Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Никита рассказал, что мог. Научный деятель из столицы – всячески заслуженный, но уж больно мутный. Теоретически может сбежать, хотя куда тут сбежишь? Кругом Советский Союз, пусть и с колоритом Средней Азии. Также есть опасность покушения – маловероятная, но начальству виднее.

– Посторонние могут сюда проникнуть, Нурислам?

– Теоретически да, – признался сопровождающий. – Это огромная территория, на каждом метре человека с ружьем не поставишь. Всякие суденышки шныряют по морю, рыбу ловят, возят кого-то или что-то. Фальшивые документы при проверке в городе могут прокатить, а вот на въезде – вряд ли. Но это зависит от того, где именно ты хочешь пробраться в город. Здесь много военных, гражданских – персонал, командированные, те же рабочие из Узбекистана – на родине у них с работой туго, а здесь хорошо платят. Повара, электрики, водопроводчики, водители…

– Ладно, не расстраивай, – поморщился Никита. – Все понятно.

– А вашего Дворского я, кажется, видел, – продолжал Нурислам. – И сегодня видел, когда его на «УАЗе» с коллегой вывозили, и раньше. Не впервые он в нашей пустыне, часто сюда мотается, участвует в экспериментах. Рабочие материалы доставляются контейнерами со всеми мерами безопасности, а участники опытов – как обычные пассажиры… Их в гостинице поселят – туда же, кстати, и вас. В Кантубеке одна гостиница, так что соседями будете. Скоро приедем. – Нурислам посмотрел на часы. – Сейчас развилка, а за ней Кантубек. Насчет вашего проживания… вам же два номера надо? – задал он неожиданный вопрос.

– А сколько? – резко отозвался Никита. – Давай три, если найдешь.

Зинаида промолчала, только отвернулась, чтобы не заметили ухмылку.

– Ну мало ли, – смутился сотрудник. – Люди разные приезжают, и пожелания у людей разные… Понял, номера будут отдельные. Гостиница, кстати, нормальная, никто особо не жаловался. Три этажа, коридорная система. У избранных – санузел в номере.

– Хочу быть избранной, – вздохнула девушка.

– Сделаем, – ухмыльнулся Нурислам.

Показался поселок – разбросанные по степи двух– и трехэтажные здания. На дороге стали попадаться встречные машины. За поселком, далеко на горизонте, возвышались портовые краны, резервуары для нефтепродуктов, напоминающие гигантские бочки. Утро разгоралось, элементы антуража обретали четкие очертания. Навстречу шла колонна крытых грузовиков – такое впечатление, что перевозили арестованных. Покачивались железные будки с зарешеченными оконцами.

– На выезд пошли, – прокомментировал Нурислам, смещаясь к обочине. – Ваш фигурант не зря прибыл, сегодня испытания нового модельного реагента. Его сейчас в гостиницу вселяют, потом отдельно доставят на полигон – как раз к его прибытию все подготовят. Он вроде бы крупный специалист по этим вещам…

«Даже жалко закрывать, – мелькнула мысль. – Кто, если не Борис Лаврентьевич?»

– А у вас не опасно находиться? – задала сакраментальный вопрос Зинаида. – Ну, в плане отравленной почвы, зараженного воздуха…

Никита покачал головой. Ох уж эта Зинаида…

– Посмотрим, – улыбнулся Нурислам, – если не помрем, то живы будем. Не обращайте внимания, это шутка. Мрачноватая, но все же шутка. Замеры проводятся, уверяют, что все в норме, но даже мы не знаем всей правды. Одно вам скажу – в Кантубеке с воздухом все в порядке. Близость моря благотворно сказывается. Ветры разные дуют, но что поделаешь. Всем живущим на острове дважды в год делают прививки. На севере сложнее, люди работают в защитных костюмах. Но и там проверяют, переводят тонны извести, специальных реагентов, нейтрализующих яды. Раньше животных хоронили в могильниках, сейчас сжигают в специальных камерах-крематориях. Мрачновато там, безусловно, но на любом кладбище, знаете ли, мрачновато. Там люди, а здесь все же животные…

– Только на животных проводятся испытания?

– Да, – кивнул Нурислам, – а на ком еще? Мы не фашисты – это те на людях ставили опыты в концлагерях. Лошади, овцы, обезьяны – приятного, конечно, мало, но если ради безопасности страны… То животные потерпят. Да все у нас в порядке, не волнуйтесь. Женщины детей рожают – ничего не боятся. Летом на море купаться бегаем – от поселка шесть минут легкой рысью. Загар знаете как липнет? Обеспечение продуктами – по высшему разряду. В столовой кормят прилично… только сразу хочу предупредить: пища может показаться чересчур солоноватой. Ее готовят на опресненной воде. Климат… конечно, не оздоровительный, но вполне сносный.

