Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Идя за Лёвой по длинному коридору, Авиатор взахлеб рассказывал о своих приключениях. О скоростном забеге по Большой Спасской и Глухареву переулку, о выстрелах возле сквера, о падении…
– …И вот что я тебе скажу, Лёва: ну его к херам собачьим этот шухер вокруг моей персоны! – закончил он эмоциональный монолог. – Я должен залечь на дно недель на несколько, а вместо меня пусть поездит за товаром другой.
– Ответь мне для начала: ты ливер [250] за собой не притащил? – озабоченно нахмурил косматые брови Лёва.
250
Ливер –
Авиатор уверенно мотнул головой:
– Не! Я через проходные дворы три кругаля нарезал.
– Ладно, заметано. А кого вместо себя предлагаешь?
– Да хотя бы Шатуна! Кореш с головой, с руками и ногами.
– Обмозгуем, пока делаешь еще одну ходку.
– Ловлю на слове, Лёва. Дело серьезное. Если меня заарканят, то сам понимаешь – я к боли очень чувствителен и вида крови с детства не переношу…
Прошли через кухню в примыкавшую столовую и по традиции устроились у старого кухонного стола. Борька разместил на нем чемоданчик, щелкнул замками, откинул крышку. Под несвежей рубахой в несколько рядов лежали упаковки с препаратом. Несмотря на то что упаковки длительное время пробыли в воде, товарного вида они почти не потеряли. Разве что слегка потемнели. А все потому, что предусмотрительный изготовитель – немецкая фармацевтическая компания Pharma Fausto-Rindon – пропитывал упаковку парафином. Примерно так же поступали и некоторые производители боеприпасов, укладывая патроны в специальные влагонепроницаемые пакеты, покрытые парафин-полиизобутиленовой смесью.
Лёва наугад вынул одну из коробок. Ловким движением кухонного ножа надрезал плотный картон по краю и заглянул внутрь. В коробке поблескивали округлыми боками десять ампул с прозрачной жидкостью.
– Козырно, – оценил товар Лёва. И, переложив все упаковки из чемоданчика на стол, позвал: – Адам!
В коридоре от входной двери послышались торопливые шаги.
– Я здесь, Лёва, – сказал появившийся одессит.
Северный протянул ему упаковку ампул и строго напомнил:
– Аккуратнее с дозой. Если кто в первый раз, то коли поменьше.
– Понял.
Подхватив с плиты стерилизатор со шприцем и иглами, Белуга отправился в зал для главного действа.
– Что Сильвестр передал на словах? – вновь обратился Лёва к Авиатору.
Тот закинул свои шмотки обратно в чемодан и захлопнул крышку.
– Ничего нового. Как он и обещал, это была последняя партия, больше на берегу марафета нет. Срочно нужен хороший ныряльщик, потому как в Великом Новгороде такого не сыскать.
– Будет ему ныряльщик, будет. Шатун с Хряпой божатся, что подыскали дельного паренька-спортсмена. Я уже и задаток с ними передал. Так что к твоему отъезду должны привести…
После разговора в столовой дело пошло по привычному распорядку. С той разницей, что Северный приказал Борьке не мотаться домой, а отправиться на вокзал сразу из Грохольского переулка.
– Надо поменьше светить рожей по городу. Твой портрет небось каждому легавому греет душу в нагрудном кармане, – пояснил он свое решение. И приказал: – Так что собирайся в дорогу, Боря, поедешь в Новгород сегодня без трехдневного отдыха.
– Сегодня?! – всплеснул тот длинными ручищами.
– Сегодня, Боря, сегодня. Ты же сам говорил, что Сильвестр ждет ныряльщика. Вот и отвезешь его. И сам скроешься подальше от московских легавых. Отоспишься на свежем воздухе, поешь деревенских яичек…
– А помыться с дороги?!
А поменять бельишко?!– Сполоснешься у меня в ванной, покушаешь и спокойно отправишься на вокзал. А с бельишком… Я оплачу тебе покупку нового. В Новгороде зайдешь в галантерею и купишь, потом у Сильвестра сходишь в баньку и переоденешься.
С этими словами Лёва вынул толстую пачку купюр и бросил ее на крышку чемоданчика.
– Здесь все. И твоя доля, и бабки на новую партию марафета, и полтинник на бельишко.
В общении с Борькой вид больших денег всегда решал любые проблемы и разногласия. Вот и на сей раз Лёва Северный с удовлетворением заметил, как поменялось выражение лица Авиатора. Из возмущенно-недовольного оно в две секунды превратилось в радостно-послушное.
Через полчаса все обитатели купеческого дома были довольны и счастливы. Гости наконец получили по дозе чудо-марафета, и за дверью в зале наступила таинственная тишина. Лёва Северный отсчитал на предстоящую неделю несколько упаковок с ампулами и передал их Белуге. Чистый и посвежевший Авиатор сидел за столом в столовой и уплетал яичницу с колбасой и зеленым луком. И даже трогательные старушки, собравшись вместе, над чем-то заливисто хохотали, словно одна из ампул волшебным образом попала в их потемневшие и сморщенные руки.
В доме наступил тот долгожданный покой, о котором всегда мечтал Лёва.
– Поторопись, – бросил он Авиатору.
Быстро доев яичницу, Борька промокнул платком губы, подхватил чемоданчик и плащ и двинулся своими аршинными шагами по коридору. Лёву он догнал в тот момент, когда шумно распахнулась дверь в зал и на пороге возникла странная парочка – возрастной мужчина с клиновидной седой бородкой и молодая женщина невысокого роста. По лицу мужчины блуждала похотливая улыбка, женщина на ходу стянула с шеи тонкий шелковый платок и расстегивала бежевую блузку.
– Мы с вашего позволения в нумер, – подмигнул мужчина и неуверенной походкой повел спутницу по коридору.
– Проклятые сибариты, – проворчал Лёва. – Надобно вдвое увеличить плату за посещение дальних комнат. А то устроили, понимаешь, бордель…
У выхода Лёва и Авиатор попрощались с Белугой и тихо выскользнули за тяжелую дверь. На каменном крыльце остановились, прислушались.
Рядом с купеческим домом и в переулке не было ни души. Только прямо через двор все так же грустно вздыхала гармонь.
– Знаешь, Лёва, рванем-ка лучше кружным путем, – шепотом предложил Борька.
– А чего не напрямки? – насторожился тот.
– Не лежит у меня душа соваться в переулок, по которому меня гнали как зайца.
Интуиция не раз спасала бывшего контрабандиста, и Северный решил не спорить.
– Айда, – он послушно повернул к узкому проходу меж деревянных сараев.
Глава десятая
Москва, Грохольский переулок
20 августа 1945 года
Весточка в управление улетела, пятеро сыщиков с нетерпением ждали подмогу. Рассредоточившись по обширному двору и ближайшим закоулкам, они осторожно наблюдали за одноэтажным кирпичным домом, возле которого Егоров обнаружил дымящийся окурок. Сам Василий прогуливался по Грохольскому переулку, чтоб своевременно встретить подкрепление.
Первым примчался на служебной машине Старцев.
– Комиссару Урусову о том, что произошло, я доложил. Сотрудники спецотряда будут с минуты на минуту, – обрисовал он обстановку.