Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Ну, Безобразов, показывай свою лабораторию по изготовлению фальшака.

Бухгалтер занервничал, затряс головой так, что очки сползли на кончик носа. Он действительно был похож на бухгалтера с картинок карикатуристов.

– Вы о чем, товарищ лейтенант?

– Не прикидывайся дураком, Безобразов. А может, ты вовсе не прикидываешься, а на самом деле дурак? Шучу, шучу. – Крон, не дожидаясь приглашения, вошел в гостиную и уселся на диван. – Ладно, можешь не показывать свою лабу, у меня к тебе имеется деловое предложение.

Он растянул губы в улыбке на ширину приклада.

«Какой-то неправильный ментяра», – подумал Безобразов. С милицией и зоновским персоналом он в свое время имел весьма плотные отношения, но такие не попадались.

– Какие еще дела?

Ему вдруг стало интересно, он уселся на стул и приготовился слушать.

– Фальшивый паспорт я у тебя заказывать не собираюсь. – Крон вновь улыбнулся. – Просто хочу предсказать тебе судьбу, как цыганка на вокзале. А она, твоя кривая судьба, может пойти по разным дорожкам. Дорожка первая: я сейчас вызываю следственную бригаду, благо телефон есть, у тебя производят тщательный обыск, находят вещественные доказательства, и бум-бум под суд и так далее. Или ты в другом месте своей химией занимаешься? Значит, находят вещественные доказательства в другом месте, и ты летишь птичкой в лагерь, где тебя и похоронят. Не до ста же лет ты собрался жить?

– А может, собрался, а что? – Безобразов взбодрился, почувствовав, что вместо ГУЛАГа ему хотят предложить иные варианты. – А какая вторая дорожка?

– Дорожка вторая, – менторским тоном продолжил Крон. – Ты начинаешь сотрудничать с ГУББ. Продолжаешь заниматься своим неблагим делом, зарабатывать деньги на старость, а все данные о клиентах сообщаешь нам без утаек и прочих выкрутасов.

– Да меня же пришьют! Там всякие клиенты попадаются, – возопил Бухгалтер.

– Не пришьют, если аккуратно действовать. Арестовывать их будут совершенно по другому поводу, – они тебя, конечно, сдадут, но ты окажешься непричастным к их аресту. А мы тебя прикроем и от бандитов, и от милиции. Ну что, вызывать следственную бригаду? – Крон в упор посмотрел на Бухгалтера. Улыбки у него закончились.

– Не надо, – подумав, пролепетал Безобразов.

– Вот и замечательно. Мудрость – второе счастье. – Лейтенант протянул Бухгалтеру клочок бумаги с цифрами. – Вот телефон. Если возникнут проблемы – звони. Если без проблем, то все равно звони. Представляться будешь своей кличкой. Ты меня понял?

Безобразов в знак согласия кивнул.

Когда Крон вышел из подъезда, то обнаружил Жигова на скамейке под липой и присел рядом.

– Ну как? – поинтересовался Жига.

– Все нормально, можно докладывать, – сказал Крон.

– А мне тут выпить не дали и в отделение чуть не забрали.

Жигов рассказал о стычке с милицией. Они весело рассмеялись.

Меховой склад

Волошина с воспалением легких положили в госпиталь, и Комов перебрался в его кабинет, чтобы руководить текущими операциями и получать указания по телефону. Раньше он считал, что вот сидит, мол, майор, – раздаст указания и опять сидит, черкает что-то в блокноте. Не работа, а ягода-малина. Но на второй день он резко поменял свое мнение. Ему регулярно звонили и требовали решения всевозможных вопросов или, по крайней мере, высказать свое мнение. Ну, какое он мог высказать мнение по поводу неких финансовых махинаций, в коих ни черта не петрил?! Приходилось на неясные вопросы увиливать от ответа, а для особо настойчивых отговариваться пустыми общими фразами типа: «Надо постараться» или «Работайте в том же духе». Его захлестнул информационный вал: цифры, фамилии, сводки, жалобы. Мысли в голове вертелись, как будто их засунули в центрифугу.