– Вы хоть раз присутствовали на испытаниях, Нурислам? – спросила Зинаида. – Как это происходит?

– Зинаида, нам это знать не обязательно, – нахмурился Никита. – Я позднее тебе расскажу, что такое мазохизм.

– Ну отчего же, если женщина просит… – Нурислам уже не улыбался. – Опыты предпочитается ставить на обезьянах, конкретнее на макаках. Удовольствие дорогое, но организм животного максимально приближен к нашему. Сомневаюсь, что у нас с обезьянами общие предки, но… это так.

– Речь, насколько понимаю, идет о большом количестве испытуемых, – проворчал Платов. – Где в нашей стране можно взять столько обезьян?

– Кое-что закупается за границей, например в странах Африки, с которыми мы поддерживаем дружеские отношения. Но один экземпляр стоит триста долларов, это накладно. Сейчас макак для опытов разводит сухумский питомник, оттуда и осуществляются поставки. Лабораторные корпуса под номерами семьдесят, семьдесят один – приспособлены именно для подобных экспериментов. Клетки с животными выстроены в несколько рядов. Генератор распыляет боевое вещество в герметично запертом пространстве. Бывают испытания на пленэре, так сказать, – в этих случаях используется взрыв, и вещество, не меняя своих свойств, оседает на земле и прочих поверхностях. Но от подобных испытаний сейчас отказались – ввиду крупного количества опасных бактериологических отходов. Животные подвергаются воздействию. Варьируется концентрация реагента, время заражения. Часть животных вакцинирована, часть – нет. Затем помещение проветривается, клетки идут по конвейеру. Еще живых животных разгружают, к работе приступают специалисты. Изучают состояние легких, носоглотки, измеряют температуру. Параллельно проводятся другие исследования, чтобы не транжирить рабочее время и дорогие материалы… За действиями гражданского персонала следят военные, имеющие особые полномочия. Место проведения экспериментов блокируется…

– Жуть какая, – передернула плечами Зинаида. – Все, Нурислам, хватит, а то меня сейчас стошнит…

Надпись на воротах «Добро пожаловать» при въезде в Кантубек смотрелась издевательски. Все здания в поселке, за исключением редких деревянных, были одного цвета – песочного. Невзрачные прямоугольные постройки максимум в три этажа, скаты крыш обложены шифером. Если абстрагироваться, обычный поселок городского типа. Здания в центре стояли плотно, в несколько линий. Ершистые газоны, клумбы, простенькие детские площадки. Деревьев практически не было, преобладал кустарник. «Жигули» выехали на широкую улицу – некое подобие бульвара. Попадались люди в штатском, несколько военных. На футбольном поле за школой гоняли мяч подростки – видимо, шел урок физкультуры. К киоску «Союзпечати» выстроилась небольшая очередь. Странно смотрелась молодая мама с коляской – в куртке, в короткой юбке и с вздорной «химией» на голове. Проплыла надпись «Продукты», следом – «Промтовары», химчистка с прачечной. Жить здесь, видимо, можно было… но не нужно. Чересчур депрессивно, неуютно. Песня под суровый гитарный бой въелась в мозг: «Здесь птицы не поют, деревья не растут…» Даже киноафиша у неприметного клуба не радовала глаз. «Москва – Кассиопея», «Невероятные приключения итальянцев в России». Страна эти фильмы посмотрела еще год назад, сюда все приходило с опозданием.

– Вот так и живем, – вздохнул Нурислам, вписываясь в очередной поворот. – Еще не завидно, товарищи? Слева мой дом, если хотите, обратите внимание. Квартира на втором этаже, тридцать два квадратных метра. Для двоих больше и не нужно…

Гостиница стояла особняком, отделенная пустырями от соседних строений. Три этажа, кое-где балконы. «Гостиница “Спутник”», – извещала надпись над крыльцом. Фасад украшала клумба с неприхотливыми огоньками. Внутри все было казенно, неуютно. Нурислам поулыбался администратору – перезрелой особе со странной прической, показал какие-то бумаги. Работница смерила постояльцев испытующим взглядом, выдала ключи. Проволочек со вселением не возникло. На третьем этаже было пусто, пахло химией, табаком.

– Не обращайте внимания, – бодро возвестил сопровождающий. – Клопов травили. Представляете, кто-то завез. Это ваши комнаты, – указал он на две двери в центре коридора. – Можете кинуть жребий, кому какая. Но они ничем не отличаются. Комнаты прибраны, белье в шкафах, все работает… ну, во всяком случае, Зоя Ивановна так считает. Вселяйтесь, товарищи, а у меня дела, зайду позднее. Как там Ленинград? – громко спросил он. – Эх, – мечтательно проговорил Нурислам, – увижу ли когда-нибудь колыбель нашей революции?..