Безвыходное пособие для демиурга

Уж не знаю, кто там был, но явно маг высшей категории.

Вуаль невидимости, которую плели десятка три колдунов, сорвало, точно паутинку. Вот тут-то я и увидел автоматчиков. В приоткрытых окнах первых этажей, на газоне под деревьями – всюду дрожали на весу мушки.

А сбоку, видимо, у библиотеки, плотным двойным кольцом стояли солдаты: плечом к плечу, затылок к затылку. Я видел и штатских. Заметил и светящиеся посохи. Да, нам противостояли далеко не дилетанты. Они терпеливо ждали и того, кто внутри, и нашу группу захвата.

Я повторно накинул на себя вуаль невидимости.

Вторая вспышка, рванувшая из библиотеки, походила на ядерный взрыв. Я даже зажмурился и прикрыл голову руками, но грохот пролетевшего смерча еще с минуту гудел в моих ушах. Я видел, как погнулись решетки на окнах, как они безвольно провисли. А потом из библиотеки показалось пламя. Настоящее, не магическое.

Мы опоздали. И нас оказалось слишком мало. Нам, наверняка, противостоял другой Орден. Операция провалилась. Прорываться к горящему зданию не было смысла.

Я знал, что наши оперативники наблюдают за происходящим из разных точек: кто с крыш, кто с чужого балкона. На случай пожара у нас был приказ не выдавать себя и проследить, не выйдет ли кто из библиотеки. Мы ждали нашего человека с гримуаром. Но Орден интересовал не маг, а только «Некрономикон».

Однако, никто не появлялся. А книги, какими бы магическими они не были, сами не ходят, и ноги у них не растут.

Пламя разгоралось. Враги не сумели полностью восстановить вуаль, ее постоянно слизывали языки пожара.

Тем временем в окнах замелькали перепуганные лица. Где-то вдалеке выли сирены. И только когда показались пожарные машины, вражеские автоматчики накинули на себя по персональной вуали и, видимо, рассредоточились вокруг.

Я лежал и смотрел, как пена заливает бушующее пламя, как пожарные бьются со взбесившейся стихией. Я думал, что пора отступать, тем более что на радаре уже высветилась новая цель. Нас ждали в местной штаб-квартире. И все-таки я медлил. Мне казалось, что все происходящее – какой-то глупый, несуразный спектакль.

Магические книги не горят! Это знали даже средневековые инквизиторы. Фашисты именно так и находили священные тексты. Они сжигали все без разбора, и выискивали потом в пепелище чудесные фолианты. Это означало, что настоящий «Некрономикон» погибнуть не может. Вот о чем я думал в те минуты.

А потом я почувствовал холод. Ко мне что-то приближалось. Оно шло без вуали, но я его не видел. И воздух вмиг пропитался угрозой.

Я отполз за угол гастронома, встал на ноги. Мой указательный палец застыл на спусковом крючке. Я боролся с диким желанием разрядить в движущийся холод всю обойму. Я понимал, что тогда по треску автомата меня непременно обнаружат. И никакая магия больше не поможет. Потому я лишь прикусил губы до крови.

Холод придвинулся вплотную. Я чувствовал на себе безумный и немного растерянный взгляд. Мне показалось, что оно глядит прямо мне в душу. Секунда – и нечто двинулось мимо. В голове же у меня все перевернулось. Я испытал дикое желание отправиться следом, подчиниться, стать рабом того, кто секунду назад был рядом!

Вот обо всем этом я и написал в рапорте. Просто изложил факты. Напрашивающихся выводов не излагал, это ведь не в моей компетенции. Но подписку о неразглашении с меня все-таки взяли. А потом проверяли на детекторе лжи, давали пить воду, изготовленную по закону Моисея, заставляли держать платиновую гексаграмму всевластия. Мне явно не верили, но не могли и уличить во лжи. Похоже, именно это бесило магистрат.

Ордену хочется считать, что книги не было, или что она погибла.

Но если кто-то сумел вынести ее из пламени, значит «Некрономикон» обрел нового хранителя, и, скорее всего, им стал один из наших магистров. Теперь нам противостоит человек, знающий о нас всё! И если он только захочет, наш Орден просто исчезнет. Так что, как ни крути, а умолчать о своих подозрениях я не мог.

И вот теперь, пройдя комиссии и проверки, я должен покинуть Актобе по паспорту того самого погибшего в огне магистра, ведь он въезжал в страну легально. Моим изгнанием убивали сразу двух зайцев. Если человек мертв, то службы безопасности Казахстана отметят, что он выбыл, и искать его не станут. Если жив, то дважды выехать ему не удастся. На русских таможнях тоже сидят наши люди. Двойной кордон пересечь не так-то просто.

Но меня волновало не это. Ведь меня самого ждала самая настоящая ссылка в экономически депрессивную Курганскую область. А голодный и озлобленный народ шалит чаще. И придется мне гоняться за ведьмами-самоучками и колдунами-самозванцами не реже трех раз в неделю. Тоска!

И снова волна обиды и злости накрыла меня с головой. Я торопливо сунул в рот вторую сигарету, вскочил с лавочки, точно она была раскаленной сковородкой, уготованной для грешников.

Вскоре я вынырнул из подворотен на проспект и размеренным шагом отправился в никуда, но люди от меня шарахались. Видимо, я никак не мог совладать с обуревавшими меня эмоциями. Я словно все еще находился там, в зале моего суда, перед гофмейстером и, как Джордано Бруно, понуро твердил:

– И все-таки что-то было!

– Но почему же вы не произвели запись рентгеноскопии, не воспользовались пси-излучателем? Почему у вас нет ничего, что могло бы подтвердить ваши слова?

– Да есть же рентгеноскопия! А пси-излучатель вышел из строя. Я указал на это в рапорте. Его повредило пулей.

– Вы считаете, что пять пустых кадров, каждый весом в десять мегабайт могут служить доказательством чего-либо?

Мне хотелось закричать, что фотографии выкрали. Мои – скачали через ноутбук, а потом просто пощелкали в темноте. Ведь перед тем, как сдать аппаратуру, я просматривал изображения. Фотографии существовали! Там четко прорисовывалось размытое светящееся пятно. Я еще тогда подумал, что так, наверное, выглядят дыры в ткани мироздания, что это – лазейки в мир мертвых.

– Но ведь компьютерщики умеют восстанавливать удаленные файлы! Пусть просканируют мой ноут!

– Как можно вытащить из небытия то, чего не было?

Вот тогда-то мне и стало ясно, что наш Орден – это слепок с государственного управленческого аппарата. А я все эти три года был слепцом!

Впрочем, я ведь и не сталкивался с магистратом. Учился себе в Орске. Выслужился до первой категории. Если бы эта операция прошла успешно, меня перевели бы в Питер. Там нехватка хороших, грамотных оперативников.

Я снова закурил.

Да, получалось глупо.

Я осуждал того автоматчика, что выскочил из укрытия и подставился под пулю. Злился на мальчишку, не сумевшего дать отпор хулиганам.

Но все это походило на то, что в ярость меня привела не их слабость, а отраженная в них, как в зеркале, моя собственная беспомощность.

Ведь учили же нас никому не верить. Никогда. Прежде, чем писать рапорт о паранормальных явлениях, я должен был лично скинуть те кадры, нарезать их на десяток дисков, припрятать свои аргументы в разных тайниках. Да, на это могли уйти сутки, но тогда я бы не стоял перед судом, как двоечник у доски. Куда я спешил, перед кем хотел порисоваться?