Безмолвная. Книга вторая

Уговаривать Мину приходится долго и нудно, но в конце концов она соглашается принять неожиданное пожертвование. Про вторую часть моего обещания она даже не заикается — то ли не поверив, то ли восприняв как должное. Даже если так, ей эти деньги нужнее. У неё — похороны впереди и закрытие текучки. А я, наверное, пойду мириться с ЧжунСоком. Как ни крути, у меня есть выбор, а у Мины его нет.

* * *

— Эти судороги вполне могут быть следствием эпилепсии, — подтверждает мои предположения невролог, навестивший больную на следующий день. Накануне утром, я рассказал о приступах и проблеме с руками ЧуМану, и тот обещал записать Лиру к соответствующему врачу. «Соответствующий врач», впрочем, не открывает для меня ничего нового, но обнадёживает на будущее.

— А чтобы это проверить необходимо провести дополнительные исследования. Какие противосудорожные препараты ты принимаешь?

[Никакие. Мне не диагностировали эпилепсию официально, я не успела посетить врача]

— Даже так? Я могу помочь тебе с этим, но мне необходимо собрать анамнез. Поможешь?

Кивком соглашаюсь, и доктор, переписывая ответы на свой планшет, принимается расспрашивать меня о моём прошлом и о припадках. Рассказ выходит коротким. На вопрос о травмах, я демонстрирую рану на голове и объясняю, откуда она. Подумав, добавляю, что приступы начались вследствие неё. Конечно, я не могу быть в этом на сто процентов уверен, но пусть будет так. Если найдутся другие причины возникновения заболевания, невролог их найдёт. Во всяком случае, мне хочется в это верить, ибо других зацепок я ему дать не могу. О припадках тоже нечего поведать. Только то, что ничего после них не помню.

— ЁнМи-ян, твоя немота тоже следствие травмы?

Отрицательно мотаю головой, чем вызываю изумление у доктора.

— Первый раз встречаю подобное в практике… Ладно, я назначу тебе КТ, МРТ, электроэнцефалографию и рентген. Посмотрим, что они выявят, и будем лечиться. А пока отдыхай.

Верчу в руках телефон, собираюсь с духом написать чёболю. И вроде я прав на все сто, но гаденькое ощущение вины не даёт покоя. Надо было помягче с ним, глядишь, и навстречу бы пошёл: ведь пару пунктов подправить гораздо легче, чем перелопачивать весь контракт. Но поздно махать кулаками. Остаётся принять поражение и сдаться на милость победителю… Если тот захочет со мной разговаривать.

Набираю текст, как внезапно прилетает встречная смс.

12:14 # Аньон! Как самочувствие? Пришли адрес электронки, я скину исправленный вариант договора. Всё, как ты хотела. Проверь, и отпишись. Если всё устроит, на днях приеду с чистовым вариантом.

«Никак образумился? Удачно… Но мог бы и извиниться перед бедной девушкой» — мысленно ухмыляюсь, дважды перечитав сообщение. Стираю своё недописанное и отправляю парню просимое.

«Тэкс, посмотрим, что он там насочинял…».

Лезу на почту, где уже висит письмо от ЧжунСока. Кликаю на него.

«Офигеть!» — даю я эмоциональную оценку подготовленному документу, вчитываясь. В процессе, ощущаю, как меня распирает от удивления и собственной крутости — чёболь согласился на все мои правки! Поумерив ЧСВ, принимаюсь вдумчиво изучать новую версию контракта, ища подводные камни. Как говорится: «семь раз отрежь…и склей». Цепляюсь взглядом за самый значимый пункт, фактически отвязывающий меня от работодателя. За него я был готов биться до последнего вздоха.

Работодатель обязуется привлекать работника к выполнению своих обязанностей не более трёх раз в неделю, с суммарным временем не более 48-ми часов, уведомив того не позднее чем за 12 часов перед каждой сменой.

Таким образом, я могу устроиться на нормальную работу, например, обратно к Мине, когда она восстановит ресторан, а двенадцатичасовой разбег даст время отпроситься. Круто, что тут скажешь. Дважды перечитав документ, не нахожу явных косяков и отправляю парню положительное резюме, пока тот не передумал.

* * *

ЁЛин решила узнать, как идёт расследование нападения на Лиру, и после работы заехала в участок, предварительно договорившись с инспектором о визите. Уже в разговоре ей показалось странным, что ЫВон не смог внятно ответить на простой вопрос. Собственно, он и был инициатором встречи.

