Безмолвный

Ты так податлив, ты понимаешь язык тела куда лучше, чем я считал. Ты выполняешь высказанные прикосновениями просьбы – перекладываешь ногу, сдвигаешь руку, давая мне пространство. Твои пальцы вычерчивают на моей спине узоры, которые я не могу распознать. Ты улавливаешь мои намеки, вслушиваешься кожей. Ты ведь пытаешься понять начатый мной диалог, ищешь логику в движениях моих рук и губ. Ищешь смысл, как будто он там есть. Даже не пытайся, Шерлок: здесь нет ничего рационального – лишь иррациональное, лишь желание и притяжение, и это не выразить словами. Это любовь, Шерлок. Разве ты еще не понял? Не знаю, не могу понять. Ты так податлив, ты открыт и неподвижен, и, кажется, ты чего-то ожидаешь.

Я знаю, что, когда ты был в чем-то неуверен, всегда прислушивался к моим словам. Так было до твоей смерти. До твоего исчезновения. В мире чувств ты всегда полагался на меня. И теперь то же самое: в своей собственной постели ты полагаешься на меня. Ты ведь чувствуешь неуверенность. Ты ждешь, ты прислушиваешься, ты изучаешь и не знаешь, пока не знаешь, что я сделаю в следующий момент. Тебе нужно, чтобы я направлял тебя, пока ты не освоишься и не сможешь действовать сам.

С поцелуями ты разобрался за несколько часов. Уверен, это станет следующим этапом. Мастером в вопросах секса ты станешь за несколько дней.

Господи, могу только представить, как это будет. Когда ты станешь уверенным и требовательным, будешь точно знать, чего именно хочешь и как далеко можешь заставить зайти меня. Когда ты будешь знать, что мне нужно, прежде чем это пойму я сам. Если, конечно, исходить из того, что ты захочешь зайти со мной настолько далеко. Этого я не знаю. Надеюсь, что так.

Уверен, став опытней, ты станешь опасен. Определенно. Ты ведь никогда не останавливался, не узнав все до конца. С тобой всегда так – все или ничего.

От этой мысли голова кругом.

Теперь ты – не плод моего воображения. Я понятия не имею, что ты сделаешь, чего захочешь. Могу лишь гадать. Это все равно, что шагнуть с обрыва, – можно лишь надеяться, что внизу найдется, на что нормально приземлиться. Да, именно так. Это значит – отважиться на необдуманное, опасное, рискованное. Это – наша с тобой жизнь, Шерлок, и нам нравится, что она именно такая.

Будет ли это для тебя, на какое-то время, чем-то вроде места преступления? Человеческая сексуальность, твоя и моя. Быть может, ты разгадаешь нас обоих, и все закончится? Или не остановишься после разгадки? Быть может, это – лишь загадка, пульсирующая в твоем разуме, пока не найден ответ? Что-то банальное, обычные химические реакции, которые ты изучишь, поймешь, а затем пресытишься?

По правде говоря, я совершенно не представляю, что творится в твоей голове. Ты – настоящий, живой и такой сложный. Мне хочется, чтобы ты пристрастился ко мне, Шерлок. Как к кофеину, никотину или кокаину. Это ведь тоже лишь химические соединения, но они нужны тебе. Каждая ночь со мной должна нести опасность. Вот чего я хочу.

Прижимаюсь губами к твоему животу и чувствую подбородком жар твоего члена. Я думал об этом. Не единожды. То есть, фантазировал, представлял. Просыпался среди ночи, желая этого больше всего на свете. Самое горячее, самое несбыточное мое желание. Но теперь это – реальность, и это значимо, это отличается от фантазий. Мы оба не спим, и это важно. Мы делаем свой выбор. Осознанно.

Членосос. Почему это считают оскорблением?

Никогда еще так не боялся возможной неудачи. Желание и страх смешались, переплелись. Мне хочется, чтобы ты пристрастился к этому, потому что со мной это уже произошло.

