Бессмертный воин

–  Я знал, что вы не станете монахиней, пока они не начнут ругаться как портовые моряки.

Она начала задыхаться, хотя и невозможно было понять, сдерживает ли она новые ругательства или пытается не рассмеяться, но внезапно весь запал ушел из неё.

–  Это то, что я имела ввиду, милорд. Вы заявляете, что будете мне мужем лишь ночью, вы дразните меня и очевидно ожидаете, что я буду смеяться вместе с вами.

–  Что вы почти и сделали, - сказал он, почти заработав проблеск улыбки, который сопровождал хмурый взгляд, такой же кислый, как скисшее молоко. Он попробовал подойти с другой стороны.
– Многие мужчины - мужья лишь ночью, и многие леди рады этому.

–  Многие леди вообще не желали бы иметь мужей, - она вздохнула так, будто это касалось и её, но когда она вновь заговорила, это ощущение прошло.
– Мне не следует пытаться менять вас, милорд, не так ли?

–  Не следует.

–  И полагаю, мне просто следует покорно махать вам вслед каждое утро, когда вы уезжаете прочь?

–  Я сомневаюсь, что вы когда-нибудь что-нибудь будете делать покорно, - сказал Иво. Она резко подняла на него взгляд, но он поднял руки вверх сдаваясь, прежде чем она смогла бы найти ещё одну причину разбушеваться.
– Я буду уезжать на рассвете, Алейда. Не думаю, что вы к тому времени проснётесь.

–  На рассвете, - недоверчиво переспросила она.
– Каждое утро?

–  Да. Но каждый вечер я буду возвращаться, и я обещаю вам, что вы будете ожидать моего приезда с куда большим желанием, чем отъезда.

–  Это вы просто так говорите.

–  Это я обещаю вам, - рискуя, он подошёл к ней поближе, а когда она не отодвинулась, подошел ещё ближе, так чтобы иметь возможность взять её за руки.
– Я не желаю оставлять вас, сладкий листочек, но я должен. Я не могу сказать вам большего. Вы должны будете довериться мне.

–  Довериться вам?
– её вопрос был пропитан горечью.
– Я слишком мало знаю вас, милорд. Вы - незнакомец для меня, даже после всего того, что произошло вчера вечером. Я обменялась большим количеством слов с вашим сенешалем, чем с вами.

–  Это изменится, - твёрдо поклялся он, игнорируя вспышку зависти, которая возникла в нём при упоминании Ари. Ари, который уже видел, как солнечный свет касается её лица, того что он сам никогда не увидит.
– Вы узнаете меня за следующие дни и недели, а с узнаванием придет и доверие.

–  А пока этого нет?

–  А пока этого нет, я могу только предложить вам только это, как залог своей искренности,- он сгрёб её в свои объятия, и прежде чем она успела возразить, поцеловал её. Он всё сильнее сжимал её, пока не почувствовал, как у неё перехватило дыхание и не почувствовал как её тело стало податливым. Когда он отпустил Алейду, её глаза были затянуты дымкой, заставляя его чувствовать себя безрассудным, будто он мог утащить её в лес и оставить там лишь для себя, вопреки всему, что могло бы произойти.
– Вы понимаете?

Она с трудом сглотнула.

–  Думаю, да, милорд.

–  Хорошо. Теперь не хотели бы вы взглянуть на подарок, что я принес вам?

–  Я была бы не против, - произнесла она, тщательно подбирая слова.
– Но я не одела красивого платья, как вы просили. Я не испытывала к вам добрых чувств, когда одевалась.

–  Подозреваю, что вы не испытываете их и теперь, - Иво опустил взгляд на её платье, цвета сливы, зашнурованное достаточно туго, чтобы подчеркнуть линию её груди, и показать бледно-жёлтую нижнюю рубашку, покрывавшую её шею и грудь. На голову, вместо вуали, она одела косынку, что носили поварихи, которая оставляла открытыми её косы. Он кивнул одобрительно.

– Это значительно лучше того ужаса, что вы одели вчера вечером. Протяните свою руку.

Он снял мешочек со своего пояса, развязал узелок и выложил его содержимое себе на руку. Дюжина маленьких, светло-зелёных камней вспыхнула, обвитая золотой цепью, образуя брошь.

–  Изумруды!

Удивление и восхищение в одном этом слове стоили отданного им за украшение состояния.

–  Мне передали, что у вас рыжие волосы, и я предположил, что у вас могут быть зеленые глаза.

–  Я почти жалею, что это не так, даже если бы это подразумевало, что у меня было бы ещё больше веснушек, - она взяла брошку, наклоняя её в разные стороны, и наблюдая за тем, как пламя камина отражается в камнях.
– Как будто окаменевшие листочки.

Когда Алейда прикрепила брошь и взяла бронзовое зеркало, чтобы насладиться своим видом, Иво бросил взгляд на пронзённую ею иглой вышивку. Он мгновенно распознал изображенный на гобелене щит. Уже почти надуваясь от гордости из-за того, что она изобразила его, он вдруг заметил куда именно с такой злобой она нанесла удар иглой. И вправду, Coillons! Его чресла запульсировали, будто она и правду ударила его, а не просто пронзила ткань. Вздрогнув, он посмотрел на жену и на кинжал, что висел на её поясе, пытаясь решить должен ли он разоружить её прежде чем снова сесть подле неё. Затем она повернулась к нему и мысли об иглах и ножах были полностью стёрты тем удовольствием, что мерцало в её глазах.

–  Я давно мечтала об изумруде, - мягко сказала она.
– А теперь у меня их так много.

–  Должен ли я предположить, что брошь вам понравилась?

–  Да, милорд, но я снова потерялась в непонимании и кавардаке, правда теперь я сама всё это натворила, - свет в её глазах слегка померк, когда она коснулась того места на горле, где была прикреплена брошь.
– Я поклялась, что простая безделушка не успокоит меня.

–  Это предназначалось для того, что бы понравиться вам, а не успокоить. Я бы отдал вам её, несмотря на ваше настроение.

–  Тогда вам удалось сделать то, что вы хотели, милорд, поскольку я очень рада.

–  Хорошо. Давайте спустимся вниз похвастаться вашими драгоценностями и зачитаем контракт. Я хочу, чтобы каждый в зале знал, насколько я ценю свою жену. Идёмте.

Он отошёл от неё и протянул руку, она прошла несколько шагов, чтобы положить свои пальцы на его ладонь. На сей раз они были тёплыми и спокойными.
– Позже мы вернемся сюда, и я вновь попробую убедить вас называть меня по имени. Возможно, даже в два раза более усердней.

Золотистое пламя от камина осветило появившийся на её щеках румянец, сделав их похожими на восход солнца. Впервые за вечер она улыбнулась искренней улыбкой. Улыбкой женщины.

–  Ну, если вы должны, милорд.

Это было так, будто она взяла его в руку, настолько быстро он затвердел. Этот ужин станет самой длинной трапезой в его жизни.

Глава 8

–  Я не могу понять этого. Три рыцаря, один из которых барон, и все без оруженосцев.