— ЁЛин-сии, мне поступило распоряжение сверху прекратить расследование, за соглашением сторон. Формально, это не является основанием для закрытия дела, так как совершено нападение на несовершеннолетнюю с тяжкими последствиями. Я обязан найти и арестовать преступника, тем более что клуб подтвердил свою причастность к инциденту, — ЫВон сделал паузу в рассказе, ожидая, пока собеседница «переварит» услышанное, затем продолжил. — Но здесь то и заключается несостыковка. Даже, не одна. Во-первых, записи с камер. Руководство клуба утверждает, что они были случайно стёрты, но это не так. Мы их изъяли и отсмотрели весь материал. По нему выходит, что агасси неудачно прошла просмотр и без каких-либо помех со стороны сотрудников «ночной птицы» покинула помещение. Уличная камера тоже не засняла ничего необычного. Но у неё ограниченное поле зрения, и, скорее всего, момент нападения не попал в объектив. Во-вторых, мировая, которую заключили стороны. Согласно ей, агасси снимает любые претензии к клубу, а те выплачивают ей компенсацию и оплачивают лечение. Если бы девочка ушла, и на неё напали, скажем, какие-нибудь гопники, тогда смысл ей обвинять клуб? К сожалению, из-за распоряжения я не смог поговорить с пострадавшей, чтобы установить виновных, а сейчас уже этого и не требуется.

— Но ведь так нельзя! — наконец выпалила молчащая до этого женщина. Серьёзно пострадал ребёнок, и я, как опекун, не давала своего согласия на мировую! Я требую справедливости! Кто вам запретил заниматься расследованием, начальство? Вы хотите, чтобы я обратилась в прокуратуру?!

— ЁЛин-сии, прокуратура заинтересовалась этим делом, но после ознакомления с материалами они тоже рекомендовали его прекратить. Мне очень жаль.

— Дайте мне посмотреть эти материалы. Я хочу знать, что там случилось, и что вы скрываете! — не сдавалась возмущённая до глубины души ЁЛин. Как ни странно, но инспектор пошёл ей навстречу. На компьютере он открыл папку с делом ЁнМи, где в отдельной папке содержались видеофайлы, запустил первый в списке и развернул монитор так, чтобы женщине было видно.

— Пожалуйста, ЁЛин-сии, мне нечего от вас скрывать, — сопроводил он широкий жест словами. — Камеры у них звук не пишут, но всё и так видно.

Файл за файлом на экране монитора разворачивались минувшие события. Начиная от выступления Лиры и заканчивая её избиением. Когда финальный ролик закончился, сидевшая с каменным лицом женщина ровным голосом произнесла:

— Прошу простить меня, инспектор ЫВон, я зря на вас накричала. Вы правы, мы с ЁнМи решили пойти с клубом на мировую и отказаться от претензий.

Конец семнадцатой главы.

Глава 18

Сеул. Дни с двадцать второго апреля.

— Как ты смела так поступить! — словно ненормальная, орёт ЁЛин, потрясая передо мной стопкой листов. Из доброй, мягкой онни в один миг она превратилась в злобное чудовище. Разительный контраст. Во второй руке женщины зажата пачка денег из моей «миллионерской» заначки. Накануне, я отправил ЁЛин смс-ку с просьбой передать их Мине, указал, где найти… Видимо, онни перепутала ящики и случайно наткнулась на контракт. А дальше — дело техники. Для юридически грамотной женщины не составило труда вникнуть в суть предмета договора и догадаться, откуда наличные. А учитывая, что нашла она самый первый, кабальный вариант контракта, было неудивительно стать объектом её истерики.

— Ты немедленно вернёшь все деньги и навсегда забудешь о том, что собиралась сделать! Тебе понятно?!

С невозмутимым видом разглядываю онни, размышляя о том, что воспитатель из неё хреновый. Нет, чтобы расспросить, что к чему, узнать подробности происхождения документов и денег, найти консенсус… — она рубит с плеча. Прямо как мои родители — когда я был подростком. Только, в отличие от тех лет, сейчас я в состоянии ответить, как следует. Пока она бушует, пишу:

[Онни, ты сейчас отдашь мне контракт и деньги. И в дальнейшем больше не будешь лезть в мои дела ни при каких обстоятельствах, если только сама не попрошу. В противном случае, мы с тобой расстанемся раз и навсегда]