Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

В доме замдиректора пошивочной мастерской капитана Савина встретили дружелюбно. Вся семья оказалась в сборе, поскольку глава семейства находился на больничном по причине банальной простуды. Взяв из рук Савина фотоснимки, Цыпин просмотрел их и передал супруге.

– Этот молодой человек тоже мертв? – спокойно спросил он.

– Да. Его убили. – Несмотря на конфуз у Арутюняна, Савин почувствовал, что на этот раз не стоит скрывать правду.

– Неудивительно, – заметила супруга Цыпина и вернула фотоснимки. – Мы с мужем можем рассказать о нем много интересного.

– Вот как? Он вам знаком? – спросил Савин.

– Разумеется. – Супруга печально улыбнулась.

– Знакомством это не назовешь, но мы имели несчастье общаться с этим человеком, – в разговор вступил глава семьи. – Он пытался вымогать у нас деньги. Глупая затея, но, видно, когда-то этот фокус у него сработал.

– Не расскажете, в чем было дело?

– Он пришел к нам в прошлом году. Где-то в сентябре. Был поздний вечер, он вызвал меня во двор и вложил в руки фотоснимки. Сказал: если не хочу, чтобы их увидела жена, я должен заплатить ему сто рублей. На снимках я был запечатлен с симпатичной девушкой, и этот негодяй предположил, что я неверен жене.

– Он ошибся? – догадался Савин.

– Это была наша племянница, дочь его брата. Семен встречал ее с электрички. При встрече, как и все нормальные родственники после долгой разлуки, они обнялись. Тогда-то он их и снял, – объяснила супруга Цыпина.

– Вы сообщили ему о его ошибке?

– Да, я позвал жену и дал снимки, сказав, что за это молодой человек требует сотню. Жена прогнала его, наградив парой нелестных эпитетов. – Цыпин бросил на жену взгляд, полный нежности. – Больше мы его не видели.

– Думаете, его убили за подобные проделки? – полюбопытствовала жена.

– Вполне возможно. – Савин предпочел не откровенничать. – Простите, что отнял у вас время. И спасибо за помощь.

– Не за что, – в один голос ответили супруги.

Савин убрал фотографии в карман и покинул дом Цыпиных. В его списке оставался всего один пункт: реставратор Третьяковской галереи гражданин Майков. Подходя к участку Майкова, он услышал звуки музыки, доносящиеся из окон его дачи. Классическая музыка приятно сочеталась с летней погодой, благоуханием роз и легким ветерком. Калитку реставратор не запирал, и Савин свободно попал во двор. Поднявшись на деревянное крыльцо, он постучал по открытой двери и громко позвал:

– Хозяева! Милиция.

В доме кто-то громко чихнул и выключил музыку. Вскоре на пороге появился мужчина среднего роста, с коротко стриженными волосами, начинающими седеть, крепкой, как у спортсмена, фигурой и с глубокими морщинами на шее и лице. Он выглядел лет на сорок – сорок пять. На мужчине был надет строгий классический костюм синего цвета, ярко-голубая рубашка и галстук в тон костюму.

– Чем могу служить? – окинув посетителя взглядом, спросил он.

– Гражданин Майков Игорь Федорович? – заглянув в блокнот, произнес Савин.

– Да. Это я, а вы кто? – дружелюбием Майков не отличался.

– Старший оперуполномоченный Савин, – представился капитан.

– Так вы из милиции, – разочарованно протянул Майков. – Простите, но вы пришли не вовремя.

– Вы кого-то ждали?

– Полагаю, это мое личное дело. – Майков вскинул кисть и взглянул на часы. – Вам лучше поторопиться.

– Взгляните на фото, вы узнаете кого-то? – Савин подавил закипающее раздражение и вручил Майкову фотографию погибшей девушки.

– Нет, эту девушку я не знаю, – мельком взглянув на фото, ответил Майков.

– Посмотрите получше. – Савин поднес снимок ближе. – Возможно, вы видели ее здесь, в поселке, или еще где-то.

– Я же сказал: я ее не видел. – Майков снова посмотрел на часы. – Молодой человек, я – реставратор! У меня фотографическая память, и если бы я хоть раз ее увидел, то запомнил бы не только внешность, но и мелкие детали.

– Прекрасно! Тогда его вы точно вспомните, – и Савин протянул реставратору фото Манюхова.

Он внимательно следил за выражением лица Майкова, но не сумел уловить изменений, когда тот взял снимок.

– Нет, его я тоже не знаю, – ледяным тоном произнес Майков. – А теперь прошу меня оставить, я жду гостей.

– Не тех ли дам, с которыми вы встречались, когда Илья Манюхов фотографировал вас через окно спальни? – Савин решил идти напролом.

– Послушайте, вы! Я не намерен обсуждать с вами то, с кем я встречаюсь! Я свободный человек, не обременен семейными узами и имею право на личную жизнь!

– Полагаю, у Ильи Манюхова на этот счет было другое мнение, – грозный тон не смутил Савина.

– Мне плевать на мнение вашего Манюхова, пусть думает что хочет. Я уже сказал: этого человека я не знаю, и добавить мне нечего. Уходите, иначе я пожалуюсь на вас вашему начальству! Неслыханная наглость – доставать человека в его же доме!

– Он больше не может думать, – негромко произнес Савин. – Он мертв. Убит пять дней назад.

– Вот как? Поделом ему! – Майков не скрывал злорадства. – Не рой другому яму, верно?

– Где вы были в ночь с воскресенья на понедельник? – неожиданно для себя задал вопрос Савин.

– Вы что, обвиняете меня в его смерти?

– На данный момент я просто проверяю ваше алиби, – ответил Савин. – Так чем вы занимались в воскресенье? И есть ли у вас тому подтверждение?

– Не ваше дело! Убирайтесь из моего дома. – Майков почти кричал. – Проваливайте и без ордера не приходите. Я знаю правила, не думайте, что сможете так легко меня запугать!

Помедлив с минуту, Савин сбежал с крыльца и направился к калитке. Вслед ему неслись проклятия, но он не обращал на них внимания. Выйдя за калитку, он увидел, как у ворот остановилась серая «Волга», из нее выпорхнули две девицы и нырнули во двор Майкова. «Выходит, он не слишком оберегает свою репутацию, – подумал Савин. – Это стоит обдумать». Время подходило к двум часам дня, поэтому он направился прямиком к продуктовому магазину, где их ждал Митрич.

Дойдя до магазина, он увидел, как с противоположной стороны появился старлей Якубенко. Ныркова он не увидел, но Митрич был на месте: распахнув все дверки, он сидел на водительском сиденье и жевал булку, запивая ее молоком из стеклянной бутылки. При появлении Савина и Якубенко Митрич оживился.

– Вернулись? Вот и молодцы, а я вам обед спроворил. – Он отставил молоко в сторону и поспешно вышел из машины.

Расстелив на капоте вчерашнюю газету, он начал раскладывать на ней съестные припасы. Савин и Якубенко как завороженные следили за его манипуляциями. Откуда ни возьмись на газете появились картофельные клубни, сваренные в кожуре, несколько куриных яиц, пара спелых томатов, зеленый лук и булка «серого» хлеба. Чуть в стороне Митрич пристроил целую авоську красных яблок.