Безжалостный принц

Это значит, что она — мой приоритет, как и все остальные, кто на меня полагается.

— А как же синдикат? Ты рассказал им о плане моего отца.

Я киваю. Она знает, что это означает смерть.

Она ангел. Существо чистоты. Поэтому я ожидаю взгляд раскаяния, который мелькнет в ее глазах. Я даже не могу злиться на нее за это, потому что она такая.

Я протягиваю ей руки, и она дает их мне.

— Будет тяжело. Думаю, нам предстоит пережить трудные времена, нам предстоит пережить непростые вещи, но… мы есть друг у друга. Я хочу кое куда сходить с тобой.

В ее глазах снова появляется легкий огонек.

— Сейчас?

— Да, знаешь, как обычная пара. Мы собираемся куда-нибудь сходить и уехать на всю ночь. Только ты и я.

— Правда, Массимо? — Она улыбается.

— Да, Princesca.

— Куда мы идем?

— Штормовой ручей… — произношу я эти слова. Она улыбается, но меня охватывает та волна дурных предчувствий, которая всегда наполняет меня, когда я думаю о месте, где я вырос.

После смерти Ма я никогда не хотел возвращаться туда. Я хотел уехать при первой же возможности, и когда Па смог, мы так и сделали. Но прошло много времени. Мне оставался год до колледжа.

Я ненавидел это место из-за того, что оно собой представляло, и приезжаю туда только для того, чтобы ухаживать за могилой матери, но это место стало для нее домом, потому что она сделала его своим домом.

Если сегодня я где-то и найду силы, так это там.

— Я там никогда не была.

— Тебе понравится. Чувствуешь себя как дома. Собирай вещи. Давай уедем как можно скорее.

Глава тридцать седьмая

Эмелия

Массимо ехал на кабриолете с опущенным верхом.

Пока мы мчались по автостраде, я позволила себе погрузиться в пейзаж и время, проведенное с ним. Оба помогли вытолкнуть вчерашний день из моей головы.

Хотя я не могу забыть, и когда я думаю о том, что должно произойти и какие другие истины я могу узнать, мое сердце болит. Моя душа трепещет, и мое существо содрогается, когда я думаю, что папа имеет какое-то отношение к смерти Джейкоба.

Я знаю, что Массимо сдерживался. Когда мы говорили ранее, это было похоже на тот день, когда он разозлился после того, как я сказал ему, что он и мой отец, одно и то же. Теперь я понимаю, почему он был так взбешен.

Но в тот день он не дал мне узнать правду о том, кто на самом деле мой папа. Того, что он знал тогда, было достаточно, чтобы вывернуть мой желудок. То, как папа обращался с его семьей, было невероятным. И все потому, что он был влюблен в его мать.

Есть кое-что, о чем я не упомянула, но я думала об этом. О моей матери. Она была с моим отцом в то время, когда Массимо и его семья потеряли все, и когда умерла мать Массимо.

Мои родители на тот момент были уже пять лет в браке. Услышать, что папа был влюблен в другую женщину и вел себя так, потому что она его отвергла, стало для меня настоящим шоком. Я, должно быть, была совсем ребенком в то время, или, возможно, мама носила меня под сердцем.

Я всегда верила, что мои родители любили друг друга. Оказалось, это тоже было ложью. Человек, которого я знала, как своего отца, оказался не тем, с кем я выросла. Он не такой. Он злой. И мое восприятие мира перевернулось, когда я осознала это.

Нам потребовалось чуть меньше двух часов, чтобы добраться до Сторми-Крик. Сейчас только что перевалило за полдень.

Массимо свернул на сельскую дорогу час назад, и мы проехали по ней до самого конца. Сейчас мы приближаемся к коттеджу, окруженному небольшим участком земли, и лесной зоне, которая, кажется, ведет к ручью. Река, протекающая вдоль нашего маршрута, выглядит потрясающе.

Когда мы подъезжаем к коттеджу, я удивляюсь его виду. Он такой необычный и уютный. Он похож на дом из сказки. Как место, где могла бы жить Белоснежка.

— Вот оно, — говорит Массимо. Он вдыхает воздух и, кажется, смакует его.

Воздух здесь другой. Чистый и освежающий.

— Это прекрасно, — улыбаюсь я ему.

— Я рад, что тебе нравится. — Он выходит из машины и открывает мне дверцу.

Я смотрю на него. Он другой. Он не тот безжалостный главарь мафии, которого я знаю. У меня такое чувство, что это он настоящий.

Он оглядывает место с выражением воспоминаний. Его губы сжаты, и линия прорезает его челюсть. Не напряжение, как я видела. Оно более расслабленное, просто выражение.

Когда он смотрит на меня, происходит странная вещь. Я замечаю, что он тоже выглядит по-другому. Это его глаза. Они мерцают, как на картине его матери. Я узнаю мальчика, которого она пыталась изобразить. Свет признательности сияет в его глазах. Это больше, чем счастье.

Они светлеют, когда он протягивает руку и касается моей щеки. Он коротко целует меня, и когда мы расстаемся, я вдруг все понимаю.

Эта картина была воспоминанием. Моментом счастья, когда у них, возможно, ничего не было, но они были друг у друга. Я видела его с братьями и отцом, с Присциллой и с Кэндис. Если я что-то и знаю, так это то, что этот человек заботится о людях в своей жизни, которые близки ему. Он ценит их.

Он смотрит на меня так же сейчас. С тем же блеском в глазах. Это взгляд, который заставляет меня чувствовать себя глупо, потому что я думала, что он сделал бы что-то с Габриэллой. Такой взгляд может говорить только о любви.

— Я тебя вижу, — говорит он, проводя своим носом по моему носу.

Я улыбаюсь. — Я тоже тебя вижу.

— Да? Ну, я позволю тебе увидеть меня здесь. Всего меня.

— Тебе здесь хорошо, — говорю я. Он кивает.

— Это был наш дом. Раньше вокруг стояли другие маленькие домики, но они были повреждены пожаром. На наш дом пожар не распространился, но у нас был сарай, и его снесли. Я купил землю и коттедж несколько лет назад. Я хотел сохранить память о доме, который создала моя мать.

— Как красиво. Все это? Ты купил все это место?

— Да, тогда мы притворялись, что это принадлежит нам. Как одна большая игровая площадка, полная приключений. Коттедж был нашей базой, луга, река и пещеры у ручья, разными приключениями для разных дней.

— Звучит потрясающе.

— Так и было. Мама была потрясающей. Она ни разу не позволила нам погрузиться в печаль из-за того, что мы потеряли. Дом, который мы потеряли, должен ощущаться как дом, но, может быть, это потому, что я чувствовал, что вырос и стал тем, кем я был здесь. Даже когда ее не было рядом. Она оставила магию позади.

— Магия, — выдыхаю я.

— Магия. Эмелия, сегодня я хочу, чтобы ты забыла все. Все плохое. Когда мы сделаем следующий шаг, я хочу, чтобы ты оставила все, что случилось в Лос-Анджелесе. Это никуда не денется, но мы можем оставить все позади на день и наслаждаться тем, что мы пара. Я могу быть твоим мужем, а ты можешь быть моей женой. — Он поднимает мои руки и целует костяшки пальцев. — Ты можешь это сделать?

— Да, я могу это сделать.

— Отлично. Ну что, жена… я приготовлю тебе обед.