Безудержный ураган 2

— Я не смогу беседовать с тобой часто. Я должен в основном спать, но тебе открыт доступ в этот зал. Ты можешь являться сюда, когда захочешь, но один. Вон, там портал, видишь? — Ягон указал в дальний конец залы. Ты сможешь быстро к нему подключаться с твоими способностями. Других этот канал не пропустит, лучше даже не пытайся. Неизвестно куда они могут попасть, если попробуют пройти этим путем.

Крылатый провел вальдара дальше. На небольшом столике лежали стопки книг:

— Здесь все, что тебе понадобится, чтобы изучить наш язык. А потом сможешь читать все остальное, что есть в этой зале. Сможешь пользоваться этими артефактами, возле каждого есть книга, в которой описано как его использовать.

— Спасибо, конечно, — слегка ошарашенно ответил Бруснир. — Вот только у нас там сейчас… Как бы это сказать? Не до того мне, чтобы книжки читать.

Ягон кивнул и продолжил:

— Здесь только малая часть наших знаний. К остальным тебе пока нет доступа. Пока не докажешь, что достоин.

— Я думал это мы уже прошли на стадии с фонтаном.

— Нет, это только первое из испытаний. Если пройдешь остальные и если выживешь… Впрочем, всему свое время. Вот, возьми шкатулку, отдай ее своим врагам. Все будет, как нужно. Нет, выбираться вам придется своим ходом. Здесь порталы нигде не действуют, кроме наших, — снова прочитал мысли Бруснира ягон и кивнул в сторону стационарного портала. — Нет, Сакраса больше не причинит вам вреда. Теперь тебе пора. Прощай, Бруснир.

Вальдар столько всего хотел еще спросить у ягона, но тот распахнул крылья и, с поразительной быстротой вернулся в свой фонтан, где застыл мертвым изваянием давно минувших лет.

Глава 23. Возвращение

Бруснир еще немного побродил по древней сокровищнице знаний и вернулся к фонтану, точная копия которого находилась в обеих залах. Пришлось забраться в волшебную воду, чтобы вернуться в первую пещеру. Там Бруснир обнаружил своих перепуганных людей.

— Бруснир, хокс тебя раздери! — едва завидев его, разразился бранью Шаймор. — Мы оставили тебя поболтать с этим крагиным сыном, а ты пропал! Что мы должны были думать?

— Все в порядке, — успокоил его Бруснир. — И мы уходим. Больше нам здесь делать нечего.

— Теперь каждый дурак видит что все в порядке, — буркнул Шаймор.

Элерия промолчала, не желая при Даре выдавать своих чувств. Рыжая чародейка уже находилась на расстоянии вытянутой руки от Бруснира. «Ее как магнитом к нему тянет, — подумала Элерия и прикусила нижнюю губу, чтобы хоть как-то сдержать кровожадные порывы. — Сейчас потянет к нему свои короткие кривоватые пальцы».

Когда Бруснир пересказывал друзьям свою странную беседу с крылатым, то вспомнил, что так и не узнал его имени. Возвращаясь, вальдары обнаружили, что обвалившийся в пещере пол восстановился. И все равно пересекать эту залу было весьма неприятно, зная на какие сюрпризы она способна.

Перед выходом пришлось устроить еще одну ночевку, чтобы не переходить мост в темноте.

Даре не спалось. Она крутилась с боку на бок, но сознание не желало отключаться. Мысли роились и кусались, заставляя не находить себе места и удерживая в состоянии бодрствования. Их опасное приключение подходило к концу, и стоило бы радоваться, но чародейка почему-то загрустила. В конце концов, она встала, вышла и устроилась у догорающего костра. Подкинула в него дров и долго сидела, уставившись на огонь.

