Безудержный ураган 2

— Ты не тот, кого мы ищем, — покачал головой ягон.

— Не очень-то и хотелось, — огрызнулся Шаймор и отошел к своим.

— Ты считаешь нас историей, — не сводя с него глаз, продолжил крылатый. — И тебе наплевать на историю. Тебя волнуют лишь трагедии настоящего. Ступай прочь, человек настоящего. Тебе недостает мудрости, чтобы проникнуть вглубь вещей.

— Я бы и рад прочь, да вот только ты пообещал нас всех грохнуть, птица истории, — вконец обиделся Шаймор.

Ягон обвел всех взглядом и указал на Кризу:

— Теперь ты.

Крозалия вскинула подбородок и бодро шагнула к фонтану, но прежде, чем опустить руку, помедлила мгновение, будто не решаясь. Магия ягонов отвергла и ее.

— Все в тебе мертво, — сказал ей крылатый. — И жизнь твоя продолжает длиться лишь по какой-то нелепой случайности. Ступай, тень человека, не позволь скорби сожрать остатки твоей Асмутай. У тебя будет шанс на искупление — не упусти его.

— Асмутай? — переспросила Криза, отступая.

— По-вашему… Как же это?.. — задумался ягон. — Души!

Кончиком крыла ягон указал на Элерию. Серебристая жидкость быстро вытолкнула ее.

— Хм… В тебе много света, потрясающего света… Но ты считаешь нас странными, непонятными и даже опасными. Ты боишься нас, только потому, что мы другие. С похожими мыслями твои сородичи рубили наши крылья, пока от нас не осталось ничего, кроме этих руин. Ступай прочь.

— Не приходило ли тебе в голову, что у меня есть причины тебя бояться? — спросила Элерия. — Не далее, чем десять минут назад, ты заявил, что всех нас убьешь, если мы покажемся тебе недостойными.

Ягон дернул щекой, покрытой легким белоснежным пушком, и промолчал.

— Так… Я между прочим ставил на нее, — шепнул Шаймор Брусниру. — Как будем защищаться от дохлой летающей ящерки, если все из нас окажутся недостойными?

— Понятия не имею, — так же тихо ответил ему Бруснир. — Будем решать по ходу дела.

— Угу, импровизировать, как всегда, — рассмеялся Шаймор.

— У нас это неплохо получается, — согласился Бруснир.

Крылатый позвал Дару.

— Ну, это сразу гиблое дело, — хмыкнул ей вслед Шаймор.

— Спасибо, что веришь в меня, — огрызнулась Дара и несколько порывисто опустила руку в бассейн, спустя секунду вытащила. — Правильно не веришь, в принципе.

— Тебя волнуют только собственные раны. И те припарки, что ты на них бесконечно прикладываешь, никогда не помогут. Нужно быть смелее и глядеть глубже в себя. Прямо в глаза своей боли и страху, — заключил крылатый.

— А тебе надо бы поменьше умничать! — громче, чем следовало, заявила Дара.

— Побереги свое негодование, дитя, водовороты в луже не опасны, — спокойно ответил ей ягон. Он вызвал еще нескольких вальдаров, все они оказались непригодны неведомо для чего. Крылатый обвел всех взглядом и подвел итог. — У вас осталось мало шансов. Я отсюда вижу, что остальные не подходят. Хочу только еще проверить его, но на его руках слишком много крови…

Ягон указал на Бруснира. Шаймор наклонился к Элерии и прошептал ей на ухо:

— Только мне хочется сломать его тощий уродливый палец?

— Кажется, скоро у тебя будет такой шанс, — шепнула в ответ Элерия.

Когда Бруснир наклонился над фонтаном, крылатый даже отступил, брезгливо приподнимая клюв. Как будто вся та кровь, которую он видел на руках вальдара, сейчас хлынет в его серебряную усыпальницу. Бруснир улыбнулся уголком рта и опустил ладонь в жидкость. Она тут же засияла, заискрилась серебристыми всполохами. Они волнами разбежались везде, в том числе скользнули и на ягона и на самого Бруснира, а потом исчезли, словно ничего и не было. Бруснир выпрямился и взглянул на крылатого, решая, стоит уже хвататься за меч или это был хороший знак.

Ягон захлопал крыльями и сказал:

— Ты чувствуешь вину за поступки людей… Ты победил свои страхи. Ты больше не желаешь истреблять фаурренов. И, сохраняя к ним неприязнь, ты понимаешь, что ни один вид не заслуживает уничтожения. Ты желал бы помочь нам возродиться. Если это было возможно… Ты тот, кого я ищу. Ты Избранный.

Крылатый склонил перед Брусниром голову.

— О, дело плохо, — специально чуть громче, чем следовало, сказал Шаймор. — Избранные во всех историях всегда помирают. У них, вон, целая раса избранных была. И что теперь? Теперь болтаем тут с говорящей глыбой.

Ягон одарил его злым взглядом и обратился к Брусниру:

— Прикажи своим людям отойти. Я желаю говорить с тобой наедине.

Бруснир дал знак вальдарам отойти. Шаймор шагнул к нему и зашептал:

— А не думаешь ли ты, что этот хитрый пернатый хокс хочет сначала лишить нас командира, а потом перебить? Не стоит тебе оставаться с ним наедине.

— Все в порядке, — Бруснир хлопнул друга по плечу. — Меня не так-то просто убить.

Шаймор покачал головой и зашагал прочь.

Ягон протянул тонкую когтистую лапку:

— Давай шкатулку.

Бруснир отдал, но поспешил разъяснить:

— Ее нельзя просто сломать. Нам нужно, чтобы она сработала еще один последний раз, иначе…

— Вижу, вижу, — закивал крылатый. — Иначе они перебьют заложников. Я сделаю все, как надо. Подойди ко мне, сюда, в воду.

Бруснир с удивлением отметил, что это все-таки вода, и шагнул в фонтан.

— Не совсем вода, — сказал ягон, прочитав его мысли. — Здесь больше магии, чем воды, но все же.

Он взмахнул рукой, и дно бассейна под ними провалилось вниз, погрузив обоих с головой в серебристую жидкость. Спустя пару мгновений они оказались в другом зале. Здесь было много книг, тех самых, необычных, ягонских. И множество неизвестных Брусниру артефактов, больших и маленьких, на постаментах вдоль стен.

Крылатый вел вперед и рассказывал:

— Здесь сокровищница наших знаний. Мы сделали все, чтобы надежно сохранить ее для тех, кого сочтем достойными. Скажи, там, в Адалоре ведь не лады сейчас, верно? Час ужаса уже настал?

— Можно и так сказать, — кивнул Бруснир.

— Мы предвидели это, — ягон остановился и указал трехпалой рукой на стену. На ней красивыми витиеватыми символами было что-то написано. — Существует древнее пророчество. Оно предсказало многие события, в том числе и гибель моего народа. Но это в прошлом, тебе будет интересна та часть, которая предвещает будущее.

Крылатый замолчал и посмотрел на Бруснира. Вальдар пожал плечами:

— Я не очень-то верю в пророчества. Совсем не верю, если быть честным.

Ягон кивнул.

— И все же я тебе его зачитаю, — повернулся к стене и заводил пальцем по строчкам. — Настанет час ужаса и мир переродится, Хаос зашагает по земле и обретет своего короля. Потомки убийц обретут искупление и получат мудрость Ягонов, когда земная твердь упадет в небеса.

— Значит, похоже, что никогда, — сделал вывод Бруснир.