Без лица

– Что ты можешь знать о моей сестре?!

В ответ девушка делает то, что я меньше всего ожидаю. Она начинает громко смеяться.

Правда только мне совсем не весело, моя сестра умерла, а ее смерть не является темой для забав. Я собираю силы в кулак, в любой момент готовая накинуться на девушку.

– Ты даже не представляешь, сколько всего можно узнать о человеке в момент перед вечностью, – ядовито отвечает Мия.

Слезы наворачиваются на глазах, когда до меня доходит понимание того, что смерть Рейчел неслучайна. Это не стечение обстоятельств, а убийство.

– Знаешь, она была очень крикливой, и даже сопротивлялась, мне пришлось хорошенько постараться, чтобы ее заткнуть.

Слова эхом отдаются в голове, слезы скатываются по щекам. Я не могу поверить, что Мия убила мою сестру.

Сущая пустота. Я падаю на колени, рыдая во все горло.

– Встань! – кричит Мия, но я ее практически не слышу.

В голове крутится образ мертвенно-бледной Рейчел, как ее всю в крови уносят от меня.

Голову пронзает сильная боль. Мия тащит меня за волосы вверх, заставляя подняться.

– Я сказала тебе встать.

– Ты убила ее! – кричу в ответ.

Я начинаю сопротивляться, царапаться и кричать, чтобы Мия отпустила меня. Кажется, будто она оставит меня без волос. В затылке пульсирует болью, слезы льются ручьем.

– Почему ты убила ее?!

Кидаюсь на Мию и сбиваю ее с ног. Вместе мы падаем на пол. Девушка визжит, когда ударяется носом о плитку пола. Всего лишь мгновение и ее лицо уже невозможно узнать. Вся в крови, похожая на дьявола, она что-то кричит, прыгая на меня.

Мия бьет меня по лицу. Злость кипит с такой силой, что я ничего не чувствую, кроме дикого желания причинить ей такую боль, которую испытала Рейчел. Я скидываю ее с себя и ударяю ее в живот. Девушка кашляет, скручивается в непонятной позе и стонет.

Чувствую себя победителем на мгновение, пока сильные руки на смыкаются на моей талии и не оттаскивают от Мии. Я кричу, извиваюсь, но у Алекса крепкая хватка. Мне удается вывернуться и ударить его ногой в колено.

– Ева, – выплевывает он мое имя.

Хватка Алекса слабеет, я вырываюсь из его рук, чувствуя вкус победы ровно до тех пор, пока он не выпрямляется. Безлицый замахивается, и прежде чем я успеваю сообразить, что мне нужно увернуться от удара, проваливаюсь в темноту.

18

Наша история не богата на события. Всем известно о Великой войне и ядерном оружии, которое использовали для победы.

Запад всегда соперничал с Севером за первенство. Были теракты, гражданские войны, различные нападения, введения войск на территорию противника. Все, что только может случиться, чтобы спровоцировать войну. Спустя несколько лет вражды она началась.

Из-за ядерного оружия люди погубили огромные территории, лишили жизней множество семей, превратили в руины города и погребли все трупы под горой пепла и пыли.

Если то, что произошло дальше можно назвать победой, то именно ее и завоевал Север, посему именно в Северной резервации находится Столица. Откуда прибыли Безлицые и куда они вернутся.

Жалкие клочки земли были превращены и названы Резервациями, а выжившие в войне были нашими предками. Они положили начало системе, приняли меры по восстановлению мира, который уже никогда не сможет стать прежним.

Это то, что нам рассказывали в школе, но не все это было правдой.

Нам не говорили, что когда-то давно, до войны мир был свободным. Люди были другими, никого не выкидывали, как мусор в неизведанные земли, полные каннибалов. Каждый имел право на слово и свое мнение, ему не отрезали язык за ложь или произнесенные в ярости гневные высказывания. Об этом я узнала от отца.

Все это было настолько давно, что люди просто напросто забыли, что мир был иным. Он отличался от нашего свободой выбора, слова и любви.

Я проклинаю все Чистилище и того, кто его создал; проклинаю Содержательный дом и того, кто одобрил идею продажи женского тела; проклинаю Резервации и тех, кто причастен ко всем несправедливостям, с которыми сталкиваются мирные жители; проклинаю Безлицых и тех, кто имеет с ними общие дела.

Я проклинаю Алекса.

Голова раскалывается от боли. Одну сторону лица жжет так, словно меня поцеловало солнце. Сильная усталость накатывает волной с такой силой, что глаза не получается открыть. По крайней мере, не с первого раза. Дыхание сбивается. Я пытаюсь подать голос, но вместо слов вылетают непонятные звуки. Во рту, как в Южной резервации полнейшая засуха.

– Воды, – прошу в темноту.

Еле слышное шуршание, а затем спустя мгновение загорается настольная лампа. Свет ослепляет, я зажмуриваюсь от боли.

– Ох.

Кто-то тянет меня вверх, заставляя сесть повыше.

– Выпей, – сдавленный голос Алекса заставляет меня задрожать. – Станет лучше.

Я мгновенно раскрываю глаза, невзирая на сильную пульсацию в висках. Алекс подходит ко мне со стаканом воды в одной руке и таблеткой в другой. Смотрю на него и встречаюсь с ним взглядом.

Бабочки щекочут стенки живота изнутри, но я стремительно их игнорирую. Этот поезд давно ушел. Я была всего лишь временной остановкой для Алекса.

– Ничего не хочешь мне объяснить?

Безлицый отводит взгляд и тяжело вздыхает. Алекс садится на рядом стоящее кресло.

– Не сейчас, – он ставит воду на прикроватный столик и проводит свободной рукой по волосам.

Я откидываюсь на спинку кровати и вздыхаю, еле сдерживая слезы. Мне больно смотреть на Алекса. Трудно представить, что он предал меня. Я как никогда нуждалась в помощи, а теперь узнала, что моя сестра умерла неслучайно. Ее убила Мия.

– Мне тяжело быть рядом с тобой, – шепчу я.

Алекс наклоняется ко мне. Он берет мою руку в свою. Это нельзя ни с чем сравнить. В моем словарном запасе нет таких слов, которые можно употребить, чтобы описать его прикосновения, противные и желанные одновременно.

Безлицый оставляет таблетку в моей ладони и подает стакан с водой.

– Тебе станет легче, – шепчет он мне на ухо. – Потерпи немного. Скоро боль пройдет.

Я быстро проглатываю таблетку и опустошаю стакан.

– Я не дура, Алекс. Ты связан с Мией, а она убила Рейчел. Можешь не отрицать очевидное.