Бессонный патруль (Сборник)

– Заячья тактика, на время сбить со следа, запутагь следствие. И выиграть время. Ведь не думал же он всерьез, что подделка вообще останется незамеченной?

– Так вы считаете, совершено убийство?

– Не только. Не исключено, что на этой же машине преступник побывал и в Кантемировке. Очень удобно: "убрал" хозяйку, "сменил" номера - и некоторое время можешь быть спокоен.

– Кстати, что вы думаеге о месте совершения убийства?
– продолжал задавать вопросы полковник.

– Во всяком случае, не в городе и вообще не в населенном пункте. Выстрел привлек бы внимание. Да и от трупа легче избавиться на безлюдьи...

– Почему вы так уверенно говорите о выстреле?
– перебил полковник.

– Экспертиза установила на обгоревшем клочке бумаги, найденном в машине Берсеневой, следы пороховой копоти. Это остаток пыжа. И еще я хотел бы высказать вот какие соображения. Аристархов имел актерские способности. Во всяком случае, это утверждают все люди, знавшие его. Если он жив, не исключено, что он вращается в артистической среде. К тому же этот пыж... На нем проглядываются обрывки книжных фраз, которые мне где-то встречались. Может быть, в какой-то пьесе... Не могу вспомнить.

Пронько иронически хмыкнул. Взгляд его откровенно говорил: "Мы на деловом совещании или в театре?"

– А как увязать вашу версию с перекрашенным номером?
– обратился Даулбаев к капитану.

– Меня это тоже смущает, товарищ полковник. Актер и маляр - не очень подходящее сочетание. Одно из двух - или жизнь научила Аристархова и тому и другому или он был не один.

– Не стесняйся, Сеня, говори, - подтолкнул оробевшего паренька Вася Касьянов. Тот, не глядя на капитана, мял в руках серую, забрызганную известью, кепку.

– Значит, так, - нерешительно начал Сизов.
– Есть у меня двустволка "ижевка". Недавно купил. И вот сосед Евсей Абрамович надумал побродить с pужьем.

– Где?

– Он этого не сказал... Ну, зашел он вечером, попросил. Я ему: "Дак охота ж запрещена". А он: "Да я подышать воздухом, размяться. С ружьем веселее". С тех пор ни его, ни ружья. Уже недели с три прошло. Ну, рассказал вот ему, - толкнул Сизов локтем Касьянова, - а он меня - к вам...

– Как фамилия соседа?

– Не знаю. Живет он во времянке тетки Агафьи Смольниковой.

– Много ты ему патронов дал?

– Не, всего два. Грит, не надо больше.

– Заряженные?

– Не, пороху малость ему отсыпал да дроби пулевки.

– Где он работает?

– Да вроде малярит в третьем автобусном.

– Опиши его внешность.

– Чего?!
– не понял парень.

– Какой он из себя?

– Ну, длинное такое лицо,.. высокий... лет, может, тридцать или сорок...

Капитан поднял трубку.

– Шалва, зайди-ка побыстрее... Ничего, ничего, там Касьянов побывает...

Через несколько минут управленческая "Волга" заскрипела тормозами у административного здания третьего автопг.рка.

– Встретимся у меня!
– крикнул Темирбай вдогонку Шалве, и машина стремительно понесла его и эксперта-криминалиста Шуру Куликову на окраину города...

Когда часа через полтора капитан вернулся, его уже ожидал Гогоберидзе. Блаженно вытянув ноги, он полулежал, запрокинув голову на спинку стула.

– Ну, что?

– Оциум пост негоциум, - не открывая глаз, изрек Шалва.
– Мог бы без латыни догадаться, как я измотался за эти четыре дня. Ног под собой не чую.

– Ну, выкладывай, Шалва, новости. Удача?

– Почему удача?!
– вспыхнул Гогоберидзе.
– Это, понимаешь, закономерный результат, полученный при помощи правильно разработанного плана! Даже если бы сегодня и не пришел этот Сизов, все равно через день-два у нас был бы тот же результат!

– Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Но учти: день-два - для дела срок немалый. Давай ближе к делу.

– Вот, - Гогоберидзе выложил на стол фотографию мужчины лет тридцати с длинными приплюснутыми ушами и туповатым лицом.
– Из личного дела взял.

– Да, на актера он мало походит, да и возраст не тот...

– Он удрал, даже не взяв расчета. Видимо, очень спешил. Вот его трудовая книжка - Мерзон Евсей Абрамович, осчастливил человечество своим появлением на свет в тридцать первом году и целых четыре года изволил ходить в общеобразовательную школу. Всего-то ничего проработал в гараже три месяца. Дружбы ни с кем не заводил. С получки обычно ходил в ресторан "Айгуль".

– Но почему ты считаешь именно его убийцей? Мало ли по какой причине человек может не выйти на работу.

Скажем, простудился из охоте - и лежит где-нибудь в больнице.

– Э-э-э, Темирбай, не хитри. Не такой уж простачок твой друг Шалва, Зачем, например, Мерзоиу понадобилось брать домой черную и белую нитроэмаль? Или он заранее решил свою больничную койку выкрасить в оригинальный зебровый цвет? Кроме того, а его малярном наборе не хватает самой маленькой кисточки. А главное - нет четырех трафаретов: на букву "Д" и на цифры один, три, семь. И если ты к этому прибавишь свои находки, лукаво сощурился старший лейтенант, - то даже майору не к чему будет придраться.

Остаток дня прошел в напряженном труде. Во все концы страны летели срочные запросы, телеграммы, безумолчно трещали аппараты междугородной и прямой связи, городские телефоны. Допрошены десятки свидетелей. Хватало работы и экспертам.

Утром на столе у старшего следователя уже лежало несколько ответов. Среди них телефонограмма из Москвы:

"Мерзон... среди судимых не значится". И еще: "По данным адресного стола Иннокентий Серапионович Аристархов.

в городе... не проживал и не проживает".

– Ничего другого я и не ожидал, - произнес Темирбай.

Углубившись в работу, он не обращал внимания на радиопередачу "Театр у микрофона". Но одна фраза:

"Гриша, мой Гриша! Какое счастье! Как хорошо жить на земле. Господа! не обижайте его, он хороший человек", - заставила капитана опрометью выскочить на улицу.

В ближайшей же библиотеке Темирбай попросил томик пьес Островского, быстро нашел нужную страницу.

– Благодарю, - он отдал книгу библиотекарю и также быстро ушел.