В его языках плясали воспоминания, призраки из далекого детства. Очень давно она также проводила вечера у огня, только то был камин в королевском замке. Они с братом Грегором усаживались на пушистый ковер, и нянька рассказывала им сказки. И каждый день Дара надеялась, что дверь комнаты откроется и в нее войдет отец. Она всегда садилась так, чтобы видеть вход и, если кто-то из слуг проходил мимо по коридору, подолгу прислушивалась в ожидании. Когда еще была жива мать Дары — сказки детям у этого самого камина рассказывала она. И в те счастливые времена король каждый день навещал их. Они вместе проводили вечера, как настоящая любящая семья. Когда-то они такими были, но так давно, что это казалось выдумкой. Эти воспоминания были такими счастливыми, что причиняли боль. Ту самую боль, которая страшнее физической, от которой хочется выть и бросаться на стены.

Все закончилось когда Дара заболела верееткой. Эта гадость поражает только женщин. Все внутри организма постепенно прорастает гибкими жгутами, разрушая внутренние органы и в итоге приводя к смерти. Болезнь эта и по сей день неизлечима. Но если заболеть ей в детстве, то есть шанс выжить. Взрослые же всегда погибают.

Дара помнила много месяцев проведенных в постели, в тумане из забытья и боли. Она часто плакала и звала маму с папой, но приходили только слуги. Когда через полгода Дара выздоровела, то узнала, что заразила свою мать, и та умерла спустя месяц. С тех самых пор отец никогда не приходил к детям по вечерам, но неизменно посылал за Грегором. Слуги приходили и отводили мальчика к королю, а Дара оставалась одна. Она понимала — так отец наказывает ее за то, что убила мать.

Дара встала и медленно побрела к палатке Бруснира. Каждый приглянувшийся ей мужчина обязательно должен был быть благосклонен к ней. Тогда ей становилось чуть легче. Ненадолго. Она будто получала у них прощение, которое не смогла получить от отца. Он так ни разу и не заговорил с ней после болезни, и виделись они только на официальных приемах. А потом его убили. Фауррены хотели посадить на трон своего человека, и им с Грегором чудом удалось тогда выжить…

Чародейка откинула полог палатки Бруснира и вошла. Замерла, нахмурилась — внутри никого не было. Злость всколыхнулась в груди Дары. Она вышла и подкралась к шатру Элерии, прислушалась. Ну, конечно, изнутри доносился тихий шепот и приглушенный смех талийки. Дара взбесилась и бросилась прочь.

Сакраса пропустила их беспрепятственно, как и обещал ягон, никаких тебе туманов, переворотов и галлюцинаций — обычный мост над пропастью. Ну, положим, не совсем обычный, но все же без проверок на прочность. За пределами Сакрасы Бруснир открыл портал сначала в Сатру, где они забрали своих лошадей, потом в Фаренхад.

Вернувшись в город, Бруснир первым делом отправился в порт. Хтон на встречу не явился и потребовал передать артефакт через представителя. Бруснир поначалу воспротивился:

— И где гарантия, что вы не заберете шкатулку и не побросаете трупы заложников в воду?

— Нет никаких гарантий, но если вы не отдадите артефакт Хтону, то уже через час он начнет убивать заложников по одному. Можете поразмышлять, но имейте в виду, чего это будет вам стоить, — со скучающим видом сообщил пособник посла.

Особых вариантов Бруснир не видел и отдал шкатулку. Ягон так и не сказал как сработает артефакт, и теперь командир находился в некоторой растерянности. Стоя на берегу, они с Шаймором провожали взглядом представителя посла.

— Про Тидорка его люди даже не спросили, — сказал Бруснир. — А мы переживали.

— Вот что значит хреново прожить свою жизнь, — философски заметил Шаймор.

— Пора проследить за этим хоксом, — Бруснир обернулся. К ним уже шла Криза и два десятка вальдаров с летающими скакунами.

Воины поднялись в воздух, а Крозалия скрыла их от глаз людей. Это была сложная магия и чародейка боялась, что не справится, но теперь, когда все получилось — очень гордилась собой.

Хтон уже порядком устал плавать возле Шантаха и ждать возвращения вальдаров. От постоянной качки мутило. И казалось, что он уже никогда не сможет нормально ходить по твердой земле, не раскачиваясь из стороны в сторону. Второй корабль показался на горизонте, но посол не надеялся на хорошие новости. Тем сильнее разыгралось волнение, когда у своих людей он увидел заветную шкатулку.