собака, — жаловался приятельнице Эйдан, с ненавистью теребя атрибут рабства. — Вы бы еще клеймо с гербом поставили!

— Зато тебя теперь никто не убьет, ты под защитой короны. Сам знаешь, маги вампиров не любят, а тебя терпят, в Старый город заходить разрешают.

Вампир почему-то не проникся оказанным доверием, в очередной раз зарекшись помогать чародеям и людям вообще. Через пару месяцев он научился снимать ошейник и, упиваясь свободой, сбежал из столицы. Зара надеялась, Эйдан не попадется под горячую руку охотникам или жрецам, хоть и радовалась тому, что больше не придется терпеть запах крови и вздрагивать от традиционного почесывания клыками за ухом — девушке так и не удалось отучить вампира от вредной привычки.

Ее светлость Зара Рандрин благополучно училась в Аспирантуре, движимая целью во что бы то ни стало получить вторую магическую категорию. Разумеется, не все получалось, как хотелось, и она частенько просиживала за книгами целую ночь и наутро приходила в департамент в таком виде, что покойники с кладбища пожалели бы. После совещания или раздачи поручений девушка устраивалась спать в уголке отдела до обеда, а потом старалась наверстать упущенное. Зато учеба спорилась. В первый год обучения Зара не получала ниже семи баллов. Затем, отсеяв отстающих, преподаватели оценки ставить перестали, да и лекций стало значительно меньше: две-три в месяц по узким специализациям. Остальное время посвящалось самостоятельным изысканиям и беседам с научным руководителем. Зара не упускала случая засыпать последнего вопросами, стремилась докопаться до сути. Наставник, один из старших преподавателей Школы, терпеливо объяснял, что и как. Ему подобное рвение нравилось. Юные особы редко всерьез интересовались магией.

Пару раз Зара заходила к Бланш. Отношения между подругами охладели, у них почти не осталось общих интересов. Зара уныло взирала на очередную вышивку, поджимала губы во время рассказов об успехах Изабель и вяло приглашала на музыкальные вечера и приемы. Бланш, разумеется, отказывалась, девушка же не настаивала. Хочет прозябать среди пеленок и считать великим достижением бессвязный лепет ребенка, пусть считает. Словом, разговор обычно не клеился, и Зара старалась скорее уйти. К счастью, в департаменте нашлись сотрудницы, с которыми было, о чем поговорить.

Несмотря на учебу, Зара не отказывала себе в развлечениях. Им она посвящала выходные, а в будни усердно работала, в том числе, на дипломатическом поприще. Амбиции требовали выхода, и девушка напросилась в комиссию по конфедерации Мангеш. Былая поездка в те края зачлась: Зара знала о нравах и обычаях местных жителей. Работа оказалась бумажной, но девушка находила удовольствие в переписке. Она дергала за ниточки, как заправский кукловод, не просто составляла справки и отчеты, а принимала живейшее участие во внешней политике страны. Пусть на низшем уровне, но все же. Даже шифровки писала. Словом, чувствовала себя нужной.

В тот вечер Зара скучала. Кавалеров больше волновала политика, нежели танцы. Настроение стремительно портилось, и даже шампанское не могло исправить ситуацию. Девушка пила уже третий бокал и с раздражением думала о комнате для игры в карты, в которой уже добрых два часа под видом досуга совещалась верхушка Антории. Стоило шить новое платье, если его никто по достоинству не оценит? Синее, между прочим, под цвет глаз.

Притопнув ногой под длинными юбками, Зара пожевала губы и скользнула хищным взором по толпе. Никого стоящего. Раз так, торчать на балу не имело смысла.

Слова у Зары редко расходились с делом. Она отдала слуге опустевший бокал и, отмахнувшись от недостойного внимания кавалера, направилась к выходу. Маневр девушки не остался незамеченным. К ней тут же подбежала хозяйка и с ужасом вопросили:

— Как, вы уже уезжаете, ваша светлость? До концерта?

Испуг был вполне оправдан: если наследница вот так, без причины, покидает бал, пересудов не избежать.

— Да, — буркнула Зара, досадуя на задержку. Сейчас начнут уговаривать остаться, будто девушка от сладких речей изменит решение? — Велите подать экипаж.

— Но, может?.. — Хозяйка отчаянно искала и не находила причину остановить высокую гостью.

Репутация дома оказалась под угрозой. И тут провидение послало призрачный шанс ее спасти. Хозяйка чуть ли не молнией метнулась к появившемуся на пороге зала мужчине, который в пол-оборота беседовал с кем-то вне пределов видимости, и, ломая руки, возопила:

— Граф, умоляю, остановите ее светлость!

Зара хотела воспользоваться ситуацией и уйти, но любопытство пересилило, и она осталась, чтобы взглянуть, кого взяла в союзницы леди Лонс.

На лице Эрша — соломинкой оказался именно он — застыло недоумение.

— А что ее светлость собирается сделать? — настороженно спросил Нубар и отыскал взглядом Зару. Та никаких видимых признаков для беспокойства не давала.

— Уйти! — Хозяйка чуть не плакала.

— Хм, и как же я могу повлиять на решение ее светлости? — Эршу не хотелось вмешиваться. Личное дело каждого, оставаться или уйти.

Леди Лонс молчала, вместо нее ответила Зара:

— Отыскать посреди этой скуки лучик света, сеньор Эрш. Но, боюсь, мы напрасно потеряем время.

Былое равнодушие на миг сменилось заинтересованностью, только начальник танцевать не намерен, девушка и просить не станет. Да и как со стороны смотрится просящая женщина? Правильно, как жалкое существо.

— Доброй ночи, сеньор Эрш, доброй ночи, леди Лонс! — Зара предпочла попрощаться.

Улицы Нового города полны развлечений, и если Старый не оправдал ожиданий, она повеселится за рекой. Оденется проще и… А что, чудесная идея — найти любовника на ночь. Отец таким образом неплохо проводил время, может, и Заре повезет. До Меллона девушку мало интересовала чувственная сторона жизни, теперь же тело скучало. Определенно, мужчина не помешал бы — для удовольствия. А потом можно смело заниматься своими делами и не тратить время и нервы на любовника. Заводить постоянного Зара не собиралась: много мороки. Так, раз в пару месяцев, может, реже.