Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Понял, отбой.

Что-то все сегодня нервничали…

Лазаренко купил газету «Комсомольская правда», подался к автомату с газированной водой. Жары не было, но человек нервничал. Он жадно выпил стакан за три копейки, перешел аллею, сел на скамейку, развернул газету, углубился в чтение. Теперь он находился в профиль. Инженер уже не казался таким взвинченным, как десять минут назад. Поднялась женщина, сидевшая на соседней лавочке, стала удаляться, бросив на Кольцова озадаченный взгляд.

Снова включилась радиостанция.

– Вишневский на связи, – донеслось сквозь треск помех. – Вел Голубеву. Смех и грех, Михаил Андреевич. После работы с мужем побежали в ЦУМ. Там была очередь, но они, похоже, шли по предварительной записи. Прибежал сын с дачной тележкой… Купили что-то объемистое, хрупкое, повезли домой со всеми мерами предосторожности. Я спросил в очереди, что это было. Японский столовый сервиз «Фудзияма», плюс наборы хрустальных рюмок и фужеров. Видимо, очередь подошла. Вы бы видели, как они были рады, кроме сына, которому все по барабану. Помог родителям поднять покупку на четвертый этаж и куда-то убежал – видать, к девчонке. Вам не кажется, что это подозрительно? Такой товар… недешевый, в общем.

– Она из кассы взаимопомощи деньги взяла. Знаешь, Григорий, я бы тоже купил… Нормально все, отбой.

Паломничество продолжалось. В эфире появился Вадим Москвин, стал сетовать, что ему опять досталась Мышковец. У этой дамы точно не все дома! Отправилась на такси в дремучую даль: на край города, в Калининский район. Там новые жилые массивы «Родники» и «Снегири» – люди уже живут, но территория еще не облагорожена. Повсюду грязь, все недоделано. Попросила таксиста подождать, сама растворилась в чреве 12-этажного дома. Лифт умчался, а прыгать с такой скоростью Москвин не умеет, поэтому не знает, в какую квартиру она приехала. На выбор – несколько верхних этажей, порядка тридцати квартир. Таксисту заплатила, он ждал в машине возле дома. Пришлось разбудить человека, показать корочки. Водитель полностью проникся. Но по существу ничего не сказал. Вроде к колдуну пассажирка приехала. Молчала всю дорогу, тоскливо смотрела в окно, а когда въехала в район, пробормотала задумчиво: «Ни за что бы не подумала, что здесь живет приличный колдун…»

– Какой колдун, Вадим, проснись, – скрипнул зубами Кольцов. – Колдунов не существует, тем более в нашей стране.

– Он так услышал, – объяснил сотрудник. – Мужчина положительный, в годах. Все понял, обещал на обратном пути разговорить пассажирку. Мышковец отсутствовала недолго, вернулась еще мрачнее. Вышла на Восходе, пошла домой. Таксист дождался меня – я следом катил. Так и не смог разговорить пассажирку. Пытал, что за колдун, но Мышковец замкнулась, попросила не донимать ее расспросами. Снова пустышка, товарищ майор.

– Ладно, подежурь еще часок у ее дома, потом уходи.

В дело вступали мистические силы – только их не хватало для полного комплекта.

Лазаренко убрал газету в кожаный «дипломат» и отправился в путь. Видно, настало время.

Михаил выждал полминуты и пристроился ему в хвост. Лазаренко перебежал трамвайную линию, направился к автобусной остановке. Подошел старенький «ЛиАЗ». Кольцов ускорился, он видел, что инженер вошел в переднюю дверь, и припустил к задней. На носу уже сидели очки с нулевыми диоптриями – не лучшая маскировка, но все же.

Инженер Лазаренко все дальше отдалялся от дома, и это интриговало. Автобус не был забит под завязку, шел по короткому маршруту, но пассажиров хватало. Сзади поднажали, майора вдавили вглубь салона. Он схватился за поручень, скосил глаза. Лазаренко находился на передней площадке, тоже держался за поручень, смотрел в окно. Водитель не спешил, автобус медленно катил по маршруту, подскакивая на неровностях асфальта. Слева остались задворки Оперного театра, чахлый сквер со скрюченными тополями.

– Прокомпостируйте, пожалуйста. – Стоящая рядом девушка в модном шарфике сунула ему билет.

Михаил потянулся к компостеру, проштамповал пронумерованный клочок бумаги. Наличный расчет в общественном транспорте отсутствовал (очевидно, для удобства пассажиров). Билеты продавали в будках на остановках – по шесть копеек за штуку (троллейбусные – по пять). В непробитом виде они считались недействительными. Человек, не успевший купить билет, автоматически становился «зайцем». Теоретически билеты продавал водитель, но дождаться их в набитом салоне было нереально. Граждане, садящиеся в автобус, старались держаться подальше от компостеров: замучаешься пробивать. Фраза «Передайте, пожалуйста» становилась в общественном транспорте самой популярной.

– Спасибо. – Девушка забрала билет и отвернулась.

Проехали еще одну остановку. Лазаренко выходить не собирался. Под курткой завибрировала рация – самое время, конечно. Майор машинально стал нащупывать тумблер, чтобы выключить устройство.

– Ваш билетик, – прозвучало над ухом.

Поездки в общественном транспорте сопрягались с риском. Над душой нависла мясистая дама – контролер. С такой не забалуешь. Проверки в транспорте иногда случались, но почему именно сегодня? Народ выкручивался как умел. Билетик из другого автобуса не годился – каждое транспортное средство оснащалось компостером с уникальным рисунком.

– Ваш билет, говорю, гражданин? – басом повторила дама. – Вы плохо слышите? Будем платить штраф? – она повысила голос.

На них поглядывали люди, на всякий случай помалкивали. Поездка без билета считалась видом спорта – иногда с выплеском адреналина.

Вышел из задумчивости Лазаренко, закрутил головой. Михаил подвинулся – чтобы контролерша его закрыла.

– А вы плохо видите? – процедил Михаил, бегло показывая служебные корочки. Он бы с удовольствием купил билет, крохобором он не был, но – как?

– Что вы мне суете? – разозлилась дама. – А еще такой приличный с виду гражданин! И не стыдно!

Весь автобус был уже в курсе. Вытягивал шею Лазаренко, шушукались и посмеивались остальные пассажиры.

– КГБ… – прошипел на ухо даме Михаил и сунул удостоверение прямо ей в глаза. – Хотите неприятностей, уважаемая?

Работница стушевалась, прекратила нападки. Кажется, прозрела – стала покрываться нехорошими пятнами. Безбилетником Кольцов не являлся, имел право на бесплатный проезд. Какие же бестолковые эти сограждане! Контролерша попятилась, спряталась за девушку в модном шарфике, которая ничего не поняла. Михаил отвернулся.

Поездка продолжалась, на него уже не смотрели. Через минуту он рискнул повернуть голову. Как вовремя! Лазаренко протискивался к выходу в переднюю дверь.

«А сам-то он покупал билет? – мелькнула мысль. – Или проездной у вас, товарищ?»

Похоже, пронесло: объект ничего не заметил. Михаил стал проталкиваться к задней двери. Вынесло потоком: на Центральном парке выходили многие.

Лазаренко не смотрел по сторонам, бодро шагал по тротуару, помахивая «дипломатом». Майор облегченно выдохнул: обошлось. Он выбрал безопасную дистанцию, продолжал работать. Очки на всякий случай не снимал, поднял воротник плаща.