Мне нужно успеть насладиться тобой таким, открытым и уступчивым. Не могу даже представить, что ты таким и останешься. Думаю, ты просто пока еще не разобрался, как брать на себя руководящую роль в этом вопросе, но уверен, что научишься. И, вероятно, очень скоро. Ты поймешь, что нравится тебе, а что - мне, и будешь просто указывать: вот так, Джон. Ты разве забыл? Вот так. Быстрее, помнишь? Семнадцатое апреля, Джон! Да! Вот так, и не останавливайся.

Так все и будет? Возможно. Не имею ни малейшего понятия. С тобой часто тяжело, ты требователен, и вряд ли будешь другим в этой сфере. Что ж, я не возражаю, если будет именно так. Если я по-прежнему смогу вызывать те возгласы, что срываются с твоих губ сейчас, то – да, все будет замечательно. Будет превосходно. Но пока ты еще не понимаешь, не имеешь представления, чего именно хочешь. Значит, я должен выяснить это за тебя, должен наблюдать и прислушиваться, понять, как твое тело откликается на мои действия. Я должен понять, что именно тебе нравится, и не допустить ошибки. На нее просто нет права. Это важно. Я хочу удержать тебя, хочу быть для тебя желанным.

Твои глаза открыты. Ты наблюдаешь за мной.

Господи.

Шерлок, у тебя сейчас такое лицо… Ты кажешься слегка ошеломленным. Ты… Боже. Вероятно, это самое интимное, что я вообще когда-либо видел – это выражение на твоем лице. Какая-то странная хрупкость. Хрупкость, за которой нет слабости. И, кажется, ранимость. Да. Ты кажешься доведенным до отчаяния. И немного потерянным. Ты смотришь на меня так, как будто ты меня любишь.

Стоп, нет. Предполагать такое опасно, особенно если дело касается тебя. Вот только я не знаю другого толкования. Это кажется именно любовью.

Страсть, любовь… возможно ли увидеть разницу под таким углом? Вероятно, нет. У меня точно не получится. Глядя на человека, которым одержим, видишь то, что хочешь увидеть, не так ли? Но все же… То, как потяжелели твои веки, как вздрагивают, касаясь меня, твои пальцы – ты желаешь всего этого, желаешь меня, это так явно. Очевидно! Я прикасаюсь к тебе и вижу на твоем лице удовольствие. Да, вот так. Тебе это нравится. Тебе нужно больше, и я могу это тебе дать, я хочу этого. Господи.

Как же легко превратить тебя в карикатуру на тебя самого. Но ты совершенно не такой.

Ты ведь очень многого не говоришь. А еще больше есть того, что о тебе никто не знает. Даже я. И, похоже, именно так ты собираешься показать мне свои чувства, дать понять. Быть может, неосознанно. Именно вот таким взглядом. Ты смотришь на меня так, словно я – воздух, которым ты дышишь. И когда ты целуешь меня, прикасаешься, я понимаю, что это правда. Ты – такой же человек, как и я. Просто ты тщательно это скрываешь. Смотри на меня, Шерлок, смотри, не отрываясь.

Я нервничаю, не стану отрицать. Нервничаю, но когда ты смотришь на меня вот так, я…

Я желаю тебя еще больше. Я не мечтал о подобном взгляде, никогда. Не мечтал о подобном. Но я его вижу. Шерлок, не оставляй меня больше, хорошо? Никогда. Глядя на тебя сейчас, я понимаю: ты этого не сделаешь. Я нужен тебе точно так же, как и ты мне. Ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Это написано у тебя на лице. Все хорошо, Шерлок. Что бы ни случилось, я тоже тебя не оставлю. Мы со всем справимся.

Так, ладно. Я знаю, как это. Знаю, на что это похоже. Мне хочется, чтобы ты ощутил то же, что и я; хочется, чтобы ты растворился в этом, во мне. Я тебя удержу, я тебя поймаю. И если смотреть на тебя, то я ни капли не нервничаю.