Беззвучная нота

— Сегодняшний вечер я проведу с Зейном, а завтра уеду и сниму видео для Джинкс. Скорее всего, не смогу попрощаться. Будет лучше, если вы, ребята, не будете знать, где я нахожусь, когда все это произойдет.

Она захлопывает крышку моего ноутбука.

— Нет.

— Каденс.

— Ты не можешь, Грейс. Ты не можешь пойти в полицию. Ты не можешь рассказать Джинкс. Ты не можешь снять признание. В тот момент, когда ты выпустишь это доказательство… Грейс, это видео — твое предсмертное письмо.

Я скребу ногтем по столу.

— Я знаю.

— Если ты умрешь, он тоже умрет.

— Датч, Финн и Сол защитят его.

— Я говорю не об этой смерти, — сурово говорит Каденс.

У меня на глаза наворачиваются слезы, а в груди становится больно.

— Я знаю.

— И все равно…? — кривится Каденс.

Я поднимаю взгляд.

— И все равно.

ГЛАВА 48

Зейн

Я деревянно иду рядом с Датчем и смотрю, не отрываясь, на стену, пока он зовет Кейди из моего номера. Мое сознание словно кто-то вычерпал и перевернул.

Все то, в чем Финн признался несколько минут назад…

Это вырвало пол у меня из-под ног.

Нет, не только это.

Это пробило дыру во всей моей вселенной.

Я знал, что у моего брата есть секреты, но не предполагал, что они будут такого масштаба. Правда до сих пор путается у меня в голове, становясь все сложнее и сложнее с каждым ударом часов.

Как бы мне ни хотелось забежать к Грейс, сначала нужно привести себя в порядок. Она наверняка переживает из-за видео, и я не хочу волновать ее еще больше.

Финн поклялся нам хранить тайну, но даже если бы он этого не сделал, я бы не смог рассказать ей, что мой брат — сын японского криминального авторитета. Как мне сказать ей, что разоблачение «Благодарного проекта» разоблачит и Финна?

— Ты плакала?

Грубый вопрос Датча выводит меня из оцепенения.

Я смотрю на свою невестку и замечаю, как покраснел кончик ее носа.

— Нет. — Глаза Каденс перебегают на меня, а затем на пол. — Наверное, аллергия.

Датч сердито хмурится.

— Аллергия, да?

Она судорожно кивает, на грани того, чтобы пролить еще больше слез. Глаза моего брата сужаются до щелей. Судя по тому, как напряженно он смотрит, я наполовину ожидаю, что Датч подхватит Кейди и снова перекинет ее через плечо.

К моему удивлению, Датч ловит ее за руку и притягивает к себе, чтобы обнять.

— Все в порядке. — Он гладит ее по волосам.

Мои глазные яблоки чуть не выпадают из глазниц. Я никогда не видел, чтобы этот большой идиот был так нежен с кем-то.

— А что, если не все в порядке? — Каденс фыркает.

Датч обнимает ее за лицо.

— Тогда я сделаю так, что все будет в порядке.

Она дарит ему шаткую улыбку.

Датч поворачивается ко мне и кивает.

Я киваю в ответ, а затем поворачиваюсь лицом к невестке.

— У Грейс тоже есть эта аллергия?

— Грейс…ведет себя так, будто у нее ее нет. Но у нее тоже есть, Зейн. Правда, есть.

Обеспокоенный тем, что Грейс плачет внутри, я врываюсь в гостиничный номер и оглядываюсь в поисках жены.

В номере пусто.

На грани помешательства, пока не слышу, как в ванной работает душ. От облегчения у меня опускаются плечи.

— Грейс. — Я стучу в дверь. — Это я.

— Я выйду через минуту.

— Не торопись.

Душ возобновляется.

Направляясь к кровати, прохожу мимо стола Грейс и вижу что-то на ее блокноте. Любопытствуя, что она нашла в видео, я беру блокнот.

От надписей на странице у меня стынет кровь.

Якудза.

Нагасаки

Смерть Слоан.

У нее все черно-белое. Единственное, чего не хватает, — связи Финна, но этого никто не ожидает. Все остальное учтено. Здесь есть чертова блок-схема со стрелками, указывающими на все события, которые произошли с нами и вокруг нас.

Ужас сковывает горло. Мои конечности автоматически блокируются, тревога нарастает вместе с внутренними тревожными звонками.

Если вы не избавитесь от этих улик, то в следующий раз я увижу вас в аду.

Предупреждение отца звенит как колокол.

Отец хочет со мной встретиться, но у меня не хватает смелости. Если за проектом действительно стоит он, боюсь, он убьет вас, ребята, если меня не будет рядом.

Признание Финна не менее ужасно.

До сих пор все члены нашей семьи были спасены благодаря Финну, но Грейс умрет, если узнает слишком много.

А похоже, что она уже знает.

— Привет.

Я слышу ее милый голос и поворачиваюсь, замечая, что она выходит из ванной в моей футболке и с полиэтиленовым пакетом на голове.

Я смотрю на нее.

— Что это?

— Я делаю глубокое кондиционирование.

В этот момент замечаю на подставке для телевизора несколько предметов, которых там раньше не было. Это разноцветные контейнеры с этикетками, на которых изображены кокосы и масло. Должно быть, она попросила кого-то из отеля доставить их.

— Что такое глубокое кондиционирование?

— Это то, что очень полезно для натуральных волос.

Я не очень понимаю, что такое «натуральные волосы» — разве не все волосы «натуральные»? Но я молчу, потому что не хочу выглядеть глупо.

— В последнее время мои локоны кричат о необходимости увлажнения, но у меня не было времени, чтобы как следует вымыть волосы, и, — она застенчиво хихикает, — … не то чтобы тебе это было интересно.

Я хмурюсь.

— Мне интересно. Я хочу знать о тебе все.

Ее глаза переходят на меня, а затем на пол. В выражении есть что-то тяжелое. А может, это просто я проецирую.

— Ты нашла какие-нибудь подсказки на видео? — спрашиваю я.

— Да, но я еще не готова тебе рассказать. — Она подходит к столу и закрывает блокнот. — Может быть, завтра.