Позвонил начальник управления, приказал разобраться с какими-то кремнеземами для литейных форм и тут же положил трубку. Комов побоялся перезванивать, чтобы не нарваться на матюки, коими начальство владело в совершенстве. Надо было привлекать Волошина, чтобы окончательно не запутаться не в своих делах. Однозначно.

Но до него невозможно было дозвониться. Пришлось ехать в госпиталь.

«Устроил себе пикничок начальник: книжки читает, думает о смысле жизни… Завел бы себе заместителя, так нет. Может быть, и мне чем-нибудь заболеть на недельку?».

Волошин действительно читал книжку, но не художественную, а «Наставления для следователей и дознавателей». С кремнеземами он разобрался быстро – сказал, на кого это дело можно быстренько спихнуть, а потом доложить начальству. Дал советы и рекомендации. Комов внимал, а потом спросил:

– Тут странный пожар случился в Подмосковье. На склад завезли меха с севера для швейных фабрик, а склад как-то неожиданно загорелся.

– И что тут странного? – спросил Волошин.

– А странное вот что… – Комов слегка задумался, потом сказал: – Пожар быстро потушили, так сложились обстоятельства, и обнаружили недостачу. Почти все меха выгребли перед пожаром: куницу, норку всякую… Сгорел бы склад, и все бы сошло с рук. Подробностей пока не знаю.

– Занятно, – моментально отреагировал Волошин. – А ведь похожие прецеденты были. Помнишь обувной склад? Но там все сгорело дотла, и списали на разгильдяйство сотрудников. И еще тушенка в стеклянных банках. А здесь другое. Кого-то сильно интересуют шмотки, вернее, деньги за шмотки. И не только, и не в первый раз. Почерк один и тот же. Похоже на серию. Кто этим делом сейчас занимается?

– Пока милиция. – Комов вопросительно посмотрел на майора.

– Пошли кого-нибудь. Узнаешь подробности – примешь решение. – В палату зашла медсестра со шприцем в руке.

– Свидание окончено.

– Ну, все, Леша. Мне сейчас задницу дырявить будут.

Волошин перевернулся на живот.

Надвигались сумерки. Комов отпустил машину и отправился домой пешком, чтобы как-то отвлечься от свалившейся лавины проблем. Из-за поворота выпорхнула стайка девушек в легких платьях. Они остановились и начали с интересом разглядывать молодого статного офицера.

«Сейчас бы закатиться куда-нибудь с этой компашкой», – подумал Комов, но лишь с трудом выдавил из себя:

– Привет, девчонки! – и двинулся дальше.

Почему послали Фомина? Да за его въедливость, потому что он во всем старался добраться до самой сути, – правда, не всегда у него это получалось. Но он старался – не хватает ума, так возьмем настырностью и усидчивостью, то бишь задницей. Как лицо официальное, он прошествовал через проходную, предъявив удостоверение. Машину он оставил на пятачке возле входа на фабрику, поручив водителю съездить за едой, – мол, неизвестно сколько здесь еще торчать придется. Погорелый склад находился на той же территории, обнесенной покосившимся деревянным забором.

Посмотрев на обгоревший угол склада, он представился первому попавшемуся сотруднику милиции и спросил, где старший. Ему указали на лейтенанта, который что-то объяснял очкарику в штатском. Штатский ерепенился, размахивая руками, а лейтенант только отмахивался. Фомин подошел поближе, и глаза его непроизвольно расширились – в офицере милиции он узнал одноклассника. Тот тоже заприметил Фомина и, что-то резко сказав очкарику, подошел к нему.

– Паша!

– Миша!

Они стали хлопать друг друга по плечам так, что с милиционера слетела фуражка, но он даже этого не заметил.